Малахольный экстрасенс - Анатолий Федорович Дроздов
– Вы закончили? – спросил первый секретарь, когда Ничипорук смолк. – Присаживайтесь, Николай Степанович. Теперь послушаем Терещенко. Что скажете, Семен Яковлевич, в ответ на обвинения в ваш адрес?
– Если кратко: ложь и клевета! – заявил вставший главный врач.
– Попрошу! – взвился Ничипорук.
– Сядьте! – рявкнул Балобанов. – Вам не мешали высказаться, не препятствуйте другим.
Ничипорук плюхнулся на стул. В устремленных на него взглядах членов бюро читалось осуждение.
– Продолжайте, Семен Яковлевич! – кивнул Балобанов.
– Происшедшее сегодня в клинике возмутило меня до глубины души, – начал Терещенко. – Как члена партии, руководителя и человека. Кое-кто за этим столом не представляет, как много сделал для республики и страны Михаил Иванович Мурашко. Говорить по этому поводу можно много, но приведу цифры и факты. На сегодняшний день за Михаилом Ивановичем числится 789 излеченных от детского церебрального паралича детей. Для сравнения: за официальной медициной – ни одного. Делая столь важную и нужную для государства работу, Мурашко не получил от него ни рубля. Ему платит организованный им же кооператив.
Докладчик только что обвинил целителя в получении денег от родителей детей. Дескать, обдирает их, сам же шикует и жирует. У меня встречный вопрос: кто в противном случае будет платить целителю за работу? У Мурашко нет медицинского образования, принять его в клинику врачом не имею права. Санитаром он, понятное дело, не согласится. Теперь о шике и жире. К сведению Николая Степановича, не со всех родителей кооператив «Биоэнергетика» берет деньги. Бедных исцеляют бесплатно. Более того, за счет вырученных средств кооператив доплачивает занятым в отделении врачам, сестрам и санитаркам. За его счет организовано бесплатное питание для персонала клиники. Отвечу на еще одно обвинение. Вот тут Николай Степанович заявил, что Мурашко разъезжает на новенькой иномарке. Да, ездит. Но, во-первых, не на новой – машине несколько лет. Во-вторых, могу рассказать, как она у него появилась.
Терещенко прервался, налил из стоявшего на столе графина воды в стакан и, не спеша, выпил. Все молча ждали, пока он утолит жажду.
– Эту «Ауди» Мурашко подарил немец из ФРГ, которому Михаил Иванович исцелил сына. Причем занимался этим не в клинике, а в гостинице, приезжая туда вечерами после основной работы. На редкость щепетильный и скромный человек. У него даже собственной квартиры нет. Михаила Ивановича приютила у себя врач клиники, они делят на двоих одну комнату. Между тем – вот!
Терещенко достал из портфеля и плюхнул на стол увесистую папку.
– Это благодарственные письма и телеграммы от родителей исцеленных детей. Члены бюро могут ознакомиться. Клиника завалена просьбами от минздравов союзных республик с просьбой увеличить прием больных детей. В отношении Михаила Ивановича неоднократно предпринимались попытки переманить. Последняя исходила от одной московской клиники – не хочу ее называть. Целителю сулили золотые горы и трехкомнатную квартиру в Москве рядом с метро.
– Это правда? – засомневался Балобанов. – Насчет квартиры?
– Подтверждаю, – встал министр здравоохранения. – При мне было. Прикатили целой делегацией – вроде, изучить опыт, а потом нагло стали переманивать. Даже ордер на квартиру показали. Оставалось только вписать имя и фамилию. Михаил Иванович отказался. В ответ услышал, что квартира будет его ждать. Не уверен, что после случившегося Мурашко не передумает.
– В Москве, значит, оценили, а мы нет? – насупился Балобанов.
– Получается так, – развел руками Терещенко. – У меня нет возможности дать Мурашко квартиру, у министерства – аналогично. Исполком не пропустит: официально он у нас не работает. А теперь о сути конфликта. Не буду скрывать: мне постоянно звонят руководители разных рангов с просьбами принять чьих-то детей вне очереди. Та растянулась до лета будущего года. Каюсь, просил Мурашко пойти навстречу. Именно просил, приказать не могу. Целитель не числится в штате, в любой момент может свернуть практику и уйти. Что, опасаюсь, и сделает. Человек он справедливый и с недавнего времени стал пенять мне на возросшее количество «блатных». «Чем их дети лучше детей рабочих, крестьян и служащих?» – говорил он мне. Но на днях мне позвонил Николай Степанович Ничипорук и попросил исцелить вне очереди сына Кузьмы Никитича Куковякина, секретаря райкома партии.
– Это так? – Балобанов посмотрел на секретаря. Тот побагровел и кивнул.
– Я упросил Михаила Ивановича сделать исключение. Как же повел себя Куковякин? Для начала отказался делать взнос в кооператив. Как понимаете, товарищи, секретари райкомов не самые бедные люди в стране. Рабочие и крестьяне платят, не задумываясь, а этот не пожелал. В ответ Мурашко отказался исцелять его сына. Имеет право: он не врач, клятвы Гиппократа не приносил. В ответ Куковякин пообещал ему неприятности. После чего мне позвонил Ничипорук и устроил разнос. Дальнейшее вы знаете.
– Звонил? – спросил Балобанов секретаря ЦК. Тот не ответил, только опустил голову. – А вам? – Балобанов посмотрел на министра МВД.
– Виноват, Ерофей Ефремович! – вскочил тот.
– Сам знаю, что виноват! – повысил голос первый секретарь. – Отвечай по существу. Что просил Ничипорук?
– Разобраться с кооперативом «Биоэнергетика», – выдавил министр.
– И ты, значит, разобрался, – зловеще произнес Балобанов. – Садись! Пока…
– Вы позволите, я закончу? – спросил Терещенко.
– Продолжай, Семен Яковлевич, – кивнул первый секретарь.
– Михаил Иванович Мурашко – неравнодушный человек и настоящий патриот. Это он разыскал в архивах документы, которые показали истинную сущность белорусских националистов, этих идейных последователей полицаев и других фашистских прислужников. Написал о них статью, которую опубликовала «Советская Белоруссия» и перепечатали все газеты республики.
– Так это был он? – удивился Балобанов.
– Да, Ерофей Ефремович. И как же мы отблагодарили человека за все сделанное им для республики и страны? Надели наручники? Скажу честно: мне стыдно смотреть Михаилу Ивановичу в глаза. У меня все.
– Присаживайтесь, Семен Яковлевич, – сказал Балобанов. – У членов бюро есть вопросы к докладчику и Терещенко?
Ответом ему стало молчание.
– Что ж, все ясно, – продолжил первый секретарь. – Предлагаю. За недостойное коммуниста поведение, противопоставление личного интереса общественному, попытку ввести в заблуждение членов бюро секретарю ЦК Ничипоруку объявить строгий выговор с занесением в учетную карточку и освободить от занимаемой должности. Также освободить от должности министра внутренних дел, предложив партийной организации МВД рассмотреть на своем заседании его персональное дело. Аналогично поступить и в отношении Куковякина. Пусть с ним разбирается обком. Я, в свою очередь, попрошу товарищей доверить ему руководить самым отстающим колхозом области. Пусть докажет свою полезность в этой должности. Другие предложения будут? Нет? Кто «за»?
Над столом взметнулись руки членов бюро.
– Решение принято единогласно. Попрошу Ничипорука и бывшего министра покинуть заседание.
– Теперь о вас, Семен Яковлевич, – сказал Балобанов, когда наказанные скрылись за дверью. – Чтобы больше никаких блатных! Всех в
