Николай I Освободитель // Книга 10 - Андрей Николаевич Савинков
В краткосрочной перспективе такие меры позволили аккумулировать достаточное количество «пушечного мяса», при этом изрядно подгадив стране в долгосрочной. От подобной мобилизации из США начали потихоньку разбегаться люди, входящий поток иммигрантов, воспринимаемый в Америке как нечто естественное и незыблемое, практически пересох, сократившись с десятков тысяч в месяц. До сотен. Сотен человек. На то, чтобы потом после войны вновь вернуть себе реноме привлекательного места для иммиграции, «земли возможностей», США потом понадобилось несколько десятков лет и то, до конца это сделать, видимо, так и не получилось.
В Британии была срочно — и в долг, поскольку денег у федерального правительства практически не осталось — закуплена большая партия оружия и боеприпасов, кое-какая артиллерия. Все это и вылилось в крупные победы сначала остановившие Ли, а потом и вовсе отбросившие его обратно к Вашингтону. Саму столицу правда конфедераты не сдали, а вцепившись в город — как символ своего морального превосходства в текущих боевых действиях — зубами, решив удерживать его до конца.
Кстати, сам генерал Ли погиб во время боев за Балтимор очень глупо отправившись на передовые позиции своей армии для рекогносцировки и словив шальное артиллерийское ядро собственным телом. Получилось в итоге, что вместе с занятой ранее территорией и двадцатью тысячами убитых солдат — ради справедливости северяне потеряли даже больше, однако у них и резервы были несопоставимыми — конфедераты потеряли еще и самого талантливого своего генерала, который два года вел южан от победы к победе.
Другим результатом неудачного наступления конфедератов на Филадельфию стал сам город Балтимор, сильно пострадавший во время длившихся в течении всего ноября боев за этот населенный пункт. Имевший до войны население в 150 тысяч человек «мегаполис» — тот же Вашингтон мог похвастаться всего 50-ю тысячами — был весьма и весьма значимым по меркам Северной Америки, имел развитую промышленность — большую част которой, нужно признать северяне успели вывезти до его захвата — и инфраструктуру. К концу же 1858 года население города сократилось всемеро — остальные погибли или разбежались, — а не пострадавших от огня и артиллерии строений осталось в лучшем случае процентов 20.
Продолжалась гражданская война всех против всех в Китае. После провала тайпинского северного похода на Пекин, признанный Россией император Сунь попытался сосредоточиться над установлением контроля над южным Китаем, однако и тут у него выходило все далеко не так радужно.
За почти десять лет бесконечной гражданской войны народ уже порядком устал от постоянных боевых действий, и полноводный ранее поток новобранцев в армию тайпинов стал заметно мелеть. Плюс с лидерами восстания, некогда продвигавшими идеи всеобщего равенства, отказа от роскоши и прочие откровенно полумистические пункты политической программы, произошла постепенная трансформация. Классический случай, когда убивший дракона сам становится драконом.
Все идеи о равенстве, декларируемой скромности и прочем подобном были к этому времени уже забыты, и верхушка восставших стандартно по Китайским меркам отдалилась от основной массы, фактически переняв традиции императорского двора Цинь. Естественно, далеко не всем это нравилось. Плюс бесконечная война требовала ресурсов, которые взять можно было только обобрав все тех же несчастных крестьян до нитки, что опять же било по популярности государства тайпинов.
Восставшие продолжали контролировать земли в четырехугольнике Нанкин-Ухань-Гуанчжоу-Фучжоу, однако как раз из наиболее населенных южных провинций их к этому моменту уже вытеснили. Тут постарались очередные местные восставшие — босоногие — которых поддерживали Французы, видимо надевшиеся прирезать кусок к своим колониям в Юго-Восточной Азии.
Несколько портов удерживали британские войска, которые так же рассчитывали поиметь от происходящего какую-то выгоду. Бесконечная кровавая мясорубка, продолжавшаяся уже восемь лет больно ударила по производству внутри Китая, и соответственно — по доходам торгующих с этой страной британцев. Китайцам оказалось просто не на что покупать завозимый островитянами опиум — шелковые и фарфоровые мануфактуры оказались разрушены, чайные плантации — заброшены. Именно в эти годы, кстати, британцы начали вывозить из Китая саженцы чая и разводить его у себя в южной Индии и на Цейлоне. Не от хорошей жизни, а исключительно по необходимости.
В Пекине сидел генерал Цзен Гофань, который со своей армией контролировал пространство от Великой Китайской Стены на севере до монгольских степей на западе, а на юге его территория касалась государства тайпинов, с которым полководец вел постоянную войну. Формально Цзен Гофань декларировал верность династии Цинь и отсутствие претензий на верховную власть, однако в условиях, когда эта самая династия фактически перестала существовать, он мог считаться полноценной самостоятельной фигурой. Мы с генералом — русских он, откровенно говоря, недолюбливал, что, собственно, не удивительно, ведь это благодаря нам китайская империя начала рассыпаться на куски — вели осторожные переговоры по поводу признания его самостоятельным «королем севера», в обмен на отказ от претензий на Манчжурию и Монголию. Пока какой-то ясности не было, однако сам факт того, что генерал Гофань в море китайского безумия был одним из немногих адекватных договороспособных людей, внушал определенные надежды.
Если не брать еще десятка прочих больших и малых восстаний, охвативших земли некогда могущественной империи, то последним актором развернувшейся на востоке Евразии драмы неожиданно стала Япония. Надо сказать, что за последние двадцать пять лет после визита в Эдо эскадры Беллинсгаузена, страна восходящего Солнца сделала достаточно заметный рывок вперед. Нет, промышленным гигантом и претендентом на господство на Тихом океане японцы конечно же еще не стали, однако прогресс был, что называется, на лицо.
На острове за это время появились полноценные промышленные предприятия, был протянут телеграф, построены первые железные дороги, появилась относительно боеспособная регулярная армия, построенная на призыве. Нужно отдать должное правительству и императору — вернее двум императорам — они ради движения вперед резали по живому, не считаясь с традициями, сохранившимся с древности укладом жизни и вообще ни с чем. Видимо, хорошо мы их
