Константин Минаков - Харьков 354-286

— Кстати, могу тебя обрадовать, долго нам здесь жить не придётся. Сердюк обещал, что не больше недели. Потом дадут что-то более пристойное.

— Ну хоть какая-то радостная новость. А что он ещё говорил, когда я ушла?

— Сказал что вечером к нам зайдёт. Пропуска выдаст, потом покажет, где питаться будем.

— А про постельное бельё он ничего не говорил?

— Про постельное? Да нет, ничего.

— Ну вы мужики, даёте. Про пропуска узнали, а про то, на чём спать будем не знаете.

— Может он забыл просто? Думаю, что на голом матрасе нам спать не придётся.

— Я тоже так думаю, но всё же. Мы же с поезда, может мы отдохнуть хотим, поспать в конце концов.

— Боюсь, что тут уж ничего не поделаешь, — развёл руками Бондарь, — надо до вечера ждать.

— Ладно, не будем тебе мешать. Пошли Леха.

Мы распрощались с Лидой и вышли в коридор, хотя что тут прощаться, если происходящее за стеной было прекрасно слышно и при желании можно было переговариваться не повышая голос.

— Лёха, пойдём покурим, — неожиданно предложил мне Саня.

— Ты же знаешь, что я не курю, — удивился я.

— Ну значит подышишь за компанию, — ответил Бондарь.

— Хорошо, идём.

Мы вышли на крыльцо и Саня, достав из пачки "Винстона" сигарету, прикурил её, и, затянувшись, сказал:

— Ну ты и тормоз, Лёха. Помню я что ты не куришь. Просто поговорить хотел без лишних ушей.

— Говори, что хотел, а то на улице прохладно что-то.

— Хотел я тебе предложить по району прогуляться. Это же мой родной город. Вот и интересно, как он в прошлом выглядит, чем живёт.

— А не боишься, что мы гулять до ближайшего мента будем, а потом нас в кутузку живенько упрячут.

— Не боись. Документы у нас есть. А самое главное, мы ж не шпионы, и в случае чего НКВД нас из тюряги вытащит. Мы им на свободе нужны, а не на лесоповале. К тому же долго далеко ходить не будем. Так, по Нижнему посёлку пройдёмся и всё. чтобы успеть до шести назад вернуться.

— Если, ты так уверен, — с сомнением ответил я, — то можно и прогуляться. Только переодеться надо.

— Давай, переодевайся. Я тоже оденусь, и потом здесь на крыльце встретимся.

— Хорошо.

Я вернулся к себе, одел берцы, так чтобы штаны были навыпуск – незачем обувь светить, да и глупо джинсы в армейские ботинки заправлять. Накинул куртку и пошёл к точке рандеву. Там же стоял Бондарь надевший кроссовки и ветровку.

— Палимся мы Саня, ох палимся.

— Не боись, Лёха. Мы ж не диверсанты, нам бояться нечего.

— Не внушает мне доверия твоё объяснение, ну да ладно. Назвался груздём, полезай куда скажут.

Мы спустились с крыльца и пошли по улице в сторону перекрёстка с дорогой идущей вдоль Тракторного завода, мимо ряда расположенных перпендикулярно к нашей улице близнецов барака в котором мы поселились, стараясь обходить грязь и особенно глубокие лужи. Из-за того, что недавно прошёл дождь, людей на улице было мало, и мы могли особо не бояться повышенного внимания к своим персонам.

Чуть дальше от нашего барака, через дорогу, находилось пятиэтажное здание, архитектуру которого позже назовут "сталинской". На многих балконах этого дома, несмотря на недавний дождь висело сохнущее бельё. В общем мне всё это очень напомнило один из домов района ХТЗ в Харькове, мимо которых я проходил не одну сотню раз. Такое же кирпичное здание с высокими потолками, узкими окнами и маленькими балкончиками. Впрочем, ничего удивительного в этом не было. Ведь соцгородок ХТЗ был построен примерно в то же время, что и этот посёлок, в котором я сейчас находился. Правда, больше пятиэтажных зданий мне не встречалось. Все остальные были либо одноэтажными либо двухэтажными. Судя по тому, как выглядел район ХТЗ в начале XXI века, думаю, что и этот соцгородок не сильно изменился в будущем, если конечно он не был уничтожен во время боёв.

Мы с Бондарем перешли дорогу у перекрёстка, когда к нам прицепилась вышедшая из-за угла пятиэтажки старая цыганка.

— Яхонтовые, давайте погадаю, — стала она приставать к нам.

— Отвяжись, не надо нам гадать, — ответил я.

— Бриллиантовые, старая Аза ещё никого не обманывала. Провалиться мне на этом месте, если я вру. Давайте я вам погадаю. А если я совру, то и денег с вас не возьму.

— Ладно, давай, — раздраженно ответил Бондарь.

— Саня, не гони. Они же шарлатаны все. Да ты это должен знать. Не маленький.

— Пусть гадает уже, лишь бы отцепилась, — сказал Бондарь, протягивая руку.

— Аза ещё никому врала, — удовлетворённо сказала старуха, вглядываясь в ладонь Сани, — была у тебя дорога дальняя, — начала цыганка

— Допустим, было такое.

— А до этого горе большое.

— И это, допустим, было, — грустно ответил Саня

— А перед ним, — тут у старуха замолчала, затем у неё, словно от ужаса, исказилось лицо, и она крикнула отталкивая от себя руку Бондаря, — прочь… прочь… сгинь нежить.

— Постойте, вы же ещё не закончили, — сказал Саня.

— Закончила я. Не буду больше гадать, — ответила цыганка.

— А как же деньги?

— Не нужны мне твои деньги, нежить, не подходи ко мне, — сказала старуха, отходя от нас быстрым шагом. Думаю, что если бы она могла, то уже бежала бы.

— Странная она какая-то, — сказал я, покрутив пальцем у виска, — сумасшедшая, наверное.

— А ведь она права, Лёха. Дорога – это наша поездка из Харькова. Горе – это моя жена и дочка, оставшиеся в Волгограде. А нежить – так ведь мы же не родились ещё. А теперь, может, и не родимся никогда. Вот и не выдержала старушка этого.

— Ну и фиг с ней. Слушай, а ведь тут, если я всё правильно себе всё представляю, должна быть рядом Волга.

— Так она же недалеко от нашего барака. Как земля подсохнет, сходим на пляж, прогуляемся. А пока, думаю, стоит обратно к нашим возвращаться.

Вернувшись к себе, я от скуки начал читать Беляева, и сам не заметил, как увлёкся книгой. От чтения меня отвлёк звук подъехавшей к дому машины. Я услышал, как выключился мотор, и заинтересовавшись нежданными гостями, вышел в коридор, где встретил Бондаря Через минуту, в барак вошёл Сердюк.

— Что-то вы рано приехали. До шести ещё полчаса.

— Я вам постельное бельё привёз. Сейчас водитель его занесёт.

Каждый из нас расписался в ведомости о получении комплекта белья, и получил наволочку, две простыни, пододеяльник и два полотенца – маленькое вафельное и большое махровое. Затем, когда с бельём было закончено, Сердюк отпустил водителя обратно в машину и, достав из офицерской планшетки стопку новеньких пропусков, приступил к их выдаче.

— А сейчас, товарищи, раз уж мы закончили с официальной частью, — сказал Сердюк, закончив с пропусками, — я бы хотел пригласить вас на завод, где состоится банкет, в честь вашего прибытия.

— А вы не могли раньше сказать, что будет не простой ужин, а банкет? — возмутилась Лида, — я бы хотя бы себя в порядок привела.

— Девушка вам не угодишь, и так не так и этак. Хотя 15 минут у вас есть.

— Скажите, а в душ до банкета сходить здесь никак нельзя? — поинтересовался я.

— Боюсь, что вам придётся ближайшую неделю заводским душем пользоваться. Вы уж потерпите.

— Плохо. Ну ладно.

Я решил повыделываться, и надел футболку с изображенным Т-34. Сердюк, увидев это недовольно нахмурился, но ничего не сказал. Бондарь, как и я, был в самой обычной одежде. А вот Лида разошлась, успев за 15 минут не только накраситься, но и переодеться в самое настоящее вечернее платье. Как, а главное зачем, она его умудрилась притащить с собой в Сталинград, я даже не знаю. Наконец, вся наша компания был готова, и мы сев в автобус, поехали на завод.

Как оказалось, столовая, в которой намечался банкет, была совсем рядом с проходной. Она представляла собой одноэтажное здание из красного кирпича с высокими потолками и большими окнами.

Перед входом нас ожидал целый "комитет по встрече", возглавляемый представительным товарищем, представившимся Борисом Яковлевичем Дулькиным, директором завода. Рядом с ним стоял задумавшийся о чём-то своём главный конструктор Алексей Васильевич Сапожников и… главный технолог. Когда знакомство было окончено, нас пригласили пройти в здание.

Бетонный пол в столовой был отшлифован тысячами ходивших по нему ног до такой степени, что напоминал мраморный. В зале, стояли длинные столы, сдвинутые в форме буквы "П", за которыми, уже сидели люди. Мы уселись на отведённые нам места, и я честно говоря офигел от того обилия разнообразных рыбных деликатесов, которые стояли на столе. От созерцания такого количества халявной еды меня отвлёк Дулькин, провозгласивший тост за успешное сотрудничество. Я не сразу обратил внимание, что рядом с директором СТЗ сидит наш сосед по поезду, товарищ Кошкин. Интересно, куда его поселили, точно уверен, что не в барак.

Постепенно напряжение, которое поначалу чувствовалось между нами и заводчанами, исчезло, и стали завязываться разговоры. А когда в зал внесли патефон и объявили танцы, то у нашёй Лиды не было отбоя от кавалеров.