Солдат и пес. Книга 1 (СИ) - Валерий Александрович Гуров
— Будем называть его Икс? — усмехнулся Богомилов.
— Да хоть Зет!
— Нет, все-таки пусть будет Икс. Как его вычислить?
— Ну а кто приносил ту кружку с водой?..
— Да принес-то дежурный по КПП! Клянется, что налил из графина в стакан и все.
— Значит, яд либо в графине был, либо в стакане…
— А туда мог закинуть кто-то, бывший рядом. Логично?
— Да. И в принципе, не такой уж большой круг подозреваемых. А кроме того, ведь и стакан и графин наверняка взяли на экспертизу…
Лейтенант вновь негромко рассмеялся:
— Ты извини, я закурю! Знаешь, мне нравится, как мы перешли на язык органов дознания. Круг подозреваемых, экспертиза… Но в принципе, жизнь ведь заставила! А что, глядишь, так ведь и вывернем на верный путь, а?
— Надеюсь.
На этом наш разговор по существу закончился. Ясно было, что сумму фактов и гипотез на данный момент мы вычерпали. Наши текущие позиции выглядели так.
В части под видом кого-то из высокопоставленных служащих действует вражеский агент. Икс. У него наверняка есть поддержка в городе. И ему удалось завербовать часть служащих. Часть из которых по разным причинам пришлось устранить, но это отдельный вопрос… То есть, действует группа. Естественно, их целью является разветвленное подземелье с чем-то чрезвычайно секретным… В общем, ситуация ясна. Но есть нюанс: этого Икса надо вычислить. Как? Как⁈
Вот над этим я и думал, шагая в казарму. Ну как! Буду мысленно рассматривать всех наших служащих сверху вниз. Я ведь уже более или менее присмотрелся к ним, какое-никакое мнение составить могу. А теперь его надо развить, углубить.
Чем больше я об этом думал, тем интереснее — и, разумеется, сложнее — представлялась мне задача. Но ее сложность только раззадоривала меня. Было особенно остро думать о том, насколько мои выводы совпадут с результатами профессионалов. Прямо-таки разжигало душу!
Розжиг пришлось поумерить по возвращению в казарму. Зинкевич сообщил, что завтра меня ожидает наряд по кухне.
Такая нагрузка циклически выпадала на все подразделения. Хоть и был у нас «вечный дневальный» Унгуряну — но его малой мощности, 0,25 лошадиных силы, как ядовито выражался Богомилов, оказывалось недостаточно. Да ведь, надо признать, что он дневалил и по роте, и по кухне, и на хоздворе с коровами возился… И при большей мощности его бы на все это не хватило. Поэтому на подмогу ему отряжали кого-то либо из роты охраны, либо из нашего взвода, либо из пожарной команды.
Обычно наряд по кухне считался делом двусмысленным. С одной стороны непрестижно — «бабское дело». С другой стороны, отпадали формальности вроде утреннего осмотра, построений, разводов… а, впрочем, это не главное. Главное, в таком наряде при известных смекалке и ловкости рук всегда можно было несанкционированно пожрать. Этот плюс нивелировался в тех местах, где готовили похабно, но у нас-то случай не тот! Так что плюс самый весомый. Правда, встать надо было пораньше, до основного подъема — да только для меня это не проблема. И вообще, я воспрянул, увидев в этом возможность за неспешной, рутинной монотонной работой поразмыслить о своем.
У меня в принципе есть свойство внутреннего будильника. Если есть задача проснуться в шесть утра — можно быть уверенным, что открою глаза где-нибудь без десяти шесть. И в этот раз будильник меня не подвел. С Зинкевичем заранее договорился, что встану, умоюсь, и сразу на кухню. Завтракал кухонный наряд на месте — вот тут-то и открывалось окно возможностей.
Ну и тут придется сказать, что работа у нашей поварихи была не из легких. Завтрак, обед и ужин примерно на восемьдесят рыл! Это серьезно. Зачастую в столовой питались и офицеры, и прапорщики, во всяком случае, находящиеся на дежурстве, да и гражданским во время авралов надо было где-то поесть… И приходить в столовку надо было ни свет ни заря, и закрываться чуть ли не затемно. Так что усушку и утряску продуктов в свою пользу Светлана, должно быть, расценивала как морально законный бонус к зарплате.
Когда я приблизился к столовой, то свет в окнах уже горел, из трубы вился дымок, а от продовольственного склада спешил Унгуряну, таща на спине мешок с крупой.
Стало быть, надо сразу включаться в дело!
Я шагнул в столовую, прошел в кухонное отделение, увидел шеренги банок с тушенкой на столе…
Ага! Сегодня, стало быть, на завтрак предстоит потреблять тушенку. Не самый лучший вариант. Но ничего, пойдет.
— Эй, добрый молодец! — звонкий женский голос сзади.
Я резко повернулся и увидел упитанную, мягко говоря, круглолицую молодую женщину. Глазки-щелочки, толстые губы. Из этих амбразур она смотрела на меня с каким-то странным интересом.
— Тебя сегодня в наряд по кухне?.. — спросила она.
— Так точно. Брошен на усиление, — я постарался выразиться сухо и корректно.
— А-а… — протянула она по-прежнему с непонятным мне загадочным выражением. — Как зовут?
— Борис.
Она вновь хмыкнула с подтекстом.
Скрытые смыслы мне надоели:
— Что-то не так?
— Да почему? — она пожала плечами. — Нормально… Один вопрос только меня разбирает.
— Ко мне вопрос?
— К тебе.
— Ну, если разбирает — надо спрашивать.
— А ты не обидишься?
Я не успел ответить, потому что в помещение ввалился Унгуряну.
— Свьета, — сказал он плачевным голосом, — я грьечку принес, туда поставил…
— А, хорошо, хорошо! Давай, переодевайся. Ты, Борис, тоже. Амуницию свою долой, сапоги сыми. Белая куртка, белая шапка. Тапочки. Вон там возьмешь, в кандейке.
— Понял. Так что там за вопрос?
— А ты не обидишься?..
— Не имею такой привычки. А на женщин и вовсе обижаться грех.
— Ты смотри-ка!.. Это почему?
— Долго объяснять. Что с вопросом-то?
— Ну, гляди, я за язык не тянула! Это… это ты Гельку в лаборатории чебурахнул? Длинный, говорят, такой, симпатичный. Это кто ж такой у нас?
— Не длинный, а высокий. А симпатичный — все верно. Согласен.
Она так и закатилась смехом:
— Ну ты за словом в карман не лезешь!.. Так это ты был⁈
— Есть на белом свете вещи, которые касаются только близких людей, — произнес я с сугубым достоинством.
Тут Света чуть не лопнула от смеха:
— Ну точно ты! Молодец!..
— Почему молодец?
— Потому что нашел тропинку. Она-то Гелька, ведь такая фифа, к ней не подойди! Нос дерет выше неба. А ты смотри-ка: раз-раз — и на матрас!
Все это у нее летело с языка с деревенским простодушием.
Я как-то отшутился, а сам подумал, что и вправду, войсковая часть что деревня — никто и ничто не скроется… Как узнали⁈ Кто пошел трясти языком?.. Теперь уж, поди, и не доберешься до правды! Ну