Кодекс врача - Алексей Викторович Вязовский
– Каким? – оживился Иван Михайлович. – Не читал об этом.
– Натрия. У нас в лаборатории случайно выявили, – я начал сочинять сказку на ходу. – Но насчет концентрации раствора не скажу, не определяли.
Ого, да за мной уже ходит какой-то хлопчик и все записывает. Надеюсь, ничего не перепутает, как было в романе, написанном одним врачом.
– Готово, – сказал местный начальник пробирок.
Через пять минут меня обозвали пророком и гением. Опыт удался. Тут же начали подводить теоретическую основу под выявленные три группы. Догадка, в принципе, лежала на поверхности, а сотрудники у Сеченова не глупые. Сейчас быстренько начнут статейки писать один вперед другого. Я с чувством глубокого удовлетворения допил чай, поставил кружку и бросил корифеям науки новый камень:
– Четыре, не три.
– Что? – повернулся ко мне приземистый и мордатенький молодой человек лет тридцати с чеховской бородкой и в пенсне. В отличие от писателя, ему эти детали солидности не придавали, а делали похожим на комнатную собачку после неудачного груминга.
– Групп, говорю, на одну больше.
– Это почему? – спросил тот же физиолог, при этом почему-то глядя на Сеченова.
– Потому что головой надо думать. Вот вы выявили фактор склеивания один и два. В одной крови – только первый, в другой – второй. И есть еще, где и первый, и второй. А где у вас, господа научные работники, та группа, в которой нет ни первого, ни второго?
И зачем я это завел? Да они сами бы обнаружили, не сейчас, так через пару лет. А теперь еще и гениальным физиологом обзовут. А мне ведь только и надо, чтобы сыворотки для определения групп сделали, а уж гемотрансфузией и без них займусь. И станцию переливания сделаю, только не мешайте.
Глава 20
«МОСКВА („Вѣдомости“), 30-го iюня. Пожарный велосипедъ.
Городская пожарная команда въ Москве, по иницiативѣ своего брандъ-маiора г. Шувалова, ввела у себя новинку, которая, по единодушному мнению знатоковъ пожарнаго дѣла, имѣетъ большую будущность. Это четырехколесный велосипедъ, приспособленный для трехъ человѣкъ. Построенъ новый пожарный велосипедъ фирмой „Юрiй Дреслеръ и К°“.
Длина пожарнаго велосипеда равна четыремъ аршинамъ, а ширина – двумъ. Вѣситъ онъ вмѣстѣ съ пожарными принадлежностями десять пудовъ.
Сзади велосипеда устроенъ большой ящикъ, в которомъ лежитъ насосъ длиною въ тридцать саженей, багры и топорики.
Всѣ трое пожарныхъ, работая вмѣстѣ ногами, могут придать пожарному велосипеду скорость въ 33 версты въ часъ.
Большую пользу оказываетъ велосипедъ при горѣнiи сажи и вообще при мелкихъ пожарахъ, когда необходима немедленная пожарная помощь».
Эту заметку в утренних «Ведомостях» я даже вырезал и сложил себе в папочку. Если можно пожарным, то почему нельзя скоропомощникам? Очень даже можно. Правда, только летом. Потому начинается полгода зимы и все, тушите свет. Для начала, пожалуй, куплю себе такой велосипед. И предложу со мной прокатиться Вике. Девушка как будто что-то почуяла – ходила, заглядывала в глаза, которые у меня очень-очень честные. Специально тренировал. Но обижать Талль не хотелось – поэтому да, велосипедная прогулка по центру Москвы с задачей фраппировать всех, кого только можно.
Во дворе раздался удар колокола. Это так Ли Хуань сигнализировал всем о начале тренировки, на которую ходил не только я, но и, к моему удивлению, еще пара врачей, включая Винокурова-старшего. Число учеников китайца все росло и росло, к преподаванию подключилась внучка Ли – Синцзюань. Она отвечала за стойки, растяжку, работу с мешками, ставила удары и даже помогала убирать каретный сарай после тренировок. Я настоял на том, чтобы платить ей за уроки – сам китаец брать деньги отказался. Впрочем, Сергей Александрович продолжал вызывать Ли на массаж и платил, как я слышал, очень щедро. Не скупился.
Сегодня у нас был день спаррингов, и меня поставили в пару к Лэй Чану. Это уже был привычный противник, которого я хорошо изучил. Статичные стойки, высокие, сильные удары. Лэй был поклонником стиля Орла и любил тычковые выпады. Не дай бог, такой попадет по нервному узлу – мигом скрутит от боли. Я отвечал рубящими ударами, периодически подлавливал соперника на вертушках «хвостом дракона».
В перерыве между спаррингами разговорился с Винокуровым. Тот пока только начал ходить на первые занятия, изучал самые простые стойки, связки и прочее добро, вроде бы скучное, но без которого никак.
– Читал на афише, что в Москве открыли курсы по французской борьбе. – Александр вытер пот со лба полотенцем. – Совсем недавно заинтересовался бы. Но тут, конечно, экзотика!
– Трудно? – поинтересовался я, сочувственно похлопывая по плечу.
– Очень! Особенно болят ноги. А ведь мне на вызовы, по этажам…
– Я начинал заниматься, когда травму спины еще не до конца залечил. И вот что вам скажу, Александр: ушу мне очень сильно помогло. Появились мышцы на спине, связочный аппарат укрепился. Сейчас просто летаю!
– Что ж… Верю вашему опыту. Потерплю. Слышал, что в цирке проводятся схватки между борцами и публикой. Со ставками. Ежели поупражняться подольше у Ли Хуаня, можно большие деньги заработать.
Я засмеялся:
– Вы сначала правила уточните. Может так оказаться, что удары запрещены, а разрешена только борьба в стойке и партере.
– Точно. – Винокуров сник.
И я решил его подбодрить:
– Кстати, готовьтесь принимать подстанцию в Рогожской слободе. Там заканчивается ремонт, Чириков уже закупает экипажи и лошадей.
– Как же так? Я совсем недавно в «Русском медике»! Есть врачи куда опытнее меня. Тот же господин Моровский.
– Подстанций будет шесть, – пожал я плечами. – Почти всем вам придется возглавить отделения и филиалы. Я предупреждал вас при приеме на работу. Может, некоторым даже в столице.
– Переезжать в Питер?
– А на оклад в пятьсот рублей?
– Неужели так много?
– Московская Дума выделяет средства на следующий год, – я тяжело вздохнул.
Ибо знал, что ни черта она пока не выделяет. Надо опять ехать, встречаться с Назаренко и прочими чиновниками из медицинского комитета Думы и МВД. Все перетягивают канат, отпихивают от себя поручение великого князя включить службу скорой помощи в бюджет города. Как раз по поговорке: «псари» меня не жалуют ни грамма.
* * *
В дверь заглянул Должиков.
– Евгений Александрович, жалобщик, буйный.
– Что ты там шепчешься? А ну пусти! – Секретаря отодвинул в сторону дюжий господин, по виду купец не из бедных.
И сделал он это легко, будто штору на окне поправил, хотя Должиков совсем не худосочен, килограммов девяносто есть.
– Проходите, пожалуйста, присаживайтесь, – включил я самую сладкую из своих улыбок. Ошибочно, как оказалось.
– Что ты щеришься, сучий потрох?! Я вашу богадельню враз
