Обгоняя время - Дмитрий Валерьевич Иванов
— Да ну, мне и здесь хорошо! — упирается Коля, который уже вовсю флиртует с Викой, не стесняясь своего синяка, рассказывая той анекдоты.
— Давай-давай, топай, мне по учебе поговорить надо с одногруппницей! — бесцеремонно тяну за руку Николая и, конечно, побеждаю в споре за юное тренированное девичье тело.
— А ты наглец, — делает мне комплимент Вика.
— Есть такое… — ухмыляюсь я. — Слушай, а почему ты не с «Уралочкой» сейчас? — задаю вопрос, который давно вертится на языке.
— Травма ноги, — горестно вздыхает Виктория. — Игры с «Искрой» пропускаю, даже на сборах не была. Но ничего — к полуфиналу восстановлюсь! А пока к родителям в гости полетела.
— В полуфинал ещё попасть надо, — не подумав, ляпнул я.
— Ты что⁈ Да дёрнем мы этих ворошиловоградок! — вспыхнула Вика.
— Дернёте, конечно! — тут же поправился я. — Даже если и нет, то в матчах за пятое место точно пригодишься! Команда у вас, между прочим, неплохая. Вот только с приёмом мяча поработать бы надо. А то, говорят, в Сочи один парень вам восемь банок подряд с подачи положил!
— Стоп! А ты откуда… Ба, так это ты был⁈ Вот жучара! И Вальку, значит, ты пыжишь? Ещё и кобель ко всему! — развеселились Мурашко, чем вызвала недовольство нашей третьей соседки — сонной по причине ночного времени суток пожилой женщины.
— Скажешь тоже! «Пыжишь»! Я, может, жениться на ней собираюсь, и у нас любовь! — делано обиделся я на бесцеремонную волейболистку.
— Ага, поверила! У Вальки жених есть, это все знают. Нужен ты ей, как рыбе зонтик! Да бог с ней, расскажи лучше, как там у вас дела в институте? Что нового?
— Вообще-то это я у тебя хотел спросить… — растерянно пробормотал я, совсем не ожидая такого поворота.
— А я в свердловский институт перевелась, — невозмутимо отвечает Вика, пожимая плечами. — Иначе как играть? Надо же совмещать учёбу и волейбол.
— Вот как… — растягиваю слова, переваривая новость, и сознаюсь: — А я, знаешь, после сессии на занятия почти и не ходил, считай.
— Да я сама у себя в институте всего раза три на занятиях была, — призналась Вика, рассмеявшись. — Всё время игры, тренировки. Ну или сборы, как те же сочинские.
Тем временем её рука уже снова наглаживала мою коленку, как когда-то на уроках английского, и это примирило меня с отсутствием нужной информации. Мы смеялись, болтали о всяком-разном, и четыре часа полёта пролетели незаметно. Телефонами, конечно, обменялись — как без этого?
Когда самолёт сел, я даже предложил Вике подвезти её на машине, но она, мило улыбнувшись, отказалась:
— Папа должен за мной приехать.
Так что в город мы направились вдвоём с Лосевым, который уже полностью пришёл в себя. Оказалось, у него в машине была заначка, так что он попытался вернуть деньги за ужин, но, конечно, я их не взял — не в моих это правилах.
Лосев довёз меня до дома и дружелюбно махнул на прощание, уезжая в своём верном «Жигуле». Я вышел из машины, ступил на тротуар — и в тот же миг поскользнулся. Вот чем в Красноярске плохо в это время года — скользко здесь бывает так, что просто беда. Сейчас минус восемнадцать, как пилот объявил при посадке, а пару дней назад было тепло, вот лед, припорошенный снежком, и сделал мне такую подляну.
Потираю ушибленную задницу, которой сегодня досталось и от нервной девочки в салоне, и от Вики, которая умудрилась ущипнула меня на прощание. И вот ото льда теперь… Вижу, беда одна не приходит.
— Толя вернулся! — радостно семенит ко мне Ленка.
В руках у неё красивый полиэтиленовый пакет, не иначе как с провизией. Я бросаюсь навстречу подруге, опять чуть не упав в своих скользких кроссах. Ленка пузатая, месяцев семь поди уже, и падать ей нельзя. Поэтому она семенит аккуратно, глядя себе под ноги.
— Давай помогу, — Недолюбко бодро хватает сетку с сушёными фруктами, как самую легкую, и шествует к подъезду.
Иду следом, поскальзываясь на каждом шагу. В квартире я был осыпан местными новостями и «ограблен». Ленка внимательно осмотрела всё, что я привёз и выбрала то, что, по её мнению, достойно такой красавицы, как она. А именно красивую медную узорчатую турку для приготовления кофе и резные деревянные шахматы. Восточный платок и тюбетейка были отвергнуты с презрительным взглядом — «не её стиль». Халат тоже не угодил: велик, да и мужской он.
— Турку надо опробовать! — решительно заявила девушка, засыпая туда ароматный молотый кофе. — Чтоб ты у меня не заснул на ходу! — добавила она с улыбкой, бросив на меня лукавый взгляд.
— Лен, спать хочу, в самолёте не поспал, — жалуюсь я.
— Конечно-конечно. Так что насчёт двадцать третьего? Оно уже послезавтра будет, — Ленка, очевидно, что-то рассказывала мне про праздник, но я пропустил её жужжание мимо ушей.
— Отметим! И как следует! Что ты своему воину подаришь? Мне ничего не надо. И где отмечать будем? — держу покерфейс я.
— Толя… Ты чего не слышал, что я говорила? — нехорошо так посмотрела на меня Лукарь. — Илья в больнице. Высокая температура. Инфекция, говорят. Лежит в инфекционке в БСМП. Какое там «отметим»?
— Слушай, прости, башка не варит. Сейчас наберу главврача и уточню.
А главврачом там по-прежнему известный мне Мыскин, который выручал меня уже не раз, помня о том, как я помог его дочке выиграть номинацию в конкурсе «Миссис Красноярск». Кстати, надо Лукарь про сочинский конкурс красавиц рассказать. Это её должно отвлечь от моего косяка.
— Всё в поряде с ним. Температура до тридцати восьми ночью поднимается, даже не сбиваем такую. Пару дней, и выпишут из инфекционки, как анализы готовы будут.
Информация Ленку радует, и она расцветает. Я рассказываю про конкурс в Сочи, даже показываю затрофееную общую фотографию участниц. Ленка придирчиво разглядывает девушек, и,
