Петр Заспа - Торпедой - пли!

— Эй! На «Азербайджане»! Не проходите мимо! Меня заберите!

Но заметив, что его не видят из-за эсминца, он принялся показывать появившемуся с мегафоном на палубе английскому командиру.

— Проезжай! Проезжай! Все олрайт! Все окей! Пошел вон! Я к своим!

На глазах изумленных англичан Долгов изо всех сил бросился грести прочь от эсминца. Черно-серый корпус проплыл мимо, и перед ним появился танкер.

— Эй, товарищи! Эй!.. — он сорвал с себя куртку и принялся ею размахивать над головой. — Эй! Возьмите меня! Я здесь! Да посмотрите же, наконец, сюда!

И его заметили. Танкер, выпустив белое облако пара, загудел и начал останавливаться. Старпом греб веслом так, что вокруг шлюпки крутились буруны. Стараясь быстрее удалиться от эсминца, он не жалел рук. Английские матросы перебежали на другой борт и удивленно наблюдали за странным американцем, упорно рвущимся на советский танкер. Даже когда шлюпка гулко ударилась в ржавый борт, эсминец продолжал стоять, отслеживая действия старпома.

Долгову бросили конец и помогли перебраться через борт сразу несколько рук. Старпом ловко подтянулся и оказался на палубе.

— Здорово, земляки!

— О! Так это наш?

Команда окружила его плотным кольцом.

— Ты откуда взялся?

Заросшие щетиной лица настороженно разглядывали его черную куртку подводника с сорванными погонами. Что-нибудь попроще и потеплее они с командиром не нашли и решили, что сойдет и так. В экипажах конвоев ходила разношерстная толпа, и к одежде особых вопросов не должно было возникнуть. Матросы танкера в основном были в тельняшках и накинутых поверх промасленных и затертых до черноты телогрейках. Экипаж был невелик. Долгов насчитал человек пятнадцать, не больше. Круг разорвался, и перед ним появился, как и остальные, небритый, лет сорока, с красными от недосыпания глазами мужчина в черной морской фуражке торгового флота. Вместо тельняшки под телогрейкой у него был шерстяной вязаный свитер с высоким, до ушей, воротом. По тому, как уважительно расступился экипаж, Долгов догадался, что перед ним капитан.

— Здравствуйте, — капитан протянул черную от грубой работы руку и представился: — Изопов Владимир Никанорович.

Старпом вытер ладонь о штаны и постарался изобразить крепкое морское рукопожатие.

— Анатолий Долгов.

— А по батюшке?

— Михайлович.

— Анатолий Михайлович, так откуда вы здесь взялись?

Голос у капитана был хриплый и простуженный, как у тюленя, с которым успел познакомиться старпом.

— Да вот, хотел с американцами добраться домой, и не получилось, — начал излагать тщательно заученную легенду Долгов. — Им в моторное отделение торпеда попала, вот теперь пришлось к вам проситься.

— А почему с ними не остался? Американцев подобрал и спасатель, и танкер «Элдерсдейл».

— Нет, с меня хватит. Уж лучше со своими, — постарался как можно естественней рассмеяться старпом. — Американцы все норовили развернуться назад в Исландию. А вы-то уж в любом случае будете домой прорываться.

— Будем, будем. Но надо тебе было к англичанам на эсминец соглашаться. С комфортом бы доехал, да и шансов выжить побольше наших. Сам знаешь, в танкер всегда в первую очередь влепить стараются. Но что-то я не припомню, чтобы на «Ньюпорте» русские были. Американец-то рядом с нами стоял.

— А я, если не русский, то кто по-вашему — негр?!

Изопов рассмеялся.

— Нет, не похож. Ты потом Федорову покажись. Мне-то что? Мне лишние руки не помешают. А вот что он скажет?

— Это еще кто такой?

Долгов удивленно огляделся вокруг. При упоминании о Федорове матросы сконфуженно опустили глаза.

— Особист наш. Скоро проспится, сам увидишь.

— Особист? А этот что здесь делает?

— А как же? Судно за границу ходило. Без них такие рейсы не бывают. Ты что, первый раз об этом слышишь?

— Нет, конечно! — поспешил согласиться Долгов. — Знаю, знаю. Куда ж без них? Я к тому, что у американцев их не было.

— Ну ясное дело! Им-то зачем? — подал голос стоявший рядом с капитаном матрос. — Американцы своим доверяют, не то что наши. Мы без ока партии никуда!

— Ты язык-то попридержи, — одернул его капитан. — Ну что? — обратился он к Долгову. — Располагайся, Анатолий Михайлович. Ребята тебе койку покажут. Авось как-то и домой доберемся. Ты по какой части можешь нам быть полезный?

— Да я, Владимир Никанорович, хоть матросом. На вахте могу стоять. Если что не сложное, так и механикам пригожусь. Вы насчет меня не сомневайтесь.

— Вот и ладно.

Капитан уже хотел уйти, но обернулся и еще раз напомнил:

— А к Федорову обязательно подойди. Не жди, когда он сам тебя найдет. И будешь обращаться, не говори просто — «товарищ старший лейтенант», а обязательно — «товарищ старший лейтенант госбезопасности». Очень он не любит, когда его с армейскими равняют.

Долгов понял — его приняли. Лица матросов разгладились и заулыбались. Раз капитан признал, то можно и остальным протянуть руку незнакомцу. К Долгову подходили и участливо хлопали по спине.

— Досталось тебе у американцев. А это ты у них приоделся? — самые любопытные пробовали на ощупь его куртку. — А страшно, когда торпеда под бортом рванет?

Старпом едва успевал отвечать, пожимая всем руки. Насчет торпеды чуть не сорвался ответ — сами скоро узнаете. Но он прикусил язык и ответил:

— Нет, не страшно. Главное — не паниковать. Если такое случится, нужно сразу заделать пробоину и плыть дальше.

— А чего ж американцы не заделали?

— Потому что кишка тонка. Куда им с нами равняться? С советскими моряками!

Матросы заулыбались. Такой ответ им понравился.

Вдруг Долгов будто споткнулся. В стороне скромно стоял и не сводил с него любопытных глаз молодой, почти школьник, матрос с оттопыренными ушами и лицом, обсыпанным веснушками, как подсолнух семечками. Эти наивные глаза показались ему такими знакомыми, что старпом не сдержался и, ткнув пальцем, уверенно сказал:

— Рябинин! — затем, улыбнувшись растерянному матросу, добавил: — Василий!

Болтовня, вызванная знакомством с Долговым, вмиг стихла, и все посмотрели на Рябинина так, будто сами впервые его увидели.

— А вы откуда меня знаете? — спросил, растерявшись, Рябинин.

Теперь все повернулись, ожидая ответа, к старпому. Долгов мысленно обругал себя за несдержанность, но делать нечего, нужно было чего-то придумывать.

— Да ребята с другого нашего судна так точно описали тебя, что я сразу узнал.

— А! Это, наверное, с «Донбасса»? — помог ему Рябинин. — Они с нами в конвое идут.

— Да, да, с «Донбасса»!

Матросы расхохотались и начали потихоньку расходиться.

— Ну, Рябинин! Твою конопатую физиономию везде знают. Идемте, товарищ, покажем вам танкер. Мы скоро завтрак организуем, так вы не стесняйтесь, подходите.

Красная, выкрашенная суриком палуба танкера местами была в свежих, поблескивающих металлом вмятинах и глубоких царапинах.

— Это по нам «хейнкель» из пулемета стрелял, — подсказал не отходивший теперь от старпома Рябинин. — Наверное, поджечь старался. Немцы думают — раз танкер, так обязательно бензин везет. Откуда ему знать, что у нас в танках льняное масло. Анатолий Михайлович, а вы откуда меня знаете?

Долгов удивленно посмотрел в по-детски наивные глаза Рябинина.

— Ну, так это, Василий, ребята с «Донбасса» сказали.

— У меня нет знакомых на «Донбассе».

Старпом еще раз обругал свой болтливый язык и, натянуто засмеявшись, ответил:

— Да понимаешь, Василий, знаю я одного Рябинина, который как две капли на тебя похож.

— Правда? Так, может, это мой родственник? Кто он? Я его знаю?

— Что родственник — это уж точно. А вот знать ты его не можешь. Но попозже обязательно узнаешь.

— Вы нас познакомите, когда мы в Архангельск придем?

— Нет, не так скоро. Василий, а что ты мне все выкаешь? Зови меня просто Толиком.

— Неудобно. Вы старше меня.

Старпом подумал — знал бы ты, какую глупость сейчас сморозил, но вслух спросил:

— Ты с какого года?

— С двадцать второго.

— Ну, я на чуть-чуть тебя старше. Так что не выдумывай и зови меня по имени.

Долгов протянул руку и пожал узкую ладонь Рябинина.

— Будем считать, что теперь получше познакомились. А ты, Вася, давно дома не был?

— Вы имеете в виду — в Одессе?

— А причем здесь Одесса?

— Так ведь я из Одессы. У нас весь экипаж черноморцы. А вы почему так удивились?

Старпом озадаченно наморщил лоб. Значит, Рябинины позже в Питер перебрались? Или тут какая-то ошибка?

— Я, Вася, думал, что ты из Питера. Извини — из Ленинграда. У тебя там родственников нет?

— Нет, в Ленинграде нет. Да я там и не был никогда. А почему вы спрашиваете?

— Во-первых, прекрати мне выкать, а во-вторых, ответь мне на такой вопрос: признайся по-честному, у тебя подруга есть? Ну так, чтобы было все по-настоящему? Ну, ты понимаешь?