Учитель. Назад в СССР 3 - Аристарх Риддер
Мало мне проблем с председателем, осталось заработать проблемы с собственным директором из-за шофера-экспериментатора. И где такие только берутся? Не иначе как рождаются с карбюратором вместо мозгов.
— Все, приехали вылазь давай! — раздался уверенный голос Олега. Краем глаза мне показалось, что Неумытов буквально кинется, чтобы отобрать у меня баранку, если я не остановлюсь.
«С него станется», — мелькнула мысль, пока я плавно притормаживал на въезде в районный центр.
— Теперь куда? — перебираясь на пассажирское сиденье, поинтересовался я, дождавшись, когда заново промокший Неумытов займет шоферское место.
— На склад. Тут недалеко, по окраинам. Управимся за час и домой.
— Не загадывай, дорога этого не любит.
— Я в приметы не верю, — хохотнул Олег. — Вот был у моего товарища случай! Так я тебе скажу…
Дальше я не стал слушать, отключил слух, мыслями возвращаясь к разговору с председателем, который так и закончился ничем. Точнее, разговор так и не состоялся. Товарищ Лиходед в тот памятный первый день на уборке бурака еще постоял возле меня, но за Свирюгина так и ничего и не сказал. Уж не знаю почему. То ли при детях решил не говорить на скользкие темы, чтобы по колхозу не поползли сплетни, то ли еще по какой причине, но в тот раз Семен Семенович покрутился возле моих двух классов. Похвалил работу, заглянул в гурт, оценил качество укладки, попросил стакан воды, попрощался и исчез в пыли, поднятой председательским же автомобилем.
В свою очередь я, как и обещал, вернувшись с колхозного поля, заглянул к директору и обозначил свою позицию по интересующим меня вопросам. Юрий Ильич извинился за то, что Володю Свирюгина забрали со школы, не предупредив меня, чем приятно удивил. Редкий руководитель признает свою правоту, а уж чтобы извинения принести, так это и вовсе из области фантастики. По себе помню, по своему первому советскому времени.
У Свиридова я выяснил, что Володю ангажировали на все время работ на колхозных полях, конкретно в ремонтные мастерские и в оперативную ремонтную выездную бригаду, которая моталась по полям в случаях экстренных внезапных поломок.
Камнем преткновения осталось количество часов, которые Свирюгин проводил на колхозных работах. Я считал, что парень, как и все его одноклассники, имеет право с обеда отправляться домой. Товарищ Свиридов настаивал на том, что «председателю виднее, и если Володя не против, то имеет полное право на полный рабочий день». Колхозу нужна помощь, поскольку большая часть сил брошена на помощь соседу. И председатель слезно просил Свирюгина на этот самый полный рабочий день, раз уж все равно парень в школу не ходит по причине уборочных работ.
Убедить меня не удалось, но вынужденную необходимость я принял. Сомневаюсь, что директор наврал мне насчет согласия Свирюгина работать от зари до зари. Не такой человек Юрий Ильич. Закончатся две недели, вернется школа в образовательный режим, тогда и посмотрю, что да как.
А пока на открытый конфликт идти не стоит ни с кем из товарищей, которых очень интересует талант Владимира Свирюгина, но мало волнует
, чего собственно хочет сам парень.
Глава 22
— Товарищ Зверев, здравствуйте. Можно вас на минутку
Окликнул меня смутно знакомый голос, но узнал я желающую со мной пообщаться, только оглянувшись.
Рядом с прилавком, вдоль которого я бродил, изучая товары первой и прочей необходимости в сельском магазине, в шаге от меня стояла Зина, Зиночка, Зинаида, фельдшер села Жеребцово. Давненько мы с ней не виделись, после той памятной встречи на аэродроме и приключением с гробом Степаниды Михайловны и не пересекались вроде ни разу.
— Добрый вечер, Зинаида… — я запнулся, припоминая отчество девушки. Митрич все время называл ее Зина, отчество звучало редко и то в разговорном виде, но память не подвела. — Михайловна. Могу чем-то помочь? — поинтересовался вежливо.
В Зинаиде что-то неуловимо изменилось. Пропало наигранное кокетство, оценивающий взгляд, напряжённость и ожидание. Девушка буквально расцвела и словно сияла изнутри. Глаза излучали теплоту и нежностью, губы то и дело непроизвольно складывались в мечтательную улыбку.
— Егор Александрович, — Зина кокетливо улыбнулась и поправила идеальный локон, сразу напомнив ту, прежнюю Зиночку, которая пытала меня вопросами и стреляла глазками, когда мы добирались к месту моего распределения. — Я замуж выхожу! — чуть подрагивающим радостным голосом буквально молвила фельдшерица и мило порозовела.
— Поздравлю, Зинаида Михайловна, — от души поздравил девушку, мысленно перекрестившись: одной охотницей на Зверя Горыныча стало меньше. — Кто счастливый избранник? — из вежливости полюбопытствовал.
— Вы брать будете? Или только смотреть? — недовольным тоном буркнула за моей спиной продавщица тетя Клава.
Классическая представительница советской торговли. Рыжие, морковного оттенка кудри, спрятанные под кокетливую кружевную наколку. Подведенные синим глаза. Честно, никогда не понимал, как эти беленькие штуки держатся на женских головах. На булавках? На шпильках? Как говорили в моем детстве: как приклеили, так и сидит. И ведь как в воду глядели: через полвека, а тои раньше, появились жидкие гвозди. Только очень я сомневаюсь, что прекрасная половина человечества использует их для причесок.
— Буду, Клавдия Валерьяновна. Будьте добры, килограмм карамели, хлеба, бутылку молока и полкило халвы, — попросил продавщицу.
— Егор Александрович…
— Халвы сколько? — перебивая Зину, переспросила тетя Клава.
— Полкило, — машинально повторил я. — А, гулять, так гулять, давайте кило!
Халва с молоком — идеальный десерт, особенно советская халва, без добавок-извращений вроде арахиса или кунжута и прочего недоразумения, которому в халве места нет.
Продавщица одобрительно ткнула тесаком в сладость, отрезала приличный кусок, шмякнула его на весы.
— Кило триста… Оставлять? — недовольным тоном поинтересовалась Клавдия Валерьяновна, занеся нож над халвой.
— Оставлять, — подтвердил я.
Тетя Клава тут же сменила суровое выражение лица на довольную почти улыбку и продолжила собирать мои покупки. Чем я удостоился такой чести, не ведаю, но с первого момента, как Клавдия Валерьяновна проведала, что я молодой специалист, к тому же холостой, продавщица ко мне сильно благоволила. Подозреваю, не для себя. Скорей для дочки или очередной племянницы. Пока, что радует, никаких намеков и предложений познакомить, не поступало.
— Егор Александрович, — нетерпеливо окликнула меня Зинаида Михайловна, недовольно глянув в сторону хозяйки прилавка.
— Прошу прощения, Зинаида Михайловна, — извинился перед девушкой. — Вы что-то хотели? — вежливо поинтересовался.
— Да, вот! — девушка торопливо щелкнула замочком белой лакированной сумочки, достала конверт и протянула мне.
Я
