Константин Минаков - Харьков 354-286
Он представлял собой юных пионеров, которые водили хоровод вокруг крокодила довольно внушительных размеров. В свою очередь, пионеры были ограждены круглым парапетом, на котором, разинув рты, сидели жабы. Что хотел сказать этим скульптор, понять было затруднительно. Тем не менее, я очень пожалел о том, что мне нельзя было брать с собой фотоаппарат.
Нагулявшись по площади, я вернулся к автобусам, возле которых уже собрались мои единовременцы, если конечно можно так сказать.
— Ну что, насмотрелся? — поинтересовался у меня Кошкин, когда мы уже сели в автобус.
— Да. Фонтан очень интересный. Интересно, что курил автор, заставивший пионеров вокруг крокодила плясать. Хорошо ещё, что не вокруг бегемота какого-нибудь.
Кошкин посмотрел на меня как на человека который неожиданно сморозил несусветную чушь.
— Алексей, ты что, правда, фонтан не узнал?
— А с чего я должен был его узнать? Я между прочим в Волгограде-Сталинграде-Царицыне, и как там его ещё называют, в первый раз. Вы уж извините, но не могу знать, чем этот фонтан знаменит.
— Хм, а говорил, что историей Второй Мировой интересуешься.
— Интересуюсь, а это тут при чём?
— Ну, вообще-то, в большинстве публикаций, посвящённых Обороне Сталинграда, про которую, я надеюсь, ты слышал, фигурирует серия фотографий на которых изображён этот фонтан в полуразрушенном состоянии. Я, пока в санатории находился, успел перечитать кучу книг о Великой Отечественной войне. Вот оттуда он и запомнился.
— Не знаю, мне эти фотографии не попадались. Поэтому, наверное, и не знал о нём, — и чтобы перевести разговор на другую тему, я добавил, — Жаль только, мороженого купить не догадался. Интересно, какое оно у вас на вкус. Я не говорю уже о местном пиве, которое тоже очень хочется попробовать.
— Ничего, успеешь ещё пива попить. Главное, когда в городе будешь, без документов не ходи.
— Меня с этими документами уже достали. Вы я даже не знаю, какой по счёту человек, который мне это говорит.
— И правильно сделали, что достали. Глядишь, чуть умнее будешь.
Между тем, автобусы выстроившись в колонну, покинули привокзальную площадь и направились в дом культуры.
— Михаил Ильич, а что это за модель автобуса, в котором мы едем?
— ЗиС-8, а что?
— Да такое ощущение, что я его раньше видел где-то, вот думал, что если название узнаю, то вспомню, почему мне он так знаком.
— Это тебе Глеб Жеглов и Володя Шарапов покоя не дают, — рассмеялся Кошкин.
— Что??? А-а-а, точно. Они же на таком пепелаце разъезжали… Но вы откуда про них знаете?
— Алексей, ты всё время забываешь, что твои предки не пещерные люди. Я ж тебе говорил уже, что пока в санатории был, успел узнать кучу информации о вашем мире. И "Место встречи" посмотреть успел. Хороший фильм. И актёры хорошие. Особенно этот, как его… Высоцкий.
Я замолчал и уставился в окно, за которым на землю стали срываться первые капли начинающегося дождя.
— Хорошо, что я догадался ветровку надеть, — сказал сидящий рядом со мной Саня, — а то лезть в сумку за ней было бы очень неудобно.
— Не волнуйтесь, товарищи, мы остановимся прямо возле входа в ДК. Так что под дождём долго идти не придётся, — ответил сидящий впереди нас Кошкин.
— Будем надеяться, что так и будет, — пробурчал я.
Минут через десять наша автоколонна остановилась возле какого-то ничем не примечательного здания, и водитель автобуса объявил, что можно выходить.
— Товарищи, вещи можно оставить в автобусе, — громко сказал Кошкин, — здесь их никто не тронет, а вы всё равно потом в автобус вернётесь, он вас ещё в общежитие отвозить будет.
Мы вышли из автобуса и пробежали под проливным дождём десять метров до крыльца дома культуры. В фойе нас встретили двое сержантов НКВД, которые после того, как все командировочные собрались, провели нас в актовый зал. Мы расселись на стульях, и через пять минут на сцену вышел мужчина лет 45 в форме в фуражке с малиновым околышем.
— Здравствуйте, товарищи, — начал он, — со всеми вами проводили собеседование перед тем как вы получили разрешение на командировку. Вы давали подписку о неразглашении государственной тайны, носителем которой являетесь. Все знаете, что входит в понятие государственной тайны, но, тем не менее, я напомню вам то, что говорили мои коллеги в Харькове и расскажу что вас ждёт здесь, в Сталинграде. Прежде всего, вы должны помнить, что несмотря на то, что многие из тех людей, которые будут сотрудничать с вами знают о произошедшем в Харькове, вы не имеете права обсуждать те темы, которые лежат вне вашей рабочей сферы. Более подробный инструктаж по этому вопросу вы получите на заводах. Мы понимаем, что полной идентичности со сталинградцами вам достигнуть не удастся, и поэтому не запрещаем вам носить одежду из Харькова. Единственно, что могу отметить, это то, что во всём слишком вызывающем или отличающимся от местных норм, не рекомендуется выходить на улицу. Будьте благоразумны и помните, что вы не в 2008 году, — улыбнулся НКВДшник, — далее, вы все будете поселены в разных общежитиях, относящихся к тем заводам, к которым вы прикомандированы. Как только вы явитесь на предприятия, вы должны будете зарегистрироваться в местом военно-учётном столе. Какие ко мне будут вопросы?
— Скажите, — встал со своего места знакомый КСПшник, — а что если вдруг кого-нибудь из нас арестуют по обвинению в шпионаже и вредительстве?
— Вдруг никого из вас не арестуют, — НКВДшник выделил голосом первое слово, — все ваши дела поставлены под особый контроль, и просто так с вами произойти ничего не может.
— Так это что получается, вы за нами следите? — не унимался КСПшник.
— Я бы сказал, что не следим, а обеспечиваем вашу безопасность, — согласитесь, что странно одетый гражданин, не знающих простейших мелочей у любого вызовет подозрение. Поэтому без определённой опеки вам не обойтись… А сейчас, если вопросов больше нет, то я устрою перекличку, и назову, кому в какой автобус садиться. Прошу вас не перепутать. От СТЗ до Судоверфи далековато добираться.
Пока мы сидели в актовом зале, дождь хоть и не перестал идти, но заметно поутих. Мы загрузились в автобус и теперь уже поехали в таинственный соцгородок СТЗ. Правда наша колонна сократилась на один автобус – который направился в сторону Судоверфи, находящейся на другом конце города. То что центр города закончился стало ясно из того, что исчезли мощёные дороги и началась раскисшая от дождя грунтовка. До "Баррикад" мини-колонна добралась сравнительно нормально, несмотря на то, что наш транспорт всё время норовил застрять в грязи. Затем колонна разделилась на две одиноких машины, после того, как второй автобус свернул на одном из поворотов. Мы ехали ещё минут пять, и качество грунтовки, шедшей вдоль железной дороги, становилось всё хуже. Автобус всё чаще стал пробуксовывать пока, наконец, окончательно не застрял в грязи, намешанной другими машинами.
— Ну вот, бл@, приехали, — выругался водитель, выйдя из машины и ознакомившись с положением дел, которое его совсем не обрадовало.
— Что будем делать? — поинтересовался у него, сопровождавший нас товарищ в форме.
— Тут до заводской проходной пять минут пешком. Я попробую вызвать тягач, чтобы вытащить автобус отсюда.
Матерясь и жалуясь неизвестно кому на свою нелёгкую судьбу, водила скрылся за поворотом. Минут через двадцать раздался звук работающего двигателя, и из-за угла дома появилась очень интересная машина, представляющая собой безкапотный грузовик на гусеницах.
— Саня, глянь, какая хрень едет, — разбудил я задремавшего было товарища, — я такую шнягу в "Блицкриге" видел, в одном из любительских модов, не помню как он называется.
— Лёха, это ж СТЗ-5, - оживился Саня, — раритет ходячий. Их же прекратили выпускать в 1942 году, когда линия фронта прошла по территории завода.
Тем временем, тягач подъехал к автобусу и развернулся. Из кабины вышел наш водитель и, не прекращая материться, стал цеплять трос к нашей машине. Наконец, трос был прикреплён, водитель влез в автобус, и тягач, взревев движком, дёрнулся с места.
— Что ж он делает, ирод, — возмутился Саня, — кто его водить учил? Он же сцепление нахрен спалит.
Тем не менее, тягач бодро тянул наш автомобиль, и Саня вроде бы успокоился. Когда мы подъезжали к воротам проходной СТЗ, тягач, резко дёрнувшись, замер на одном месте и от него резко завоняло чем-то палёным.
— Ну всё, писец котёнку. Спалил всё-таки сцепление, — пробормотал Саня, — хорошо хоть успели на асфальт выехать.
— Слушай, Саня, а почему здесь такие плохие дороги? Это же всё-таки не деревня какая, а большой город. Да и район промышленный. А что мы тупо застряли рядом с заводом, это вообще в голове не укладывается.
— Знаешь Лёха, грунтовая дорога, в объезд тракторного, просуществовала до 60-х годов, а ты грязи удивляешься. Сам же видел, что асфальт только в центре и в начале Краснооктябрьского района есть. А остальные районы – по сути деревня. И между заводами асфальта нет. СТЗ тому примером – смотри, нормальная дорога только возле проходной есть. У нас, блин, и сейчас кое-где так же. Точнее будет так же. В смысле в 2008 году… А черт… Ну ты понял меня.
