Обгоняя время - Дмитрий Валерьевич Иванов
— Не откажусь! Все деньги за билет отдал. Веришь, в кармане только рубль с мелочью болтаются. А я ведь, Толя, в Сочи полмашины в карты проиграл! — горестно вздыхая, сообщает земляк.
Глава 27
— «А ведь он, скорее всего, не первый день не жрамши,» — мелькнула у меня мысль, пока Николай с явным удовольствием поглощал мой заказ. Ел он, конечно, не как дикарь, но очень уж поспешно и неаккуратно, словно забыв, что такое нормальная еда.
— Первый раз горячее поел за два дня, — подтвердил Лосев мои подозрения, смахнув со стола крошки. — Скоты! Совершеннейшие скоты! — зло пробурчал он и добавил: — Но ничего, мне бы до дома добраться…
Хоть Лосев и не уточнил, кого он назвал скотами, но я понимал, о ком идёт речь. Правда, что он сможет сделать дома — непонятно. Деньги ему вряд ли вернут.
Э-э-э… Рыбка, запеченная в сливочном соусе, исчезает с большой тарелки с реактивной скоростью, а я ещё думал забрать с собой семгу, ведь дома после возвращения есть будет нечего… И я стал активно помогать старшему товарищу опустошать тарелки, чем заслужил одобрительный взгляд толстяка за соседним столиком, который, по всей видимости, людей с хорошим аппетитом уважал.
— Ещё что-нибудь будем заказывать? — предлагаю я, разглядывая желто-лиловый бланш сотрапезника.
Но тот, повертев головой по сторонам, неожиданно спрашивает:
— А что это на нас вон тот мужик так недобро пялится? — и кивнул он не на доброжелательного толстяка, а на… моего конкурента по выборам!
Вот так встреча в ресторане аэропорта! А ещё говорят, Москва — большой город. Хотя где встретится землякам, как не в аэропорту?
В голосе Лосева слышалась такая тревога, что я еле сдержался, чтобы на манер Остапа Бендера не высунуть язык, показав его недоброжелателям, а Коле не сказать: — «Не бойтесь, я дам вам парабеллум». Спокойно поясняю:
— Да это мой соперник по выборам.
— Выборам? Каким? — не донёс вилку с остатками рыбы до рта Лосев.
— Вы что там, в своей тайге, совсем одичали? — удивлённо таращусь на него. — Выборы народных депутатов, дружище, на носу! Скоро все пойдут урны штурмовать, а ты не в курсе⁈
— А… слышал что-то. Да ну их. Я-то думал, это на меня они так глядят. Видишь его соседа по столику? Я его знаю — Борис Мишин, золотишко моет в Ширинском районе. Работал у нас в артели одно время…
Лосев неожиданно замолчал, хоть и видно было, что ему есть что добавить, и вернулся к остаткам пиршества. Действительно, хакас сидел и распивал беленькую с мужиком, лицо которого было словно высечено из камня — грубое, как скала, и с таким же угрюмым выражением, которое бывало у моего бати, когда того что-то выводило из себя. Да и сам мужик здоровенный, как лосяра! В смысле, как сохатый.
— И что, выгодное дело? — задал нейтральный вопрос я, а в голове уже лихорадочно защёлкали варианты, как шестерёнки в хорошо отлаженном механизме.
Не так давно, от скуки, я пролистывал список артелей Красноярского края. В Ширинском районе таких было две: одна только-только организовалась и числились там всего два человека, а другая — старая, небольшая, где я всех знал по своей работе. Но вот Бориса Мишина среди работников не было ни в одной. Хотя золото в Ширинском районе точно водилось — и не в одном месте. Что связывает этих двоих за тем столом? Борис моет золото, но насколько это законно? Может, он и с моим конкурентом заодно? Подмахивают государству липовые отчёты, а сами втихую прибыль делят? Надо бы навести справки. Если на Мишина есть компромат, он может мне пригодиться — как удачно всё складывается!
— Да я толком не знаю… — стушевался Коля, ещё больше пробудив у меня желание покопаться в этом деле. — У меня с ним отношения по работе так себе были. Разок даже подрались по пьяни.
— Тогда пускай смотрят, — великодушно разрешил я, поняв, что Коля колоться дальше не будет.
Есть у меня парочка знакомых, которые могли бы пролить свет на тёмные делишки Мишина. Да взять хотя бы тёзку Лосева — Николая Николаевича Лубышева, начальника отдела УКГБ по Хакасской АО. Уж кто-кто, а Лубышев точно всё про всех знает!
Рассчитавшись за ужин, мы наконец отправляемся на посадку, но в разные залы. У меня — билет с привилегиями, депутатский, блатной, так сказать, а Лосев же идёт в общий зал для простых смертных. Но в Красноярске у него преимущество — там его будет ждать машина. Причём не та, половину которой он позорно продул в карты, а целая, настоящая, что сейчас стоит под охраной около аэропорта, готовая встретить своего хозяина с юга. Обещал меня подвезти — ещё один плюс от нашей встречи!
На посадке, проходя в свой носовой отсек, встречаюсь глазами со своей однокурсницей — волейболисткой Викой Мурашиной. Той самой, что собиралась уезжать играть во второй состав «Уралочки» и которой, знаю, я нравлюсь. Ну, не зря же она меня по ноге гладила на занятиях по инглишу?
— Вик, привет! — торможу я общее продвижение в салоне самолёта.
— Ой, Толя? А ты тут как оказался? А ладно, потом расскажешь… У тебя какое место?
— Да дай пройти, дылда, — невежливо пихает меня в задницу мелкая школьница лет десяти.
— Чёрт! Вика, я вернусь, — не стал связываться с девчонкой и продолжил пробираться к своему блатному месту.
Хотя ничего блатного в нем не было: просто не три кресла вместе стояли, а два, и впереди для ног пространства было побольше. Вот и весь «бизнес-класс» нынешний. Разочарованно осматриваюсь, но тут взгляд выхватывает кое-что интересное: к Вике подсаживается… Лосев! Приходит мысль, махнуться с ним местами. Это шанс поболтать с Викой, узнать, что там у нас в вузе творится, и почему её не было на сборах в Сочи.
