Выпускник - Мэт Купцов

Спустя мгновение дверь открывается осторожно, потихонечку, и появляется голова Маши Серегиной.

— Тебе чего? — гаркаю на нее. Только девчонок здесь не хватало.

— Я по поручению к вам… — заговорщицки подмигивает.

— Кто тебе поручил поручение? Выкладывай, — усмехается Мишаня, осматривая аппетитную Машку.

— Девочки.

— Выкладывай.

— Сегодня у комсорга Лидии день рождения. Мы скинулись на продукты, на конверт.

— Хочешь теперь с нас три шкуры содрать? Денег нет! Стипендия закончилась, а до следующей еще неделя.

Машка хлопает глазищами. Кажется, эта бестия умеет хлопать всем подряд. Всё что у нее есть использует в качестве оружия против мужчин.

— Я всего лишь хотела пригласить вас на праздник.

— Лидия знает, что ты за ее спиной приглашения разносишь?

— Даже не догадывается. Это будет сюрприз, мы с девчонками решили в своей комнате накрыть столы. К шести. Придете? — снова бросает на меня щенячий взгляд.

Я готов скинуться на подарок, мне для Лидочки ничего не жалко. Лишь бы отвязаться от нее, откупившись. Но понимаю, что легко избавиться от общества назойливых женщин сегодня не получится, а мне уже хватило общения с Олей. Я сыт.

— Придем! — бряцает Миша. И Маша тут же исчезает за дверью, плотно прикрыв ее за собой.

— Вот и вопрос с досугом решился, — хохочет Серега, закрывая учебник Коли. — Пора решать вопрос с подарком и готовиться к гулянке. Как думаете, девчонки догадаются, что нужно что–нибудь «горяченькое» на стол поставить?

— Я не иду! Вот держите, — достаю из кармана три рубля. — Купите что–нибудь.

— Может, нам одолжишь по трешке? Со стипендии отдадим.

— Мне не жаль, — достаю из кармана три трехрублевых купюры, протягиваю парням. — Но не хочу, чтобы вы мне предъявляли претензии, как сегодня утром, ставили перед выбором — или я с вами, или один — сам по себе.

Ребята кивают, молча разбирают деньги.

Я же думаю о том, что Коля прав. Если бы мы учились только на пятерки, у нас стипендия была бы не тридцать пять рублей, а пятьдесят. С учетом того, что молодые специалисты получают всего сто двадцать рублей, это большие деньги.

На пятьдесят рублей вполне себе комфортно жить в общежитии, на дорогу не нужно тратить три рубля в месяц, в столовке поесть — пятьдесят копеек в обед по талонам, двадцать–тридцать — в завтрак или в ужин. За общагу берут всего три рубля в месяц.

Если учесть, что парни не тратятся на одежду, дорогу, то черт знает, куда они девают свою стипендию. Может, домой отправляют — родителям? Впрочем, молодые ребята найдут куда потратить. Все время денег не хватает. Одергиваю себя — меня это точно не касается.

Мы уже стоим у дверей — готовые — одетые в белые рубашки и темные брюки, когда я сообщаю парням:

— Я с вами не пойду.

— Э–э. Так не пойдет. Звали всех. А ты обещал сегодняшний день провести в общежитии.

— Ладно, — соглашаюсь нехотя. Мне такая неволя хуже, чем домашний контроль. Меня даже мать родная никогда не могла остановить, а тут ребята требуют, чтобы я был как все, не отсвечивал.

Я и так как все. Осенью ездил со всеми на сельхозработы — картошка, свекла. Записался на лето 1977 года в стройотряд, говорят нас на строительство БАМ отправят, а это большие деньги, если выгорит. Желающих слишком много, со всей страны едут комсомольцы строить магистраль.

Я также по ночам зубрю предметы как пацаны, кричу в форточку «Халява приди», кладу пятак в ботинок.

Не отказываюсь, когда предлагают «Три топора».

Я как все. За одним исключением, хочу быть уверенным не только в завтрашнем дне, но и в сегодняшнем. И если мне жизнь дает шанс зарабатывать мозгами, почему нет? Моя работа и опасна, и трудна, но она мне нравится. Я пока не знаю, как точно ведут журналисты свои расследования, поэтому веду так, как подсказывает жизнь. Бросаюсь на амбразуру со всей горячностью.

Не всем чистить вагоны на железной дороге или разгружать их. Кому–то как мне приходится спасать людей.

Дядя Витя мечтал, чтобы я пошел по его стопам, или в военные. Так и говорил:

— Сынок, с твоими мозгами нужно Родину защищать, делом важным заниматься.

Я же отвечал, что люблю биологию, а сам втихую корпел над стенгазетами в школе.

Всё обдумывал, кем мне стать. Кем сердце велит — журналистом, или — кем получится — биологом.

Время пришло, и я понял, чего именно хочу.

Мне всегда нравилось собирать информацию, анализировать ее, делать выводы. Создавать новости, да такие, чтобы волосы на голове шевелились. А еще я считал, что это очень важная работа — информировать людей о том, что происходит вокруг.

Я живу в эпоху Брежнева. Вроде спокойное время, но всем ведь понятно, как много нам не договаривают. Идет холодная война с сорок седьмого года, с того самого момента, когда была объявлена доктрина Трумэна, и мне ли не знать, что она закончится распадом СССР.

Конечно, я ничего не могу с этим сделать, но как журналист могу размышлять над тем, что, если бы СССР победил в холодной войне. Как бы тогда выглядел мир?

Что если можно что–то сделать в этом глобальном противостоянии между США и СССР? И изменить расклад в 2024?..

Нет, нельзя. Прошлое не изменить.

Тогда зачем меня сюда отправили? Зачем дали шанс снова прожить жизнь? Злюсь.

— Ладно, идем праздновать день рождения Лидии, — выдыхаю я, смирившись с тем, что сегодня могу позволить себе расслабиться, и отпустить все проблемы.

В конце концов, эти золотые годы жизни — студенческие — больше никогда не повторятся. Надо запомнить, каково это жить одним днем.

Вот о чем заморачиваться советскому студенту? Он получает так много — бесплатное обучение, стопроцентное трудоустройство после диплома, неважно, что это