Помнят польские паны. Прелюдия - Александр Викторович Горохов
Компьютеры — это хорошо. Да вот только с печатью сделанных на них расчётов есть проблема. Даже на матричных принтерах, куда более долговечных, чем лазерные, для которых порошок стоит очень дорого, а фотобарабаны имеют «привычку» истираться. Ленточка! Обыкновенная красящая ленточка изготовлена из нейлона, который ещё не производится даже в Штатах, где его изобрели. Мы просто обязаны запустить производство этого материала, чтобы не извращаться с повторной пропиткой запасённых нами расходников. Ну, кроме того, нейлон — это, помимо чулок и рубашек, ещё и лёгкие и очень прочные парашюты для лётчиков и десантников. Во время войны их понадобится много, очень много.
А война действительно не за горами. Восстание в Риге вызвало настоящую истерику в Варшаве и Лондоне. Особенно после того, как новое «правительство национального спасения», руководствуясь подписанным с СССР в 1932 году договором о ненападении, направило делегацию в Москву для подписания нового соглашения, о взаимопомощи, предусматривающего ввод Красной Армии в эту страну в случае угрозы вторжения в неё со стороны Польши.
Да, поляки оставили на востоке страны довольно небольшие силы. Но после свершившегося в Латвии переворота (а следом за ним начались беспорядки против «сдачи государства правительством предателей» и в Таллине) начали стягивать к польско-латвийской границе войска, численно превышающие небольшую латвийскую армию втрое. И советскому правительству ничего не остаётся, кроме как тоже концентрировать дивизии близ границ с двумя прибалтийскими республиками.
В Эстонии обошлось без переворота. «Президент-регент» Константин Пятс отправил прежнее правительство в отставку и, пользуясь давними хорошими связями с Москвой, заключил такой же договор о взаимопомощи. Только ввод советских войск не откладывал на момент «угрозы вторжения», а потребовал немедленно, едва просохли чернила на соглашении. В итоге двадцатипятитысячный контингент советских войск войдёт в Эстонию уже к 1 ноября. Возможно, немногим позже (если поляки всё же не начнут агрессию) то же самое случится и в Латвии. Ну, а если полезут, то война с Польшей начнётся раньше, после того, как первые польские отряды пересекут латвийскую границу.
Фрагмент 21
41
Юзеф Бек, 2 ноября 1939 года
Пся крев! Проклятые немцы! Никто не ожидал от них такого упорства. Вместо недели, отведённой на штурм Берлина, пришлось потратить на этот город целых полтора месяца. Полтора месяца! И сорок тысяч убитыми и более ста пятидесяти тысяч ранеными. После таких потерь ни о каком наступлении на северо-запад Германии без переформирования частей, участвовавших во взятии города, речи идти не может. Мы потеряли в городских боях около 350 танков и танкеток. Почти полторы танковых дивизии! Самое же обидное то, что уничтожены они преимущественно не артиллерией, а обычными стеклянными бутылками, наполненными бензином, смешанным с моторным маслом.
Мы очень сильно ошибались, надеясь на то, что берлинцы, вооружённые преимущественно гражданским оружием, очень быстро почувствуют на своей шкуре, что значит сражаться с регулярной армией. Почувствуют и прекратят сопротивление. Увы! Гибли они на баррикадах, которыми были перегорожены берлинские улицы, десятками, но им на смену приходили всё новые и новые защитники. По улицам города невозможно было передвигаться из-за огня с верхних этажей даже из охотничьих ружей. Жолнежам приходилось полностью зачищать каждый дом в квартале, чтобы продвинуться дальше.
Сказалась и наша недооценка роли тяжёлой артиллерии в такого рода боевых действиях. Дело в том, что традиционно польская армия располагала лишь полевой артиллерией, приданной пехотным, конным и танковым батальонам. А мощности орудий калибром 75–76 мм оказалось недостаточно даже для разрушения тех самых баррикад и уж тем более — домов, порой, превращённых в настоящие крепости. Не говоря уже о танковых пушках, калибром 37 мм. Какую-то помощь оказывала авиация, но только если удавалось точно попасть в ту же самую баррикаду или нужный дом. Так что иногда, чтобы расчистить путь пехоте в пределах одного квартала, приходилось делать четыре-пять самолётовылетов.
К счастью, мы не успели переформировать чехословацкую армию, построенную по иным принципам, и уже в ходе городских боёв пришлось срочно перебрасывать в Берлин чехословацких артиллеристов, тяжёлые орудия которых прекрасно проявили себя в Нюрнберге. Даже самые гордые кавалерийские офицеры теперь осознали, что далеко не все проблемы можно решить лихой кавалерийской атакой. Только стоило это осознание десятков тысяч жизней польских воинов!
Да, до начала войны с Советской Россией нам нужно будет проделать огромную работу по реорганизации нашей артиллерии. Соответствующее задание маршал уже выдал Генеральному Штабу: ознакомиться с соответствующими наработками англичан и французов и к середине ноября подготовить предложения по организационной структуре отдельных тяжёлых артиллерийских частей.
До начала войны с Россией… Нам бы ещё закончить разгром Германии!
Южная группировка войск всё-таки смогла пробиться к Саару и соединиться с французскими оккупационными силами, отрезав Вюртемберг и Баварию от остальной Германии. Но, к сожалению, не удалось задушить ополчение этих земель нехваткой оружия и боеприпасов. Несмотря на все наши протесты и угрозы фашистское правительство Австрии наотрез отказалось перекрывать австро-германскую границу и запрещать переход через неё «добровольцев» как из самой Австрии, так и из Италии. И в австрийском министерстве иностранных дел лишь руками разводят на вопросы о том, откуда на фронте с баварцами берутся итальянские танкетки L3/33, итальянские противотанковые и полевые орудия, итальянские винтовки и пулемёты. Австрияки кивают на швейцарцев, швейцарцы на австрияков, а Муссолини и вовсе разводит руками: «ничего не знаю и даже не догадываюсь, как такое могло получиться».
Центральная группировка войск тоже дошла до оккупированной французами территории в
