Разыскивается живым или мертвым - Геннадий Борчанинов
Отдохнувшие лошади бодро цокали подковами по камням, Ниггер гордо вышагивал, высоко поднимая ноги. Да, сегодня он и впрямь был героем дня. Я бы заслуженно назвал его самым сообразительным жеребцом на всём Диком Западе.
Бродяга тоже бежал следом за нами, помечая всё подряд на своём пути и периодически отбегая с тропы за каким-нибудь сусликом или мышкой.
Вообще, можно было бы переночевать в хижине у Бородатого, он бы не отказал, тем более в нынешнем состоянии, но мы решили, что успеем добраться до резервации ещё до захода солнца. Идти и в самом деле осталось уже немного.
Граница оказалась отмечена деревянной табличкой на вкопанном столбе, но прочитать я её не успел. Нас заметили и выехали навстречу гораздо раньше. Я, завидев скачущих к нам всадников, ощутил острое желание развернуть Ниггера и поскакать прочь отсюда, а вот Лестер Раттингтон восхищённо глядел на полуобнажённых индейцев, видя в них не опасность, а всего лишь материал для проверки своей теории.
— Приехали, док, — произнёс я, закуривая сигарету.
— О да, точно, — расплылся в улыбке учёный. — Вы справились, мистер Шульц. Свои сорок долларов вы заработали сполна.
— Сорок пять, — поправил я.
— Ах да, точно, точно… — забормотал Раттингтон.
Он торопливо полез в саквояж и отсчитал мне несколько мятых пятёрок. Я не глядя сунул их в карман. Индейцы быстро приближались, и доктор Раттингтон спустился на землю, пачкая туфли красноватой пылью.
— Ну, удачи, док, — пробормотал я, разворачивая Ниггера и цепляя поводья Паприки к луке седла. — Забирайте вашего мула, а я поехал.
Я предусмотрительно распределил всю свою поклажу по своим же седельным сумкам. На случай, если нам вдруг придётся разделиться. Предчувствие буквально кричало мне о том, что надо уносить отсюда ноги.
Навахо скакали умеренной рысью, с винтовками в руках, совсем не с дружелюбным видом. Мирное племя, ага, как же.
— Спасибо вам, мистер Шульц, я упомяну ваш череп в своей работе! — воскликнул доктор Раттингтон.
А можно не надо, пожалуйста.
— Стой! — издалека раздался грубый окрик. — И ты тоже!
Не успел. Твою мать. Сейчас будут спрашивать всякое, вроде того, что бледнолицые делают на земле настоящих людей, и тому подобное. И учитывая, что может ляпнуть Раттингтон, мы определённо в опасности. Его способности к дипломатии немногим превышали способности Пепе.
— Это земля навахо! — крикнул другой индеец.
— И слава Богу! — воскликнул Раттингтон. — Мы добрались! Позвольте представиться, доктор Лестер Раттингтон, к вашим услугам!
Навахо приблизились к нам, обступили полукругом, разглядывая со смесью презрения, затаённой ненависти и глубокой обиды в глазах. Нам тут явно не рады.
— Чего вам нужно? Уходите! — выпалил один из них.
Они перекинулись несколькими фразами между собой на родном языке, злобно посмеялись.
Нервы снова натягивались, словно тетива лука, медленно и неотвратимо, хотелось ткнуть жеребца пятками и умчаться прочь, оставляя Раттингтона наедине с индейцами и его глупой затеей. Верхом на Ниггере меня они не догонят, но пуля обгоняет даже самую быструю лошадь. И мне достаточно будет одной.
— Джентльмены, я проделал весь этот путь с одной только целью! И это научные исследования! Я проделаю всего лишь несколько простых измерений, а вы получите по серебряному доллару! — неловко улыбаясь, вещал доктор.
Я бы вот так точно не смог. Улыбаться и говорить об исследованиях, когда пятеро индейцев навахо тычут тебе в морду ружьями, гарцуя вокруг на лошадях. Ляпнул бы чего-нибудь не то, и привет, страна вечной охоты.
— Убирайтесь! — рявкнул снова один из индейцев.
Гостеприимство явно не их конёк. Я воспринял это как руководство к действию, медленным шагом отходя прочь, обратно на восток.
— Ты! Стой! — крикнул другой.
— Так мне убираться или стоять? — спросил я.
Индейцы вновь перекинулись парой реплик на своём языке. Я не понимал ни слова. Не зря во время Второй Мировой навахо служили шифровальщиками в армии США, передавая секретные сведения по радио.
— Мы не желаем вам вреда! — воскликнул Раттингтон.
Зато они нам ещё как желают. Просто ещё не определились с методами и планом действий.
— Давайте я дам вам всем по серебряному доллару! Просто так! А вы пропустите меня! — предложил доктор небольшую взятку. — Мои исследования очень важны!
Их лошади фыркали и ржали, взбивая копытами красноватую пыль, сухой ветер царапал лицо, багровый закат за спинами индейцев превращал их в нечёткие тёмные силуэты. Будто призраки гарцевали тут на призрачных лошадях, дикая охота преградила нам путь.
Бродяга тоже нервничал, держась где-то под ногами Паприки, изредка гавкая и порыкивая на индейцев. Ниггер бил копытом, готовый сорваться в галоп по первому же приказу.
Я держал руку на луке седла, рядом с револьвером, так, чтобы можно было его быстро выхватить и при этом не вызывать подозрений. Но стреляться с пятерыми в открытом поле мне очень не хотелось. Тем более что индейцы ни на секунду не останавливались, гарцуя на своих мустангах. А движущиеся мишени, способные ещё и стрелять в ответ, это не то упражнение, которое я хотел бы попробовать выполнить.
Доктор Раттингтон даже раскрыл свой саквояж.
— Если вас не устраивают доллары, то у меня есть стеклянные бусы! — выпалил он, видя, что его предложение не слишком-то заинтересовало патруль навахо. — Есть даже немного виски, шотландского! Отличное виски, джентльмены!
Идиот. Конченый идиот.
— Вы явились торговать виски? — фыркнул индеец.
— Он хочет мерить ваши головы линейкой и платить за это деньги, — объяснил я.
— Он что, идиот? — спросил другой индеец.
Похоже, мы начали приходить к взаимопониманию.
— Да. А я всего лишь проводил его до границы ваших земель, — сказал я. — Он безобиден, как земляной червяк.
— Мистер Шульц, что вы себе позволяете! — воскликнул Раттингтон.
— Заткнись, — сказал я. — Он остаётся, а я ухожу. Я не ищу ссоры.
Индейцы снова заговорили меж собой, но уже куда более спокойно. Видимо, поняли наконец, кто мы такие, и чего хотим.
— Ты можешь ехать, человек в чёрном, — сказал их главный. — Идиота мы заберём. Шаману будет интересно.
— Я рад, что мы разошлись с миром, — произнёс я. — Прощайте, док. Надеюсь, вам тут понравится.
Лицо Лестера