Штатский - Юрий Ра
— Дзе ухоронка была? Дзе яе сляды? — От волнения мужик опять сбился на белорусский язык. — Ци скажаце, што прыйшли назад тай усё акуратна захавали? Пусты схованку?
— Э-э-э, погодь, я в голове переведу на нормальный язык. Ага, понял. То есть тебя понял, а ситуацию нет. — Парамонов наконец просёк, что не нравилось Василию. — Значит, буем искать.
Ползали все, охваченные кладоискательской лихорадкой. Кто-то просто пинал носком сапога что- попало, другие прямо буквально ползали на карачках, вынюхивая признаки тайника. Удача улыбнулась Ольге Ивановне.
— Люди, а это нормально, что в подполе пол из досок? У нас земляной был. Как выкопали, так и утоптали. Доски еще на него тратить. С другой стороны удобно, слазил за заготовками и грязь в избу не потянул.
— Доски, говоришь?
Со стороны сцена смотрелась неоднозначно. В подполе стояла единственная в отряде женщина, а над ней сгрудились мужчины, бросающие вниз плотоядные взгляды.
— А вот сейчас мы и посмотрим, чего там под низом! Вылазь давай! — И Алексей протянул руку женщине.
Выдернули немелкую докторшу как пушинку и чуть было не нырнули туда всем кагалом. Председатель вовремя крикнул: «Стоять! Пусть Лексей один лезет». За неимением фомки, он воспользовался универсальным мужицким инструментом топором. Тот ко всему хорош, и в кашу вместо приварка, и в драку вместо кастета. А уж по хозяйству вообще не перечесть всех полезных свойств топора. Под досками оказалась земля, а под ней вполне не гнилой брезент. Стало понятно, почему простукивание досок настила не дало характерного звука ни обществу, ни тем, кто обыскивал хутор до них. А вот уже под брезентом и вторым слоем досок открылся тайник.
По сути, второй ярус подпола был заполнен кувшинами с разными крупами, кухонной посудой, кое-каким сельскохозяйственным инвентарем без деревянных ручек и инструментом. Кроме того там хранились несколько фотокарточек в рамках, двухстволка, запас пороха и дроби. Даже машинка для закрутки для снаряжения патронов нашлась.
— Да, братцы, так жить можно.
— Муки не хватает.
— Мука могла и не сохраниться, в ней быстро всякая гадость заводится, с пониманием люди запас составляли. Муку, небось, с собой взяли, когда тикали.
— Думаешь, ушли?
— А то! Не ушли бы, так их про тайник непременно бы выпытали и вскрыли.
— Кто?
— Те, от кого они убегали. Власти тутошние или НКВД.
— Ну и ладно. Пусть у тех, кто нам всё это добро приготовил, всё будет хорошо. Земля им ковром под ноги, — с легким поклоном сказала Ольга Ивановна.
— Ты на фотокарточки погляди! Белогвардейцы ж недобитые тут ховались! А ты им добра желаешь.
— А и пусть. Чай, тоже люди. Вон нам сколько от них полезного перепало. Жалко тебе добрых слов для людей, Василий?
На том и порешили. Что пусть прошлые хозяева нормально живут там, где они обретаются, а соседи чтоб не лезли на хутор. Вытащенная из подпола четверть самогона была проверена на предмет состояния содержимого и признана негодной в качестве дезинфицирующего средства. Большинством голосов «три против одной» при одном воздержавшемся, у которого нос не дорос во взрослые дела лезть. Приняли по чуть-чуть за новоселье все, кроме Генки. Что характерно, голосовавшая «против» тоже подтянулась с кружкой: «Наливайте, пьянчуги! Повод законный!» И чего тогда ерепенилась?
— Хорошо, конечно, но надо в уборочную впрягаться. — Весьма неожиданно выдал Алексей, допив свою порцию самогона. — А чего так уставились-то? Если тут зимовать, то запасы нужны. И нам чего-то в рот класть надо, и лошадке тоже. Война войной, а если жрать нечего, то и без немца помрем, от лени своей.
Крыть такое было нечем. Одно смущало, они здесь как бы на птичьих правах, прилетели-улетели. Как посмотрят местные, когда увидят на «своих» полях каких-то незнакомых пришлых? И пойди потом доказывай, что пришлые такие же советские люди, имеют на колхозный урожай ровно столько же прав, что и те, кто его сажал. «Ты пшеницу сеял? А я тебе плуг ковал! Смычка города с деревней» Ага, аргумент шикарный, особенно с учетом того, что эту смычку производили с винтовками в руках по принципу: у кого пулеметы, тот и власть.
— Так чего, может тогда по ночам жать будем? — Предложил Парамонов.
— Ну… так тоже можно. Серпы у нас теперь есть, если луна будет, то можно и ночью. — Алексей был готов хоть сегодня.
— Да чего вы этих куркулей боитесь! У нас винтовки, у нас автоматы! Мы сами сила! — Генка выкрикнул и еле увернулся от подзатыльника.
— Сила? Когда они немецкой администрации нас сдадут, да приплетут сорок бочек арестантов, будешь потом думать. Мужикам силу покажем, а от немецкого взвода с пулеметом не отобьёмся.
— Это что, они на нас фашистам жаловаться станут? Советские люди же!
— Советские. Дома под одеялом ночью. И то не все. Прекращай, Геннадий, мыслить статьями из газет. Суровая реальность кругом. И мы в ней не самая большая рыба.
— Так понятно, что не самая. А этот, — Василий показал пальцем на Генку, — этот вообще пескарик. Силой нельзя против мужика. Надо с умом. Я согласен, ночью поедем, и подальше отсюда. Небось уже всю округу разведали. И с оружием.
— Про оружие и так понятно, без него никуда. А кстати, порядок отправки естественных надобностей при оружии предлагаю отменить. А то кто нас тут увидит по двору шляющихся с винтарями, неправильно поймут. Оружие держим всегда под рукой, но не на виду.
— Это как?
— А надо думать. Может, стоит винтовки приготовить в сарае да на конюшне. Чтоб стояли чем-то прикрытые всегда заряженные. Случись что, а ты знаешь, куда бежать за оружием. Опять же чужим будет невмочь подумать такое: зашел человек в сарай без оружия, значит его у него нет при себе. Попробует кто напасть — нарвется на неожиданность.
— Думаешь, кто-то нагрянет с худом?
— Не сегодня, не завтра, но увидят движение, придут посмотреть. Да и ты бы пришел узнать, кто у тебя под боком поселился, Василий, так ведь? Вдруг польза от новосельца или вред какой. — Согласился с председателем Алексей.
Врачиха и подросток больше помалкивали, стараясь не встревать в разговор взрослых мужчин. Те уже доказали своё умение выживать в непростых условиях и планировать действия наперед. Особенно велик был авторитет председателя, который вроде никогда ничего не приказывал, а только предлагал. Но так, что пойди откажись. Всегда
