Кодекс врача - Алексей Викторович Вязовский
– О чем вы думаете, Евгений Александрович? – внезапно нарушила молчание княгиня.
– Вон о той тучке, – кивнул я в сторону неба. – Как бы нам не промокнуть. Да и ветерок подозрительный поднялся.
– Мы же рядом с берегом.
– А вы умеете плавать?
– Нет. – Лиза покраснела. – Мне запрещали купаться в речке.
– Это почему же? – удивился я.
– Когда мне исполнилось тринадцать, вся семья заболела дифтерией. – Княгиня резко закрыла зонтик. – Умерла моя сестра Мария. Потом – мать. Отец заключил морганатический брак с одной авантюристкой…
В лодке повисло тяжелое молчание. Я налег на весла. Гребу себе и гребу. Хочется княгине рассказать о себе и выговориться… Что же, послушаю.
– Нас с младшей сестрой отправили к бабушке, королеве Виктории. Там мы воспитывались очень строго. Об уроках плавания даже и мечтать не могли.
– Может, и к лучшему, – вставил я свои пять копеек. – Некоторые из них плохо заканчиваются.
Это я удачно повернул разговор. Елизавета тут же заинтересовалась спасением утопающих на Москва-реке, и почти четверть часа я солировал с рассказом о том, как мы реанимировали учеников итальянца, да как его чуть не разорвала толпа…
Княгиня слушала очень внимательно, задавала дельные вопросы. И тут на нас упала первая капля дождя. Елизавета снова открыла зонтик, а я тут же повернул к лодочной станции. Благо было рядом. Несколько мощных взмахов веслами, и мы уже у мостков. Накинуть веревку на столбик, завязать. Пока я крепил наш «корабль», сильный порыв ветра вывернул зонтик Елизаветы в обратную сторону, она ойкнула. Я подхватил княгиню под локоть и под усиливающимся дождем потащил к лодочному павильону. Который, на удивление, был пуст.
Дифтерия, дифтерия… А ведь эта болезнь антибиотиками практически не лечится. Нужна вакцина. А еще антитоксинная сыворотка, которую вводят больным сразу, как появляются симптомы болезни. А ведь фон Беринг уже изобрел противодифтерийный анатоксин, я читал. Случись эта трагедия сейчас, семью Елизаветы могли бы спасти. Ладно, не будем о грустном.
– Мы… мы совсем с вами намокли.
Княгиня вытерла лицо платком. Потом поколебавшись, прошлась обратной стороной и по моим щекам.
Это была крайне необычная, волнующая ситуация. Мы стоим рядом, белое платье Елизаветы так намокло, что виден корсет под ним и все изгибы фигуры. Дыхание наше участилось, темы для разговора куда-то все мигом испарились.
– Я… я впервые в таком… положении.
– Да и я тоже.
– Нам надо вызвать слуг.
– Сначала дождемся окончания дождя. Позвольте, я починю ваш зонт.
Ну вот, есть чем заняться.
* * *
Дожидаться ничего не пришлось. Мне уже кажется, что за великой княгиней наблюдение ведется круглосуточно. И пары минут не прошло, как с довольно-таки притворным оханьем прилетели две служанки, закутали Елизавету в плед и тайными тропами, чтобы никто не увидел намокшую под дождем аристократку, увели переодеваться.
И мне скучать не дали, тихим призраком явился ливрейный лакей и повел меня в близстоящий павильон. Как он там называется? «Не чуй горя», так написано над входом. Хорошее название. И компания здесь собралась – одни мужчины. Во главе с хозяином.
– Ну вот, а мы вас только вспоминали, – с улыбкой встретил меня Сергей Александрович. – Особенно этот чудный напиток. «Роял…» – Он задумался, вспоминая.
– «Фламбе», ваше императорское высочество, – поклонился я. – Но если вы позволите, я бы представил более… мужской напиток.
– Почему бы и нет? Что для этого понадобится?
Возле меня возник очередной лакей, готовый принести все, что я закажу.
– Высокие стаканы, лед, водка, лимонный сок, соль, молотый черный перец. Выжать томаты через ситечко, чтобы семечки не попали. Этой жидкости побольше. И нож.
– Да, главное, нож не забыть, – засмеялся великий князь, наклонился ко мне, прошептал: – Как прошло катание на лодке?
– На высшем уровне, – вздохнул я.
Княгиня мне и правда чем дальше, тем больше нравилась. Искренняя, натуральная аристократка. Такая не играет и не выдавливает из себя – живет настоящей княгиней.
Наверняка у них тут есть кто-то, владеющий телекинезом: заявленное мной на новый коктейль было доставлено почти мгновенно.
– Прошу внимания, господа! «Кровавая Мэри»! – голосом ринг-анонсера, объявляющего начало боксерского поединка, провозгласил я. – Берем лед и бросаем его в стакан!
Лед тут не кубиками, колотый, но не страшно, так тоже красиво.
– Соль, перец – по вкусу, – бросил в хайбол по щепотке. – Одну часть лимонного сока, – начал объяснять я лакею. А что, здесь человек пятнадцать, замучаюсь всем коктейли готовить, особенно если их не по одной порции надо будет. – Шесть частей томатного, – ничего не мерил, плюхнул на глазок. – И три части водки. Осторожно, по ножу, чтобы не смешались… Готово! Первую порцию – хозяину! – Под аплодисменты я передал стакан Сергею Александровичу.
– Вроде отравиться нечем, – сказал он. – Пробую, господа! Не поминайте лихом!
Все угодливо засмеялись.
– Пьете водку и запиваете томатным соком, ваше императорское высочество, – объяснил я.
– Ого, – сказал великий князь, почмокал губами. – А мне понравилось!
Ага, в стакане только лед бултыхается. Ну, сейчас начнется. Надо как-нибудь отсюда скрыться незаметно, если здоровье жалко. Печень, она хоть и восстанавливается, но цирроз лечится плохо.
* * *
Вот зарекался после посиделок в Ильинском не пить, но не выдержал. После пикника почти сразу попал на вечеринку коллег. Где тоже был алкоголь. И, конечно, традиционно начинается какой-то околонаучный базар, на котором какая-то нехорошая сущность меня так и подмывает сказать нечто умное, вот чтобы все поразились необыкновенной мудрости и перестали нести всякую чушь. И если поначалу с этим удается справляться, то как перешагиваю порог граммов в триста – понесло. Надо, как разбогатею, завести специального человека, чтобы меня в такие моменты быстро хватал, затыкал рот и уносил куда подальше. Желательно в место, где никто и ничего в медицине не понимает.
Заехал я
