Константин Костинов - Джип, ноутбук, прошлое
– Может быть, – поручик сделал вид, что разговор с Русланом закончен, и обратился к Юле, – вы позволите вас когда-нибудь угостить…
Взгляд поручика сразу напоминал, что Торопец находится совсем рядом со Ржевом.
– Я, – Юля все прекрасно понимала, – предпочитаю, чтобы меня угощал исключительно муж.
– Я и его могу, – поручик повернулся к Руслану и характерно ухмыльнулся, – угостить.
В кармане шубы, казалось, шевельнулся пистолет. Мол, хозяин, что ты с этим наглым фраером базаришь, влепи ему маслину между глаз. Искушение, конечно, было сильным, но в споре «стрелять или не стрелять» между человеком и оружием решает всегда тот, у кого больше мозгов.
– Вынужден отказаться. Насколько я знаю, господа офицеры получают не так уж и много, – не желаю подрывать ваш бюджет…
Щека поручика еле заметно дернулась. Руслан, если честно, понятия не имел, сколько получают офицеры императорской армии, но, судя по всему, попал в больное место.
– Кстати, – не дал он ответить, – это не вас ли зовут?
Выше, на набережной, стоял еще один офицер, такой же молодой, а то и еще моложе. Правда, он никого не звал, но явственно смотрел в их сторону, а значит, мог оказаться приятелем поручика.
– Ах да. – Торопецкий еще раз глянул на Юлю, но наткнулся на очередной холодный взгляд и решил, что пора уходить. – Это мой товарищ, из лейб-гренадер. А ведь верно! Нас же ждут в… Там, где ждут.
Поручик поднялся по деревянным ступеням, чуть оскальзываясь на грязном снегу. Минуту пообщался с товарищем – и тот спустился на лед Невы.
– Прошу прощения, – на погонах блеснули золотые звездочки подпоручика, – за моего друга. Он несколько пылок… в определенных вопросах.
Лейб-гренадер был спокоен и серьезен.
– Поручик не допустил ничего оскорбительного, – заверила его Юля.
Их собеседник коротко кивнул и ушел.
Лазаревичи поднялись на набережную.
– Юля, нужно было улыбаться этому офицеру? А если бы это он был маньяком?
– У него, – в муфте тихо щелкнуло, – не было бы шансов. Так что будь он убийцей…
– Убийца… – произнес кто-то за спиной. – Они все – убийцы.
Руслан с Юлей резко крутанулись, даже Аня, взвизгнув, отпрыгнула в сторону.
На набережной стояла женщина. Немолодая, на вид лет сорока. В черной шубе и меховой шапке, немного похожей на головной убор Незнакомки с картины. Вот только лицо не походило на лицо покорительницы мужских сердец: бледное, стянутое, черные круги вокруг глаз, в которых тает страх.
– Пр… – Руслан откашлялся. – Простите, что вы сказали?
Лицо женщины расслабилось, став лицом обычной усталой женщины.
– Простите меня. Дело в том, что я с некоторых пор боюсь офицеров.
– У вас кого-то убили?
Женщина помялась:
– Возможно, вы слышали эту историю в марте этого года?
– Нет. Мы только в сентябре приехали из Америки.
Они медленно пошли в сторону Фонтанки.
– Офицер застрелил человека в поезде за то, что тот слишком шумел и мешал спать, – рассказывала женщина, Аделаида Петровна Розенбаум, жена инженера с бакинских нефтепромыслов.
– Может, – усомнилась Юля, – он его не за это застрелил? Слухи – они, знаете…
– Я там была. Был уже вечер. Многие ложились спать, офицер разговаривал со своим товарищем, мой муж и еще человек пять беседовали о своем. Вдруг офицер крикнул: «Не мешайте спать!» Разговаривающие слегка понизили голос, но беседу продолжили. И вдруг – выстрел!
Аделаида Петровна вцепилась Руслану в рукав, ее взгляд был устремлен в прошлое.
– Акцизный чиновник упал мертвым, а хорунжий направил пистолет на нас! Прямо на меня с мужем! Из ствола на нас смотрела смерть! Он нажал на курок, мы все вздрогнули, но раздался только щелчок. «Скажите спасибо осечке, – сказал тогда офицер, – а то бы всех положил». И спокойно продолжил разговор с товарищем! Как будто ничего особенного не случилось!
Женщина не выдержала и зарыдала.
– Простите, а хорунжий – это кто?
Не то чтобы Руслану и вправду это было интересно, просто хотелось отвлечь женщину от тягостных воспоминаний.
– Казацкий офицер…
– А, так это был казак…
Нельзя сказать, что Руслан недолюбливал это сословие, но, с его точки зрения, то, что убийца оказался казаком, многое объясняло в происшедшем.
– Какая разница?! Казак, гусар… Они все офицеры! Они все могут творить все, что захотят! Капитана, убившего своего собственного офицера за то, что на того засматривалась молодая жена, осудили всего на три года арестантских рот! Да еще и предложили сократить срок до месяца. А офицера, чуть не убившего гимназиста, и вовсе высочайше помиловали!
Юля и Аня взялись обсуждать судно, вмерзшее в речной лед, а Руслан задумался над рассказом госпожи Розенбаум.
«Нет, майоры Евсюковы были всегда, наверное, и во всех армиях, как и поручики Ржевские. Это ничего об императорской армии не говорит. В ней есть и хорошие офицеры. Отважный пилот Мациевич, спокойный и деловитый капитан Секретев, поручик Гурдов, поэт и изобретатель. Вопрос не в этом, вопрос в том, каких офицеров больше. А то построишь танки, а плохие офицеры заведут их в болото – и все к черту.
Хотя… Танков-то у нас никаких нет. Нет даже того, кто их смог бы сконструировать. Можно было бы, конечно, предложить это Фрезе… Можно. Но не нужно. Предлагать нужно так, чтобы шпионы или спецслужбы на меня не вышли, а Фрезе меня прекрасно знает… Придумал ты, Лазаревич, геморрой себе на голову… Как бы странно это ни звучало.
Ладно. Статистические исследования среди императорских офицеров проводить мне некогда, каких там больше, так что будем действовать методом доктора Ливси. Как он там сказал Билли Бонсу? «Если вы не бросите пить, то умрете. Поэтому я дам вам лекарство, но исцелиться вы сможете только сами». Я дам вам танки, господа офицеры, а побеждать с ними или нет – это уже ваше дело. Я вам, в конце концов, не фея-крестная, волшебству не обучен, что от меня зависит и в моих силах – сделаю, но в одиночку выиграть для вас войну не смогу…»
– Папа, это же Фонтанка?
– Ага, она самая.
– «Чижик-пыжик, где ты был! – запрыгала вокруг отца Аня. – На Фонтанке водку пил…»
Человеческое мышление – странная штука. Проследить цепочки случайных ассоциаций не всегда возможно. Казалось бы, какая связь между детской песенкой и танками? Однако, услышав ее, Руслан внезапно вспомнил фамилию человека, который может сконструировать танк.
Глава 5
Доктор Брилинг оказался поразительным человеком. В том смысле, что он ухитрялся постоянно поражать Руслана.
Начать с того, что в представлении Руслана доктор наук должен выглядеть… ну как доктор наук. Сухонький старичок, в ермолке, с узкой седой бородкой и усами, что-то вроде Айболита от двигателистики. Который будет потирать ладони, глядеть поверх круглых очков рассеянным взглядом и поминутно повторять: «Ну-с, батенька…»
Поэтому когда в кабинет Фрезе шагнул, отряхивая снег с плеч, молодой человек – ровесник самого Руслана – с мушкетерской бородкой и лихо торчащими усами, похожий на чуть повзрослевшего Арамиса, в первый момент Лазаревич решил, что к ним прибыл какой-нибудь очередной автолюбитель.
– Брилинг, Николай Романович. – Вошедший энергично пожал руки Руслану и Фрезе. – Прямиком из Москвы.
Щеки румянились, как будто доктор пришел от Москвы на лыжах, а веселый взгляд говорил, что для него это была пара пустяков. Энергии Брилинга хватило бы на полстолицы.
– Я сейчас преподаю в Московском техническом училище, – рассказывал доктор за кружкой чая: так сразу перейти к делам не дал Фрезе. – В котором и учился лет пять назад. Двигателями занимаюсь, три года назад диссертацию защитил в Дрездене, сейчас учебник пишу по двигателям внутреннего сгорания. Поэтому как только услышал от Александра Сергеевича…
– Это, простите, кто? – полюбопытствовал Фрезе.
Руслану тоже было интересно. Навряд ли Брилинг увлекался вызыванием духов…
– Посников Александр Сергеевич, директор Санкт-Петербургского политехнического института. Он знал, что лучшие специалисты – у нас… – Брилинг подмигнул. – Поэтому связался с нашим директором, а уж тот не сомневался, кого назвать главным знатоком двигателей. Наконец-то, наконец-то наши купцы занялись хоть чем-то, кроме продажи зерна за границу и купания певичек в шампанском. И самое главное – что для этого они пригласили русских инженеров, – Николай Романович обвел рукой Руслана и Фрезе, – и ученых, – тут он скромно указал на себя. – Наука, совмещенная с практикой, способна на многое! Хоть и говорят, что теория, мой друг, суха…
– И нет в ней музыки стиха, – улыбнулся Руслан.
– Ошибочное мнение, мой друг, ошибочное! Нет ничего музыкальнее и гармоничнее хорошей теории! Красота формул, совершенство выводов! Наука – это не сухой хлеб, который нужно грызть, это волшебное вино, которое можно пить, пить, пить бесконечно!
