Штатский - Юрий Ра
Ладно, сам себя танк не взорвет, а оставлять этот подарок немцам не хотелось категорически даже зная, что КВ-2 немцы в Белоруссии захватывали десятками. Другие пусть, а этот — хрена два! Парамонов взял найденный внутри люковый ключ и запер все люки, дабы никто без него не ломился в танк. Сам ключ он повертел в руках, а потом спрятал под корнями приметного дерева — с собой таскать такую железку глупо.
— Ну чего, дядя Саша, заведется⁈
— Чего?
— Танк заведется? Поедем?
— Сдурел ты, хлопец! На кой нам такая бандура, с кем ты воевать на нем собрался?
— А чего, немцы подойдут, а мы такие им ка-а-ак влупим из пушки!
— Нет, Генка, сейчас мы пойдем до поля, как собирались, всё высмотрим, а потом уже будем заниматься танком.
— Заведем?
— Взорвем. Чтоб фрицам не достался.
Вариантов подрыва танков Парамонов знал два. Зарядить пушку и сунуть в ствол гранату. Подложить гранату под снаряды в салоне танка. Или как называется то место, где совершают свой подвиг танкисты. Про третий способ — что-то такое нажать и дернуть, чтоб разорвало казенник, Александр читал в книжках. Он не был уверен, что в танковых пушках он реализуем.
Уже под вечер, когда разведчики вернулись на хутор, председатель взялся творить мину. Сидящий рядом с ним Генка не только наблюдал глазами, наставник пояснял все свои действия.
— Берем бумагу, вымачиваем в клейстере или киселе. Папье-маше знаешь?
— Знаю, из него игрушки делают всякие.
— Молодец. Вот видишь, у нас пропитанные клеем полосы бумаги получились. Обматываем ими гранату. — Генка хотел спросить, зачем такие сложности, но удержался.
— Бумага высохнет, мы вытащим чеку. Давай к печке положим, чтоб сохло лучше.
— А не взрвется?
— От печки? Нет. Или ты боишься, что чеку вынем, колпачок слетит? Не бойся, папье-маше удержит и рычаг, и колпачок. А если такой гостинец положить в воду, он через несколько минут размокнет и всё, ударник — щелк! Граната — бах!
— Здорово! Это вы сами придумали? А где мы в танке воду найдем?
— Это сам. А воду зальём в ствол вечером, когда на жатву поедем. Так что готовь канистру для воды, можно из-под бензина, нам её не пить.
— И что, одной гранаты хватит для такого большого танка? Там броня — во!
— В стволе уже снаряд, он сдетонирует от гранаты, за ним весь боекомплект — мало не покажется.
В ночь отряд истребителей хлеба и танков уходил сразу с несколькими задачами. Тихо прийти, сжать телегу хлеба, на обратном пути завернуть к танку и уничтожить имущество, бездарно брошенное Красной армией. Или трагически потерянное — выберите понравившееся.
Пункт первый плана выполнялся при свете луны с моральной поддержкой звезд, раскинувшихся по всему небу. Млечный путь не добавлял освещенности, зато создавал масштаб и отвечал за эпичность картины. Александр радовался, что для уборочной его силы оказались не нужны — он мог изредка любоваться ночным небом. Когда не таращился в темноту и не прислушивался к звукам.
А послушать было что. На той стороне поля, которая терялась во мгле, кто-то тоже явно занимался тем же процессом. Где-то вдалеке завыл волк, кто-то стрекотал, наплевав на ночную пору. Дуняша громко хрумкала пшеницу, периодически выдувая свои фирменные рулады из ноздрей. Короче, гробовой тишины не наблюдалось. Крестьяне тоже слышали возню вдалеке, так что сильно в хлеба не углублялись, срезая колосья ближе к своему краю поля.
Навалили, накинули брезент от росы и прихватили веревкой — можно ехать. Ехали снова по дороге, на телеге с грузом без дороги пройдешь. Даже на рассвете, когда вроде уже всё видно. Ближе к тому месту, где приметили танк возле моста, свернули сначала на обочину, а после разведали место, где можно было совсем спрятаться. С собой Парамонов взял Алексея, оба на всякий случай вооружились автоматами.
Задача перед унтер-офицером со смешной фамилией Штро, командиром отделения трофейной команды стояла простая только на первый взгляд. Ему было поручено перевезти целенький советский тяжелый танк невообразимого калибра сто пятьдесят два мм с непробиваемой броней на временный склад трофейного бронетанкового и артиллерийского вооружения. Первая попытка была провалена. На приписанном тягаче танк начали перевозить на платформе по утвержденному маршруту, пока не уперлись в мост. По карте капитальный мост грузоподъемностью двадцать тонн. С учетом стандартного пятикратного запаса прочности должно хватить за глаза. Оказалось, что еврейско-комиссарские строители никакого запаса прочности не заложили. Весь жизненный опыт подсказывал командиру отделения, что при попытке протащить по этому мосту трофей, он потеряет трофей и обвалит мост.
Два дня простоял брошенный танк на берегу, пока до него дошли руки. Всё это время команда решала другие задачи, не забывая про стоящего монстра. А когда вернулись за ним, начались проблемы. Сначала танк оказался заперт, при этом никто не признавался, куда дели ключ. Стандартные места, то есть на решетке МТО, под гусеницей, в коробке для инструментов — перерыли всё, а потом плюнули. И вообще, даже непонятно, зачем нужно открывать люки? На складе разберутся, откроют советским типовым ключом, оприходуют, разгрузят боеприпасы…
Второй проблемой, куда более серьезной, стало то, что трофейный тягач, реквизированный в механизированной колонне, по сути, просто сельскохозяйственный трактор, заглох и категорически отказывался заводиться. Командиру не к лицу самому решать проблемы подчинённых, но и он до полуночи при свете костров помогал этим бездарям вернуть у жизни уродливое советское железо, по идейным соображениям противодействующее планам Германского командования. Когда «свинособачий» трактор в конце концов завелся, командир отделения не решился ехать в ночи, учитывая, что у тягача не было даже фар. Решено было переночевать и ехать утром, когда развиднеется.
Утро разбудило не пением птиц, не криком дневального, а очередями немецких пистолетов-пулеметов, которых в отделении не было. А еще криками и руганью на немецком языке. Впрочем, быстро прекратившимися. Подскочивший со своей лежанки унтер-офицер успел увидеть двух варваров, окруживших их стоянку со всех сторон. Как такое может быть, он не успел понять, потому что безотказный в умелых руках машинен-пистолет расцвел оранжевым бутоном и для господина Штро, примерного семьянина и отца двух сыновей всё кончилось.
— Генка, походи еще, не расслабляйся пока. Вдруг еще кто-то прячется. Потом обшмонаешь. А я пока воду в дуло залью.
Парамонов
