Малахольный экстрасенс - Анатолий Федорович Дроздов
– Совсем обнаглели коммуняки! – задавала тон женщина лет тридцати пяти в темном платье и вязаной мохеровой шапочке. – Мало того, что спецраспределители для себя устроили и жрут деликатесы, которые простые люди даже в глаза не видят. Мало того, что сделали лечкомиссию, где лечат себя и детей, и где есть все: лекарства, постельное белье и нужное оборудование. Тогда как простому человеку велят в больницу со своим идти. Так еще экстрасенса, который простых людей исцеляет, под себя решили подмять. А когда отказался, наручники надели. Да я три месяца в очереди ждала, чтобы дочку исцелить! Полстраны проехала. Мне теперь что, возвращаться ни с чем? – она всхлипнула и отерла кулаком слезы. – Что же это творится, товарищи? А? Я вас спрашиваю?
– Нечего тут спрашивать – бить надо! – отозвался стоявший рядом здоровенный мужик и стал засучивать рукава. Толпа одобрительно загудела и придвинулась к милиционерам. Терещенко понял, что еще минута – и случится непоправимое.
– Остановитесь, товарищи! – закричал, подбегая. – Я главный врач клиники. Пропустите!
Толпа недовольно заворчала, но расступилась. Терещенко прошел образовавшимся коридором и встал напротив милиционера с погонами капитана на мундире, безошибочно определив в нем старшего.
– Я Семен Яковлевич Терещенко, главный врач клиники, депутат Верховного Совета, – объявил милиционеру. – Представьтесь, капитан!
– Старший оперуполномоченный ОБХСС Минского РОВД капитан Рогов, – отозвался тот. – А это мой коллега, лейтенант Семенов.
– Что вы делаете в моей клинике? – спросил Терещенко, выделив интонацией «моей».
– Задержали гражданина Мурашко, – буркнул капитан, нервно сглотнув.
– На каком основании?
– У нас есть вопросы к его кооперативу.
– Ну, так вызвали бы повесткой, – пожал плечами Терещенко. – Для чего пришли сюда, да еще с наручниками?
Толпа за его спиной возмущенно загудела. Капитан не ответил, только вновь сглотнул.
– У вас есть ордер на арест? – не отстал Терещенко.
– Нет, – нехотя ответил капитан. – Но имеем право задержать.
– В случае, если подозреваемый застигнут на месте преступления или есть основания полагать, что он его совершил, а также для установления личности гражданина, – сказал главный врач. – Я знаю законы, Рогов. Устанавливать личность Михаила Ивановича, полагаю, нет нужды. Что до вопросов со стороны ОБХСС к кооперативу «Биоэнергетика», то они возникают после изучения финансовых документов. Вы смотрели их?
– Нет, – ответил за капитана целитель. – Бухгалтер сказала бы. Пришли и без объяснений нацепили, – он поднял вверх скованные браслетами руки. – Все из-за этого говнюка, партийного секретаря, сына которого я отказался принимать вне очереди. Мне его папаша сразу заявил, что сильно пожалею. Вот и прислал опричников.
Он сплюнул на пол. Толпа возмущенно загудела и придвинулась.
– Тихо, товарищи! – поднял руку Терещенко. – Я с этим разберусь. Ваши действия, капитан, – повернулся к Рогову, – расцениваю, как произвол и беззаконие. Оставляю за собой право информировать об этом прокуратуру и обком партии, а понадобится – и Верховный Совет. Сейчас же предлагаю покинуть клинику. Это не место для милицейских операций – здесь больных лечат. Расступитесь, товарищи, дайте возможность сотрудникам ОБХСС удалиться.
Толпа недовольно заворчала, но образовала коридор. Милиционеры, нервно озираясь, двинулись им.
– Капитан! – окликнул Рогова Мурашко. – Браслетики забери.
Он протянул скованные руки. Рогов глянул на напарника, тот подскочил к целителю, вытащил из кармана ключ и, сняв наручники, заспешил вслед Рогову. Толпа проводила их улюлюканьем.
– Расходитесь, товарищи! – обратился к ней Терещенко. – Инцидент исчерпан. Обещаю, что не оставлю его без последствий. Кому-то крепко не поздоровится. Сотрудников клиники прошу приступить к исполнению своих обязанностей, родственников больных – не мешать им. Михаил Иванович, – посмотрел он целителя. – В состоянии работать?
– Еще как! – улыбнулся тот. – Спасибо, друзья, что выручили, – обратился к толпе. – Коммуняки совсем берега потеряли. Ничего, недолго им осталось. Обещаю, что исцелю всех детей, очередь двинется быстрее. А вот блатных из нее – на хрен! Пусть в конец встают.
«Что он говорит?» – ужаснулся Терещенко, но люди заулыбались и стали аплодировать. Семен Яковлевич вздохнул и пошел к себе в кабинет. Происшедшее в клинике требовало действий. Медлить нельзя, Терещенко понимал это. Кто первым введет в уши начальству свою версию событий, тот и победил.
Первым делом он позвонил прокурору области. Тот выслушал и успокоил:
– Не волнуйся, Семен Яковлевич! Ордер на арест они не получат. По крайней мере, пока не положат мне на стол уголовное дело. Думаешь, его не будет?
– Да какое там? – хмыкнул Терещенко. – Кооператив «Биоэнергетика» не работает с государственными деньгами. Если недоплатили вдруг какой-то налог, то решается просто. Выдали предписание – они исправили. Нет тут интереса для ОБХСС.
– Понял! – сказал прокурор и положил трубку.
Следом Терещенко позвонил министру здравоохранения, затем – еще нескольким нужным людям. Все заверили его в поддержке. В конце концов, кто такой секретарь какого-то райкома? Это недавно они были о-го-го. Кончилось их время. Если рядовой журналист на выборах в Верховный Совет в своем округе набирает голосов в разы больше, чем секретарь ЦК КПБ[46], умному человеку это о многом говорит.
Покончив со звонками, Семен Яковлевич решил собрать отложенную летучку, но не тут-то было. В кабинет вбежала секретарша с транзисторным приемником.
– Послушайте! – сказала, ставя его на стол. – Только что анонс был.
Она выкрутила ручку на полную громкость.
– В эфире «Голос Америки», – сообщил невидимый диктор. – Последние новости. Из Минска сообщают о волнениях. Начались они в областной клинике, где сотрудники милиции попытались арестовать известного целителя Михаила Мурашко, вся вина которого состояла в том, что он отказался принять без очереди сына секретаря райкома партии Куковякина. Тот в ответ пообещал целителю неприятности и сдержал слово. Сегодня утром в Минскую областную клинику явились два офицера ОБХСС, которые надели на Мурашко наручники и попытались увести его с собой. Возмущенные родители больных детей и сотрудники клиники отбили целителя у милиционеров, едва не растерзав последних. Офицеров с позором изгнали. Понимая, что опричники коммунистов не угомонятся, врачи и другой медицинский персонал клиники, а также поддержавшие их родители больных детей объявили, что не позволят милиции творить произвол и беззаконие. Как сообщают нам, клиника превратилась в осажденную крепость. Вокруг нее спешно сооружают баррикады. Пока ничего не известно об ответных действиях властей. Бросят ли они на подавление протестов ОМОН или прибегнут к помощи армии, станет ясно в ближайшие часы. Мы сообщим нашим слушателям о дальнейшем развитии событий…
– Какой ОМОН? – взмутился Терещенко, дослушав. – Какие баррикады? О чем они?
– Вы в окно гляньте! – предложила секретарша.
Семен Яковлевич подбежал к окну и отдернул штору. От увиденного ему стало плохо. Окна кабинета главного врача выходили прямо к въезду в клинику. Сейчас его преграждали запертые ворота, а за ними, запирая въезд, выстроились автомобили – грузовики и легковые. Среди них Терещенко с
