Зауряд-врач - Анатолий Федорович Дроздов
— Но почему револьверы? Да еще охотничьи ружья?
— В траншеях неудобно действовать винтовкой со штыком — слишком длинная. С револьвером проворнее, как и с ружьем. У последних укороченные стволы. Картечь с близкого расстояния — это без шансов для противника. Траншейная метла, — с удовольствием произнес Брусилов. — Перезарядить ружье легко и быстро. А если стрелок не успеет, то у него есть саперная лопатка и нож. Действовать ими в рукопашной схватке солдаты обучены.
— А что у них спереди блестит? — спросила императрица. — Кирасы?
— Стальные нагрудники. По статистике свыше 70 процентов поражений солдат в атаке приходится на область груди. Вот мы ее и защищаем. Выстрел в упор из винтовки нагрудник не выдержит, но осколок, револьверную пулю и удар штыком остановит.
— Дорого! — скривился Рогоза.
— Нагрудники, револьверы и ружья есть только у штурмовых групп, которые прорывают оборону противника. Развивают успех обычные войска, которые вводятся в прорыв. Не так много потребуется нагрудников и револьверов, да и стоят они не столь много. Напрасные потери в случае провала наступления обойдутся дороже.
Рогоза обиженно засопел. Это был прозрачный намек. Прошедшей зимой генерал пытался прорвать оборону немцев у озера Нарочь. Наступление кончилось провалом и большими потерями. В результате Рогозу отстранили от командования Белорусским фронтом и перевели на более спокойный Северный.
Тем временем пушки перестали стрелять. Броневики подобрались к линии траншей совсем близко. Внезапно над лугом прогремело «ура», и солдаты, опережая медлительные машины, рванулись вперед. Проскакивая в разрывы, проделанные снарядами в линии заграждения, они сыпались в траншеи. Оттуда донеслась стрельба. Подъехавшие броневики, сминая натянутую на колья колючую проволоку, двинулись вдоль траншей, поливая их из пулеметов.
— Своих не перестреляют? — озаботилась Мария.
— Патроны холостые, — успокоил ее Брусилов. — А теперь смотрите: ожили доты германцев.
В амбразурах бетонных коробок запульсировали огоньки.
— Ну, и что теперь? — усмехнулся Рогоза. — С броневика дот не поразить — пушка нужна.
— Сейчас увидим! — улыбнулся Брусилов.
Все поднесли бинокли к глазам. Мария заметила как к одному из дотов, стараясь держаться в мертвой зоне, метнулась фигура. В руках солдата была странная палка в форме буквы «г». Подобравшись вдоль бетонной стенки к амбразуре, он что-то сделал с коротким концом своего приспособления, а затем сунул его в амбразуру, словно мотыгу в землю вонзил. Сверкнуло пламя, и из амбразуры повалил дым.
— Гарнизон дота уничтожен взрывом гранаты, — пояснил Брусилов.
— В самом деле? — нахмурилась императрица.
— Внутри людей не было, — успокоил Брусилов. — Они снаружи. А пулемет приводился в действие с помощью натянутой веревки. Граната не настоящая, ее изображает пороховой пакет.
— Как называется устройство, которое применил солдат? — спросил Рогоза.
— Вьетнамская кочерга.
— Почему вьетнамская?
— Не знаю. Человек, который ее посоветовал, звал так.
— Кто-то из офицеров, бывавших за границей?
— За границей он бывал, но не офицер. Врач.
— Дожили! — буркнул Рогоза. — Уже врачи учат нас воевать.
Понимания у окружающих он, однако, не нашел. Генералы с увлечением следили за штурмом позиций. Профессионалы, они сразу ухватили суть происходящего. То, что они видели, было ново, непривычно, но несло успех. Штурм тем временем завершился. Стихли выстрелы, и вверх взмыла ракета черного дыма.
— Сигнал второму эшелону наступать, — пояснил Брусилов. — Траншеи противника захвачены, пришло время развивать наступление. Позвольте дать пояснения, ваше императорское величество?
— Говорите! — кивнула Мария.
— Как мы видели, наши войска пошли в наступление не после артиллерийской подготовки, как это делается обычно, а во время ее. Таким образом, мы не дали противнику возможности придти в себя после обстрела и встретить атакующим огнем. Такой маневр требует большой слаженности в действиях пехоты и артиллерии, но зато очень эффективен. Это первое. Второе. В атаку пошла не обычная пехота, а штурмовые группы, обученные чистить траншеи, подавлять огонь дотов и дзотов и соответствующим образом экипированные. Выполнив поставленную задачу, они дали сигнал второму эшелону войск, который займет захваченные позиции и станет развивать наступление. Далее в прорыв войдет кавалерия и артиллерийские батареи. Когда первая обнаружит противника, вторые развернутся, чтобы накрыть его огнем. Если разведка встретит новую линию обороны, все повторится. Так вот, ломая сопротивление супостата, войска выйдут на оперативный простор, и придет время для маневренной войны и фланговых ударов.
— Если все так замечательно, Алексей Алексеевич, почему вы требуете отложить наступление? — спросила императрица.
— У нас мало штурмовых групп, — стал перечислять Брусилов. — Их еще нужно обучать. На это уйдут месяцы. Не хватает необходимой экипировки: нагрудников, револьверов и ружей. Их обещают сделать в нужном количестве к концу года. И совсем плохо с танками — их всего три.
— Каких танков? — удивилась Мария.
— Броневиков на гусеницах, — указал рукой Брусилов. — Человек, который их посоветовал, называл так. Танк по-английски — цистерна. Броневик ее чем-то напоминает. И для секретности хорошо, — Брусилов улыбнулся. — Машины новые, и пока не доведены до ума. Гусеницы то слетают, то рвутся. Ходовая часть выходит из строя. Инженеры обещают исправить недостатки не раньше зимы. Да и сами танки выделать нужно.
— Они смогут ехать по снегу? — спросила Мария.
— Смогут! — подтвердил Брусилов. — Это не на колесах. Хотя большие сугробы не преодолеют. Даст бог, их не будет.
Марию это не обрадовало. По ее просьбе, штурмовые группы вернули на исходные позиции, где она побеседовала с солдатами и офицерами. Выглядели они бодро, с восторгом ели глазами начальство.
— Побьем супостата? — спросила Мария у правофлангового бойца.
— Не сумлевайтесь, ваше императорское величество! — доложил тот. — Тут добро учат. С этими танками наступать одно удовольствие. Ховайся за ним и беги. В траншеях с револьвертом сподручнее, чем с винтарем. Хлоп, хлоп — и германца нет.
— Изрядно стреляешь?
— С десяти шагов промаха не даю, — похвалился правофланговый.
— У вас все такие? — повернулась Мария к командиру батальона.
— Так точно! — доложил подполковник. — Тем, кто с револьвером не дружит, даем ружье. Из него промахнуться трудно. От мишеней в траншеях только щепки летят.
— Молодцы! — похвалила императрица. — Благодарю за службу!
— Рады стараться, ваше императорское величество! — рявкнул строй.
Штурм позиций условного врага произвел впечатления на всех, но вопрос о сроках остался подвешенным. Точную дату не смог назвать даже Алексеев. Это раздражало Марию. Затянувшаяся позиционная война шла на пользу противнику. Он стоял на российской территории, и мог диктовать условия мира. Отсутствие добрых вестей с фронта дурно влияло на общественное мнение. В высших кругах начинали роптать. Почему, дескать, позволяем германцам топтать нашу землю? Отчего не погоним обратно? Трон не колебался, но сидеть на нем было не комфортно.
Но главной причиной дурного настроения императрицы была болезнь дочери. Погружаясь в заботы, Мария забывала о ней, но
