Назад в СССР: Демон бокса – 3 - Анатолий Евгеньевич Матвиенко
Как же радуется Спинкс… Он продолжил беспроигрышную серию, уложив непобедимого Матюшевича. Ранее непобедимого. Кстати, где он?
Поскольку перед глазами двоилось и качалось, разглядел его только через пару-тройку секунд, маленький такой. А, потому что согнут, одной лапой держится за пуп, второй за канаты. Если не успел напрячь мышцы пресса и туда прилетела тонна… Ладно, заврался, такой силы удара уже бы не развил, но полтонны Спинкс точно схлопотал, и это, наверно, очень больно, когда пупок на миг соединяется с позвоночником.
Оля перелетела через канаты, обхватила меня и потащила в угол.
— Как бездарно слил…
Обнаружил, что во рту нет капы. Видно последний удар её выбил нафиг. Или вообще её проглотил.
— Ты выиграл! Чудом, но победил! Спинкс не смог разогнуться и принять стойку до счёта «десять»!
То есть рефери открыл счёт обоим? А такое бывает? Пока мозги, отбитые последним ударом поверженного афро, не пришли в относительный порядок, я соображал туго. С ринга видел перекошенную рожу Дона, безучастного Марва, прыгающую и аплодирующую Машку, немного пришёл в себя только к моменту, когда матюгальник под сводами зала оповестил о моей победе нокаутом, и рефери поднял руку, виновную в этом нокауте. Спинкс тоже оклемался, переминался с ноги на ногу, подпрыгивал даже, но я мало на него обращал внимания, озаботившись самым насущным делом — при первой возможности нырнул под канат и, упав на четвереньки, выудил из-под машкиного кресла бутылочку.
— Папочка, что это такое?
— Беги к Оле и от неё — ни на шаг!
Я аккуратно взял бутылку за самое горло, высоко поднял над головой и кинулся к выходу из зала, в противоположную от раздевалок сторону. Вообще-то порядок на матче обеспечивали секьюрити, но там я видел пару полисменов, к ним и мчался, беспардонно расшвыривая встреченных по пути.
— Офицеры! Мой секундант пытался меня отравить, дав пить жидкость с явно вредоносным веществом, потом пробовал нечестным образом остановить бой, выбросив полотенце. Я обвиняю его в покушении на убийство и в жульничестве с целью незаконного выигрыша на тотализаторе.
Любой полицейский в любой стране мечтает об одном: меньше работать. Но когда такое заявление выкрикнуто в присутствии полусотни человек, в том числе представителей прессы, плотно роящихся ближе к рингу, игнорировать подобное не получится.
Их было двое, мужик-мулат и женщина-латиноска, та мигом достала пакет и обернула в него вещдок, потом оба решительно двинули в сторону команды Дона.
Ночь мы провели в участке полиции Атлантик-Сити, и это была труднозабываемая ночь. Олю я вынужден был тащить собой, заодно, естественно, и Машу, проспавшую эту ночь у новоявленной мамы на руках, слева и справа от них сидели персоны, никак не подходившие для приятной компании.
Полицейские провели экспресс-анализ, в бутылочке оказался коктейль из сильного снотворного и одновременно запрещённого допингового средства. Если бы я не свалился от снотворного и, обдолбанный, каким-то чудом победил, мою победу можно было бы опротестовать. Наверно, паскудники в достаточной степени уверились, что моё здоровье куда крепче среднечеловеческого, и не загнусь от столь атомной смеси.
— Сержант Крепер, мистер Матюшевич. Мы можем поговорить наедине?
Офицер отвёл меня в отдельную комнату, отделённую от общего зала стеклом, и опустил пластиковые жалюзи. Он был белый, какого-то южноевропейского типа, или смесь с латиносом.
В Советском Союзе сержант милиции — нижний чин, уж точно не обременённый собственным кабинетом, офицерами считаются с младшего лейтенанта, а чаще — просто лейтенанта, и то они представляют собой низшую рабочую лошадку — участковых, следователей, оперов, инспекторов. В Штатах начинают служить с рядового патролмена, к нему уже обращаются уважительно «офицер», дорасти до сержанта удаётся мало кому, а уж выбившиеся в детективы считаются настоящими звёздами.
Я присел напротив сержантского стола.
— Слушаю.
— Начну с главного. Доналд Дюк предложил мне пятьсот тысяч, попросив замять дело.
— Вы арестовали его?
— Если мы будем хватать каждого, сулящего деньги, половина граждан США сядет за решётку. Я о том, что ваш промоутер настроен серьёзно. Прошу вас подумать, хотите ли вы настаивать на иске.
— Разве это не публичное дело?
— Не скажу, что полиция Атлантик-Сити кристально честная до последнего. Но за офис окружного прокурора не поручусь. Они запросто откажутся от возбуждения дела «штат Нью-Джерси против Доналда Дюка в связи с мошенничеством при организации боксёрского турнира». Иск о причинении вреда вам лично — дело частное.
— Продолжайте.
— У вас есть адвокат? Пока советую переговорить с мистером Дюком. Но — на ваше усмотрение.
— Давайте.
Хотелось посмотреть мерзавцу в глаза. А ещё я попросил включить звукозапись. Коп ухмыльнулся, кивнул и вышел звать моего босса, уже бывшего.
Он, с хозяйским видом завалившийся в кабинет, ни на йоту не выглядел виноватым.
— Ты хоть понимаешь, что натворил?
— То, что должен был сделать давно. Уйти от тебя и вывести на чистую воду твою грёбаную контору. Ты разорён. Если я правильно понимаю ситуацию, ты должен кучу бабла бандиту, откликающемуся на погоняло «Луис-Бомба». Вам не удалось развести меня на бабки под видом продажи дома, ты выглядел удручённым, он — злым.
Старый негр нервно хохотнул.
— Думаешь, я один у него на крючке? Если Бомба узнает, что из-за твоей выходки он не получит бабки, а Луис читает газеты, конечно же, всё узнает, ты — первая мишень.
— Сугубо для интереса — сколько ты ему торчишь?
— Пять миллионов.
— Наверняка это со счётчиком и штрафными. Изначально?
Он поёжился.
— Три шестьсот.
— Мне нравится такой бизнес. Хочу к Луису в долю. Как первый взнос принесу твой скальп.
— Твой он повесит рядом.
— Сейчас проверим. На Западном побережье около полуночи. Набирай его.
— Ты рехнулся?
— Дон, из нас двоих сумасшедший — ты, выпустивший салагу против чемпиона. Причём салага — это ты сам рядом со мной. Или мы разговариваем с Луисом по поводу реструктуризации твоего долга, или я закручиваю гайки. В курсе, что Марв подписал письменные показания полиции, что это ты лично ему дал бутылку с гремучей смесью, он предполагал, что там какая-то херь, но не смог тебе отказать?
— В суде он не подтвердит эти показания!
Ещё бы уверенности в голосе…
— Тогда сядет за введение полиции в заблуждение и препятствование расследованию. Уж офис окружного прокурора позаботится.
— Им-то что?
— В штате правят республиканцы. А я вовремя сменил
