Константин Костинов - Джип, ноутбук, прошлое
Руслан улыбнулся. Он внезапно понял иронию истории.
Если он в самом деле сможет повернуть течение времени так, что Первая мировая будет выиграна, то этим подложит императору большущую свинью.
Да, война будет победоносно выиграна. И? Это решит те проблемы, которые существуют сейчас, в 1910-м? Крестьяне получат землю? Рабочим повысят зарплаты, сократят рабочий день и перестанут смотреть на них как на существ второго сорта? Купцы перестанут подделывать продукты, с улиц исчезнут проститутки, а солдатам можно будет ездить в трамвае и пить чай в буфете?
Не-эт, все останется по-прежнему. Победоносная война всегда, ВСЕГДА внушает власти мысль о том, что в стране «все нормально» и менять ничего не надо.
Армия устарела? Так мы же победили! И нужна Крымская война, чтобы начать реформу армии.
Крестьянам нужна свобода? Так мы же победили! И тогда «крестьяне, верный мой народ, да получат мзду свою от Бога».
Нужны реформы? Зачем? Мы же ПОБЕДИЛИ!
Единственное исключение – Великая Отечественная, выигранная, но слишком дорогой ценой.
Станет что-то менять Николай Второй? Нет. Он и сейчас искренне верит, что в стране все хорошо, и тем более не станет сомневаться в этом в случае победы. А значит, революция все равно случится, рано или поздно, но случится. Слишком сильно прогнило все наверху. Даже если налетит волшебный ураган и унесет большевиков, эсеров и вообще всех революционеров, то очень скоро на их месте окажутся какие-нибудь «синие», «народосчастники», «эрэсы», которые будут продолжать дело «унесенных ветром». Потому что большевиков не с Марса сбросили и не в почтовом конверте прислали, они появились в России потому, что если очень долго плевать на людей, то среди них всегда найдется тот, кто соберет отряд и отправится сбрасывать этого плевуна. Самый главный виновник революции всегда сидит на самом верху.
Тот, кто идет неправильным путем, придет в подвалы Ипатьевского дома, годом раньше или годом позже.
– …Руслан!
– А? Что?
– Муж мой любимый, ты сегодня веселый, но какой-то весь в себе. О чем задумался, детина?
– Да так… О судьбах России.
В дверь комнаты постучали.
– Руслан Аркадьевич, – крикнула из-за двери Танюша. – К вам пришли!
Лазаревич вышел в гостиную, где его ожидал сосед, невысокий коренастый адвокат Варсонофий Варфоломеевич – как он живет с такими именем-отчеством? – живший в квартире напротив.
– Руслан Аркадьевич, – подпрыгнул он ближе. – Ваш компаньон господин Фрезе звонил на мой аппарат…
Да, телефоны были не у всех. Вот у Руслана не было.
– …Просил сообщить вам следующее…
Варсонофий Варфоломеевич нацепил на нос пенсне и достал из кармана бумажку:
– «Иван Петрович пригласил из Императорского Московского технического училища специалиста по двигателям. Доктора Брилинга, Николая Романовича».
Глава 3
Коломенская улица. Дом номер одиннадцать. Обычный доходный дом, каких много в Петербурге.
Молодая женщина, в шубке и с муфтой, поднялась по лестнице и остановилась перед дверью одной из квартир. Переложила в другую руку объемистый бумажный сверток и крутанула рукоять механического дверного звонка.
За дверью послышались шаги, щелкнул замок. Молодая девушка выглянула на лестничную площадку.
– Вам кого? – не очень-то дружелюбно спросила она.
– Я к Марии Борисовне. По поводу ее покойного мужа.
– А вы кто?
– Лазаревич Юлия Николаевна.
Жена – вернее, уже вдова – журналиста Корнейчукова ждала Юлю в гостиной, сидя в кресле. Ноги укрыты пледом, возле кресла крутятся двое детей: мальчик лет пяти и девочка двух-трех лет.
– Доброе утро. Юлия Николаевна?
– Доброе утро. Совершенно верно.
– Мы знакомы?
Мария Борисовна пригляделась к гостье. Юля взглянула на вдову.
По ощущениям – хорошо за тридцать лет. Усталое, осунувшееся лицо, тусклый взгляд, мышино-серая кофточка, на плечи накинут пушистый коричнево-серый платок, напоминающий толстый слой пыли под кроватью.
– Нет, – покачала головой Юля.
– Вы знаете… знали моего мужа?
От этой оговорки у Юли по спине пробежали мурашки. «Не дай бог, – подумала она, – мне когда-нибудь вот ТАК говорить о собственном муже. Врагу не пожелаешь…»
– Нельзя сказать… – ответила Юля.
В соседней комнате заплакал ребенок, совсем еще младенец, судя по крику. Послышались тихие бормотания, кто-то, очевидно нянька, успокаивал малыша.
– Нельзя сказать, – продолжила Юля, – чтобы я его знала хоть сколько-нибудь близко. Случайное шапочное знакомство. Мы с мужем, он работает на фабрике господина Фрезе инженером, делает автомобили… так вот, мы с мужем были в гостях у художника Репина в Куоккале. Там мы и познакомились с вашим мужем.
Юля вздохнула и перевела дыхание.
– Может быть, чаю? – спросила Мария Борисовна.
– Благодарю, нет.
Мальчик выглянул из-за спины матери и гордо заявил:
– А мой папа…
– Коля, Лида! Пойдите… в спальню.
Набычившийся мальчик и очень серьезная девочка – маленькие девочки вообще всегда выглядят очень серьезно – утопали из гостиной. В дверях девочка обернулась и показала Юле язык.
– Так вот, – продолжила, улыбнувшись, Юля. – Мы с вашим мужем разговаривали, недолго, четверть часа, не больше. Но, видимо, наша семья ему чем-то понравилась, и он рассказал нам о своем тайном увлечении…
Губы женщины сжались:
– Что вы хотите сказать? Если вы намекаете… Если вы хотите… Пытаетесь…
– Нет-нет-нет! – Юля замахала руками, муфта с глухим стуком упала с ее коленей. – Ничего предосудительного, ничего такого, что могло бы опорочить его в глазах других людей. Оно просто… несерьезное. Видимо, ваш муж стеснялся этого увлечения, он сказал, что не рассказывал даже вам.
– Госпожа Лазаревич! – Мария Борисовна приподнялась. – Или вы прямо называете это «увлечение», или я прошу вас покинуть мой дом!
– Ваш муж писал стихи.
– Стихи? – Новость просто ошеломила женщину.
– Да. Стихи. Стихи для детей.
– Он никогда…
– Я же говорю, он стеснялся. Знаете, есть такой психологический феномен…
Брови женщины взлетели вверх, как будто Юля произнесла колдовское заклинание на симпозиуме физиков-ядерщиков.
– Человек, – продолжала Юля, – охотнее расскажет о своих тайнах незнакомцу, чем хорошо знакомому человеку. Просто потому что не нужно думать о реакции на свое откровение и можно просто облегчить душу.
Ребенок за стеной снова заплакал.
– Ну да, – принужденно улыбнулась Мария Борисовна, – как в сказке «У нашего хана на голове растут рога».
– Да, – улыбнулась в ответ Юля, – хоть тростнику, но рассказать. Вернемся к Николаю Эммануиловичу. В разговоре я упомянула о том, что у нас есть дочь…
– У вас дочь?
– Да, Аня, десять лет.
– Простите, продолжайте.
– Итак, я упомянула о дочери, и ваш муж решил узнать мое мнение о своих тайных стихах. Он вынес мне целую пачку бумаги и попросил почитать их дочери и рассказать потом ее мнение. Как он сказал: «Стихи для детей, и оценивать их должны дети».
– И что? – Жена журналиста заинтересовалась.
– Они гениальны, – просто сказала Юля. – Ваш муж мог стать знаменитым, знаменитейшим детским писателем, чьими стихами зачитывались бы дети и через сто лет.
Юля кашлянула, ощущая пересохшее горло.
– Простите, а можно мне воды?
– Феня, принеси стакан воды!
Выпив, Юля вернула стакан служанке, тут же скрывшейся, и продолжила:
– Я уже почти дочитала произведения вашего мужа и собиралась вернуть. Но тут случилась эта ужасная трагедия…
Женщины помолчали.
– Это они? – кивнула Мария Борисовна на сверток. – Те… стихи?
– Да. Я возвращаю их вам.
– Почему? Если, как вы говорите, они гениальны? Никто не знал о том, что это стихи Коли, вы могли бы издать их под своим именем…
– Не могла. Это… это просто неправильно. Все равно что снять кольцо с покойника, лежащего в гробу, мол, оно ему все равно не понадобится. Возьмите стихи, напечатайте их, пусть имя вашего мужа продолжает жить и радовать детей, даже после его смерти…
Мария Борисовна расплакалась.
– Ну как? – спросил Руслан жену, выходящую из дома, где жил, пока не встретился с пришельцами из будущего, известный журналист, так и не ставший дедушкой Корнеем.
– Отдала, рассказала.
– Она не приняла тебя за его лю… – Руслан оглянулся на Аню.
– «Лю», приходящая к вдове и дарящая ей детские стихи, написанные ее же мужем, – это за гранью добра и зла. Куда поедем?
– Аня?
– А давайте просто погуляем?
Руслан расплатился с извозчиком, который наверняка посчитал их очень странными пассажирами. Сначала кружили-кружили по городу – то езжай побыстрее, то помедленнее, то здесь остановись, то здесь поверни. Как будто за ними волки гонятся.
Извозчик и не подозревал, что был недалек от истины. «Потрошитель»-то до сих пор не выявлен. Кто его знает, может, отчаявшись подслушать, он примется следить за Лазаревичами? Наводить убийцу на жену Чуковского и становиться причиной гибели еще одного невинного человека Руслан не хотел. Вот и пришлось пытаться «оторваться от хвоста».
