Солдат и пес. Книга 1 (СИ) - Валерий Александрович Гуров
На разводе шеф порадовал нас тем, что сегодня начинается приемка новой техники: ПСГ-240 на базе «Уралов-345». Опять же на это дело бросается весь личный состав, свободный от нарядов, особенно же те, кто имеет в водительских правах отметку категории «С»: солдаты, гражданские, прапорщики, офицеры…
— Все! — подчеркнул Романов. — Я сам лично за руль сяду, если потребуется. Всю партию надо сегодня как минимум с территории станции выгнать. Иначе Товарный двор нам пропишет штрафную санкцию…
Уж это точно. Железная дорога в СССР со Сталинских времен — государство в государстве, а может, даже и с царских. Объект стратегического значения, что тут скажешь. И Министерство обороны не указ Министерству путей сообщения. И хоть кто затянул с выгрузкой, загромоздил Товарный двор своим имуществом — получай штраф.
Мне, конечно, эта суета с выгрузкой и перегоном машин в часть была боком, но и нас таких, кто свободен от нарядов, отмобилизовали на приемку: подай, принеси, помоги… А чтобы мы не слонялись попусту, прапорщик Мотыгин выдал нам метлы, сделанные из связок вервей и насаженные на деревянный черенок, и велел мести бетонные полы в хранилищах и площадки перед ними. Работа не самая обязательная, хотя, в общем, с пользой. А главный толк — педагогический.
— Солдат, не занятый делом — это потенциальный преступник! — наставительно произнес прапорщик заученную фразу. И добавил от себя: — Чем бы ни занять, лишь бы зае…ать…
Последняя мудрость была произнесена на выходе вполголоса, чтобы мы не услышали. Но я услышал. И усмехнулся. Сермяжная правда в этом есть, не поспоришь!
Так начался очередной день службы. Я, улучив момент, постарался слетать в вольеры к Грому, которого сегодня должны были выставить на второй пост. Свидание вышло коротким и трогательным:
— Извини, братишка! — сказал я. — Не могу тебе уделить много времени. Служба не мед!..
Конечно, я поменял ему воду, прибрал в вольере. И уж, конечно, он был рад, хотя особо и не подал вида. Как настоящий джентльмен, он был скуповат в выражении чувств.
Я помчался обратно на техтерриторию. Тут уже начали прибывать первые «Уралы», выглядели они, конечно, мощно, презентабельно по сравнению со старыми ЗИЛами, и насосы на них стояли более мощные. Суматоха достигла апогея, машины стали подкатывать одна за одной, дежурный по КПП плюнул на открытие-закрытие ворот и, держа их открытыми, встал рядом с ними как апостол Петр у врат рая.
Богомилов, между прочим, несмотря на очки, тоже оказался обладателем прав с категорией «С» — учился в школе ДОСААФ. Получилось это, по его уверениям, случайно. В институте, на военной кафедре. Какая-то у них особо продвинутая кафедра оказалась, где студентам предлагали получить какую-нибудь околовоенную специальность типа химика-дозиметриста, шофера, даже санинструктора. Ну и он выбрал водителя — это показалось самым интересным. И теперь его припахали на перегон, естественно.
Загнав свой «Урал» в ангар, довольный лейтенант увидел меня.
— Ну, товарищ Сергеев, — не по-военному приветствовал он меня, — я все помню! Ты же сегодня в наряд не идешь?..
— Пока Бог миловал.
— Меня тоже. Вот и давай… Думаю, часам к шестнадцати-семнадцати эта свистопляска притихнет. Судя по темпам, всю партию должны перегнать к этому времени. Давай сориентируемся на это время. Я для блезиру еще пару парней приглашу из охраны или из пожарки, тоже как бы у них учетки проверить… Ну и ты подтягивайся.
Я кивнул…
Прогноз начальника учетного отдела оказался в целом верным. Вихрь подняли даже с перебором, часам к трем все новые машины оказались в части. Это была не последняя партия, спустя несколько дней ожидалась еще одна, а кроме того, освеженные, оживленные ПСГ-160 ожидали погрузки на железнодорожные платформы. И это тоже предстояло стать немалой заботой…
В общем, время пролетело, я отправился в казарму: нужно было немного постираться, подшиться, заняться вот таким солдатским самообслуживанием. Иголка и три вида ниток: белая, черная, цвета хаки — всегда присутствуют в солдатском хозяйстве, зачастую подколотые за отворотом пилотки. Армейская служба вообще учит маленьким и очень полезным житейским хитростям, которые потом очень и очень могут пригодиться.
Итак, я взялся за поправку обмундирования, что-то успел, а что-то не успел, когда в дежурке раздался звонок.
Зинкевич, чертыхнувшись, прошел к телефону.
— Да?.. Здравия желаю, товарищ лейтенант! Сергеев? Здесь. Да… К вам? Срочно? Есть…
— Борис, — окликнул он, положив трубку, — тебя Богомилов зачем-то требует. Зачем, интересно?
— Понятия не имею, — сказал я, перекусывая нитку. — Скорее всего, в документах что-то уточнить.
— Да, наверное! Он же у нас бюрократ, канцелярская крыса…
— Это точно… Ладно, пошел.
В кабинете Богомилова я застал рядового Григоряна, флегматично-унылого армянина, родом из какого-то чудовищно высокогорного села, куда вроде бы и автомобильных дорог даже нет. Впрочем, тут врать не буду. Но то, что регион какой-то заоблачный, это точно. «Григорян случайно оттуда в райцентр спустился за солью, — острили наши парни. — Ну, тут его и загребли…»
Разговор был достаточно нервный.
— Ну смотри, Григорян, — раздражался лейтенант, тыча шариковой ручкой в картонку-«гармошку» — учетную карточку. Разве может такое быть⁈ Отец у тебя, написано, 1897 года рождения, так?
— А так точно.
— Так. А ты 1963-го! Такое бывает?
— Бывает.
— Тьфу! Твоему отцу сколько лет?
— А не знаю.
— Как не знаю⁈
Григорян пожал плечами.
Разговор грозил быть бесконечным, как струя магнитной плазмы в токамаке. Я выразительно откашлялся. Лейтенант меня понял.
— Ладно… Чтобы с тобой говорить, Григорян, надо пуд гороха съесть! Понял?
— А так точно.
— Все, иди. Потом разберемся. Иди на хер отсюда!
— А так точно.
Григорян вышел, лейтенант сел, снял очки, устало протер глаза.
— С ума сойдешь с ними, как там у них документы заполняют… Анекдот!
— Ну, — осторожно сказал я, — у них там долгожитель на долгожителе, мало ли что может быть…
— Ну, в общем… Да черт с ними! Ладно, присаживайся. Да о делах наших скорбных покалякаем, — он усмехнулся, процитировав еще одного армянина, Армена Джигарханяна — в данном случае его роль в фильме «Место встречи изменить нельзя».
Мне предстояло быть основным докладчиком, и я начал с того, как смекнул, что суматоха вокруг части затеяна для отвода глаз… Лейтенант слушал очень внимательно, снимал очки, протирал их тряпочкой, снова надевал… Я старался быть убедительным, вспомнил все аргументы. И Богомилов, похоже, проникся.
— Значит, — негромко, задумчиво произнес он, — все это ради того, чтобы отвлечь внимание от кого-то, кто находится у нас в части под видом офицера…
— … или гражданского служащего. Товарищ лейтенант! — воскликнул я. — Ну Соломатина же кто-то отравил, это же факт⁈
Богомилов кивнул.
— Ну,
