Слово и дело - Игорь Черемис
Забота начальника управления о комплектации «диссидентского» отдела выглядела очень трогательно – если, конечно, не знать, что он собственными руками оставил от этого отдела рожки да ножки.
– Рудольф, чем ты занимался в Николаеве? – поинтересовался я.
– Курировал судостроительный завод, правда, не боевые корабли, а рефрижераторы, – лаконично ответил он.
– А образование?
– Киевский политехнический, факультет приборостроения.
Я ненадолго задумался, пытаясь представить, каким образом человек с таким дипломом оказался среди кораблестроителей, но потом понял, что ничего необычного в этом нет – в КГБ попадали самыми причудливыми путями, и естественнонаучное образование вместо юридического тоже приветствовалось.
– Понятно... – сказал я. – У нас кораблей нет, речка мелкая, только для катеров, но чем заняться – найдем.
Чепак, молча слушавший наш диалог, выглядел довольным, как дорвавшийся до сметаны кот, – и это меня слегка напрягало. Начальники не должны быть такими довольными, когда облегчают подчиненным жизнь.
– Познакомились – и хорошо, – полковник поднялся, а вслед за ним встали и мы. – Виктор, передаю Рудольфа в твои руки.
Я кивнул, молча вытянулся по стойке «смирно», краем глаза заметил, как Рудольф с небольшой задержкой повторяет моё движение, четко развернулся и вышел из кабинета. В коридоре, правда, пришлось задержаться, чтобы подождать чуть замешкавшегося нового подчиненного.
– Пойдем, познакомлю тебя с коллективом, – сказал я.
Почему-то обращаться к нему на «вы» пока не хотелось. Уже на лестнице я притормозил и спросил:
– А фамилия твоя как?
– Макухин, – ответил он – и я слегка потерялся в пространстве.
«Ну и сволочь ты, Чепак...», – с тоской подумал я. Мой внутренний пацифист и так находился при последнем издыхании, а этот удар окончательно отправил его в нокаут.
– Макухин Иван Яковлевич из нашего обкома вам, случаем, не родственник? – как можно более нейтрально поинтересовался я.
– Это мой дядя, – «ну да, было бы слишком жирно рассчитывать на однофамильца». – Вы его знаете?
– Встречались, – уклончиво ответил я. – Где мы, а где обком, баловство всё это. Идём.
До «Митьков» оставалось лет десять, до их «Евангелия» – двадцать, так что я даже не надеялся, что Рудольф проникнется цитатой.
В отделе я представил новенького, сдал его на руки Сухонину и уже собрался уходить, когда мою голову посетила гениальная идея. Уже у дверей я повернулся и сказал:
– Рудольф, два часа тебе на обустройство, потом я тебя заберу, у нас будет очень важное задание.
– Какое? – спросил он.
