Начальник милиции. Книга 4 - Рафаэль Дамиров
— Зря вы его недооцениваете, Виталина Сергеевна. Расследование ни одного преступления не обходится без участия криминалиста.
— Да. Вот так сидит в своей каморке много лет, и просвета не видно… Куда расти? Куда стремиться? — взмахнула тонкими руками женщина, будто хотела взлететь из этой самой каморки.
— Мама…
— Валентин…
Чтобы мать с сыном не сцепились, я решил перейти к тому, зачем пришел, и по возможности на этом продемонстрировать умения и значимость Загоруйки-младшего перед родительницей.
— Вот, Валёк, глянь… Нужно очистить лицо и понять, кто это на фотографии, — положил снимок на стол.
Эксперт поправил очки, будто наводил прицел, и склонился над карточкой. Мать тоже скосила взгляд, любопытствовала.
— Хм… я попробую. Но боюсь испортить совсем… Эмульсионный слой старый, и…
— Делай, Валентин, — оборвал я. — Вперед… Хуже уже точно не будет.
— Ладно.
Криминалист на несколько минут удалился в темнушку, намешал там в пластмассовой ванночке для фоторабот какой-то раствор. Принес его и, приготовив фотокамеру, замочил фотку в ванночке. Потом вытащил, потер ваткой, аккуратно закреплённой в пинцете. Изображение стало очищаться.
Но и верхний слой фотобумаги прямо на глазах, что называется, пополз. Прав был Загоруйко, себе дороже было это старьё трогать.
— Фотографируй скорее! — скомандовал я.
— Щас! — Валя схватил приготовленный фотоаппарат уже с взведенным затвором. Он навел объектив и щелкнул.
— Получилось?
— Черт… Выдержка слишком большая, а со вспышкой не выйдет, расстояние маленькое.
— Что делать, щас морда растает! — поторапливал я.
— Елку надо, я сейчас.
Валя молнией метнулся в свою темнушку и принес портативную установку для пересъемки следов рук, которую он называл «Елка». Размером и формой она с дипломат, только лампы на стойках выпирают.
— Сейчас, на пленку для микрофильмирования попробуем, — спешно прокомментировал Валентин. — Там вспышка не нужна.
— Давай скорее… — торопил я.
— Щас! Щас! Я «Елкой» давно не пользовался, у мня «Уларус», надо в розетку. Блин, где удлинитель? А вот же он!
Установка уже содержала свою примитивную камеру, и спуск производился нажатием на кнопку со специального тросика. Бандура эта казалась громоздкой, но на самом деле весила не так уж много. Вот только батарей в ней не было, а для ламп розетка нужна.
— Поздно, Валя, поздно… — выдохнул я. — Разъело морду. Хреновые пассатижи…
— Эх… Вот блин, — чесал затылок Загоруйко, с грустью смотря на карточку.
— Может, на «Зените» кадр все-таки получился? — с надеждой спросил я.
— Я проявлю, конечно, напечатаю, но вряд ли… — поджал губы Валентин. — Смазано будет, выдержка ручная, не удержишь ведь без движения камеру.
— Ну а ты? — я постучал по голове, разумея Валину память. — Ты запомнил морду?
— Нет, — растерянно пожал плечами Валя.
А я подумал, что почему-то эта самая морда — в те пару секунд, когда там ещё можно было хоть что-то разглядеть — показалась мне знакомой.
Но не мог понять, кто это… Вот если бы еще раз глянуть, хоть одним глазком. Но нет, поздно.
— Я запомнила, — раздался у меня за спиной голос Виталины Сергеевны.
Мы так суетились, что даже забыли про нее — и про то, что хором хотели её впечатлить.
— Вы запомнили? — обернулся я, немало удивившись.
— Ну да… а что тут запоминать? Я училась с ним на одном курсе.
— И фамилию его помните? — осторожно, чтобы не спугнуть удачу, спросил я.
— Конечно, помню.
— Замечательно, — потирал я руки. — Товарищи Загоруйки! Вы не представляете, как вы мне помогли.
* * *
Я вошел в кабинет уголовного розыска, там Гужевой складывал самолетик из бумаги.
— Не понял, — нахмурился я. — А где все?
— Тулуш с Мухтаром играет, слышишь, гавкает? — кивнул на раскрытое окно Иван. — Прошкин поручение следака отрабатывает, по темнухе старой умчался.
— Так. А ты чего не работаешь?
— А я, Саныч, дежурю…
— Понятно, опер спит — дежурство идет.
— Угу, — выравнивая нос самолета, кивнул тот.
— Так… слушай сюда, дежурный ты мой… Щас берешь Тулуша и едешь вот на этот адрес, — я ткнул в листок, который положил перед подчиненным на стол. — Здесь живет подозреваемый в нашей серии убийств.
— Ого… А кто такой? Ты вычислил? Ну ты даешь…
— Вот фамилия, имя, отчество написаны. Вот место работы. Но вы езжайте на домашний адрес. Работу я сам проверю, позже. Если он дома, ласты заверните, наручники — и пожестче с ним. Короче, крепите и в отдел тащите.
— А ты?
— А я в другое место пойду, там он тоже может сейчас быть.
— Слушай… Так он, что? Вояка бывший? — дивился Иван, читая информацию и справки, которые я нарыл на подозреваемого. — И во Вьетнаме воевал. Ого… Опасный человек… А может, не Тулуша мне дашь, а сам поедешь со мной? Он боевой ветеран.
— Ваня, ты милиционер или комбайнёр? Не боись, ты же не один… И вообще, мы во Вьетнаме не воевали, как ты выражаешься, а как советники были.
— Ну да… как же. Всякое было. У этого столько боевых наград. Такие за советы не дают…
— С тобой Тулуш, он белке в глаз… легко!
— Ёк-макарёк, Саныч! То не белка, то тигр…
— Ну не могу я с тобой, не могу сразу в два места одновременно. А крепить надо быстро, и разом наведаться, чтобы не сбежал, наверняка уже заподозрил, что идем за ним.
— А ты как же? Один пойдешь?
— С Мухтаром, а ты с Тулушем. Все по-честному. Пока все, тьфу-тьфу, тихо, возьмешь машину дежурной части. А я на нашей «копейке» прошвырнусь.
В дверь постучали.
— Войдите! — крикнул я, ожидая кого-нибудь из коллег.
— Ой, Саша, я так соскучилась! — дверь распахнулась, и влетела Ася.
Косички, юбочка и батник. Ну прямо девочка-припевочка. Нисколько не стесняясь, она повисла у меня на шее и поцеловала в губы.
Иван оторопел и нахмурился — видимо, обиделся за попранные чувства Марии Антиповны. Не знал он, что кроме кадровички у меня еще кто-то есть.
Я сделал ему знак рукой, мол, иди работай, видишь, я занят. Гужевой насупился, поправил кобуру на поясе и покинул кабинет, плотно прикрыв дверь.
— Ты чего здесь? — улыбался я, оторвав от себя девчонку и заглянув
