13-й отдел НКВД. Книга 2 - Павел Барчук
Пришлось признаться и Мацкевичу, и Марте, что наша компания на одного человека больше, чем планировалось, а затем продемонстрировать им священника.
– Подожди… – Переводчица, которая отошла в сторону, видимо, дабы успокоиться, резко развернулась и снова приблизилась к машине. – Ты хочешь сказать, что украл пленного? Серьезно? Просто по своему желанию, глупости, внезапно случившемуся приступу идиотизма, выбирай, что нравится, взял этого человека из-под носа караульного и потащил его с собой? Иван, ты скажи, у тебя правда, с головой все в порядке?
Что-то мне подсказывало, ответ ожидается вовсе не положительный. Поэтому и отвечать не стал.
– Зачем тебе священник? Его арестовали за то, что он во время службы говорил нелицеприятные вещи о немецком командовании вообще и фюрере в частности. Он даже не коммунист, не политработник, не военный. Церковник. – Марта искренне не понимала моих мотивов.
Ну а я, к сожалению или к радости, не мог их объяснить. Потому как в этом случае пришлось бы рассказывать все, начиная от креста и разведданных, заканчивая бабкой, в которой сидит самый натуральный демон. Представить не могу реакцию эстонки, узнай она истинное положение вещей.
– Есть у нас, у русских традиция, при побеге из плена брать с собой священника. Примета плохая, если оставишь батюшку за спиной.
Марта несколько минут молча смотрела на меня, а потом сделала вывод.
– Издеваешься. Ну, ладно.
Она снова отошла в сторону, достала из кармана портисигар, спички и закурила. Сдается мне, количество людей, желающих при первой возможности бить Иваныча по голове, становится все больше и больше. По крайней мере, тот взгляд, который Марта кинула напоследок, однозначно не являлся признаком любви и симпатии. В таком случае современные люди ставят статус в социальных сетях «Все сложно…»
– И что делать с ним? – Громко, чтоб наверняка слышала дамочка, спросил Мацкевич, а потом, наклонившись близко-близко, зашептал обдавая горячим дыханием мою щеку. – Это с книгой связано? Да? С книгой? Священник нам нужен? В книге дело? Верно?
Я отстранился, испытывая дикое желание втереть кожу в тех местах, где Мацкевич чуть ли не касался ее губами. Гадость то какая…
– Вы… так близко не надо… Нарушаете мое личное пространство. Да, с книгой.
По сути, проще подтвердить Генриху Эдуардовичу его домыслы, чем объяснять, в чем он ошибается. Ситуация та же. Правду не скажешь.
– Я так и подумал. – Мацкевич довольно хихикнул, а потом хитренько подмигнул. – Это жертва? Да? Церковник в роли жертвы… О-о-о-о-о… Какой ты, Иван…
Меня аж передёрнуло от мысли, что этот псих себе представил. Да уж. Крыша у него потекла капитально.
– На самом деле, – Подала голос Лизонька, стоявшая рядом, – Дальше, что делать? Мы не довезем его в таком состоянии. Это я точно говорю. А могла бы, между прочим, помолчать…
Девчонка многозначительно сделала паузу. Мол, смотри, какая молодец. Искренне и честно хочу помочь.
Ох, не знаю… У меня складывалось уже ощущение, что все вокруг против нас с Иванычем, имея основной целью какой-то вселенский заговор.
– Значит нам нужно сделать так, чтоб ему стало лучше. – В предыдущих словах Лизоньки, конечно, был смысл, собственно говоря, из них и сделал озвученный вывод.
Судя по всему, Алексея достаточно сильно избили. Возможно, не единожды. Неизвестно, вдруг в наличие имеется внутреннее кровотечение или ещё что-то хуже. Но и где взять врача посреди полей, не представляю. Попробуем рывком, без остановок, добраться до Москвы в расчете получить помощь там, скорее всего, и правда, привезём труп. А это совсем не является целью, ради которой я вытащил его из фашистских лап. Мне обязательно нужно поговорить с Алексеем. Тем более, теперь. После того, что рассказала девчонка. Есть очень большое подозрение, данный человек знает что-то о прошлом Иваныча. Возможно, о его детстве, родителях, но главное, о том, почему все события вертятся вокруг деда. Уж точно крест предназначался деду в итоге каких-то определенных его особенностей.
– Немцы ушли вперёд. Они двигаются достаточно бодро. Можно только надеяться, что по дороге нам попадется какая-то деревня или село. Там появится шанс немного его… – Лиза замолчала, подбирая слова.
Рядом находился Мацкевич, при котором она не хотела называть вещи своими именами и тем более, говорить о своих возможностях, а я так понимаю, речь шла именно об этом.
– Имеешь ввиду, дать ему шанс хотя бы прийти в себя и осмотреть травмы более подробно? Ты ведь разбираешься в этом. – Решил прийти девчонке на помощь, подсказать более-менее подходящий вариант, который удовлетворит и Мацкевича, и Марту.
Однако, Эстонка, услышав мои слова, тут же подскочила снова ближе к нашей компании, которая стояла рядом с кузовом машины, изучая лежащего там человека в шесть глаз. Будто консилиум, честное слово.
– Мы торопимся! Любая задержка недопустима. – Рявкнула переводчица приказным тоном.
– Замечательно. Ну, вот и поторопимся найти деревню. Там разберемся тогда на месте. Лиза осмотрит нормально нашего неожиданного спутника. Но прошу очень хорошо запомнить и понять, без этого человека я не пойду никуда. Ясно? Ни для кого не секрет, что немецкому командованию требуется книга. Где она, известно лишь мне. Если Вы, фрау или госпожа, как там правильнее, Марта, желаете выполнить распоряжение фон Бока, отправившего Вас с нами, то, соответственно, не нужно указывать, как, с какой скоростью и куда мы пойдем. Понятно говорю?
Эстонка молча смотрела мне в глаза. Судя по сцепленным зубам ей хотелось сказать очень многое, но приказ, есть приказ. Он у нее конкретный.
– Вот и чу́дно. Садитесь в кабину, я поеду с Алексеем. За ним нужно присматривать. Одного оставлять никак нельзя.
– В деревне, даже если нам такая попадется, могут быть части немецкой армии. И скорее всего, будут. Думаете, их не оповестили о сбежавших из Калинина людях? Раз уж говорим откровенно, думаю, тебе, Иван, вполне понятно не только то, что командованию нужна эта книга, но и то, что я не имею официального статуса, находясь с вами. Контроль, да. Вы, русские, отличаетесь крайней степенью идиотизма, когда это касается каких-то ваших патриотических чувств. И вас, например, в Москве может внезапно посетить мысль, что отдать нужную Федору фон Боку вещь – ошибка и поступление. Вот я должна уберечь от подобных глупых мыслей. Но при этом, если встанет вопрос у встреченных нами немцев, а какого дьявола мы вообще делаем, сказать о важности миссии права не имею. Ибо это
