Кодекс врача - Алексей Викторович Вязовский
Я встал, хрустнул пальцами. Этого колобка я уделаю на раз-два-три. Но лучше поступить хитрее.
– Пойдемте.
– Куда? – опешил жалобщик.
– Наказывать виновных, куда же еще? Кого именно? – делано удивился я. – Расстреляем, и все.
– Да, точно! Убью гада!
– Фамилия его как? Сами понимаете, надо жалованье отменить, бумаги оформить. Все как полагается. По-другому никак.
Ну вот, удивился. Уже хорошо. Можно начинать работать. Гуру нейролингвистического программирования учат, что чем быстрее и дальше сдвинешь собеседника из привычной колеи, тем проще внушить необходимое.
– Фамилие… не помню… – задумался жалобщик.
– А случилось что?
– Так приехали, дочерь, значит, задыхаться начала. Ентот говорит, обсмотреть надо. Я вышел, невдобно ж. Жена осталась. А потом и ее услали, уж не помню за чем. Вернулась жинка, а там этот охальник на дитятко навалился и сиськи ей жмакает! Вот таки дохтура тут у вас!
Тут я малость прифигел, но сумел сохранить покер-фейс.
– А дальше?
– Степанида Саввична моя от такого дух чуть не испустила, а я хотел было сразу этого… так при нем хрен здоровый, не пустил. Фельшор. А я к вам, порядок надо навести!
Ну, примерно понятно. Если фельдшер такой, что этого мордоворота отогнал, то вариант один – Урхо Пеккала. Чухонец был принят на работу недели две назад, и все это время его обхаживал Жиган – на кулачках померяться. А как же, два метра сплошных мышц и кулаки, как моя голова. Но парень решил посвятить себя медицине и мечтал только об одном – накопить денег и выучиться на врача.
Я заглянул к диспетчерам.
– Пеккала с кем из докторов сегодня?
– Горбунов, вторая бригада.
– Они на станции?
– Нет, на вызове… Ой, вот во двор заезжают. Я сейчас…
– Я сам.
В спорных ситуациях надо знать обе версии истории. Особенно если это касается подчиненных, потому что я своих защищать буду в любом случае, даже если они кругом неправы. После я сам накажу, но своей властью, а чужим нечего и пытаться. Мне этот купчина сто лет не нужен, и рассказ его малоинформативный. Какая такая нужда заставила доктора на глазах у кучи свидетелей чуть ли не насиловать пациентку? У Горбунова жена и трое детей, ему тридцать пять лет. Он за время работы видел огромное количество дам различной степени раздетости, так что молочные железы купеческой дочери вряд ли могли его привлечь. Да и рассматривать пациентку как сексуальный объект? Это по меньшей мере непрофессионально.
Из кареты выпрыгнул Пеккала, чуть не столкнувшись со мной.
– Стой, раз-два, – скомандовал я. – Доктор где?
– Здесь я, Евгений Александрович, – донесся стон из кареты. – Встать не могу…
– Что случилось, Михаил Александрович?
Я залез внутрь экипажа. Горбунов лежал на боку, поджав колени к животу.
– Ишиас… проклятый… Прямо на вызове скрутило… Так неудобно, упал на пациентку, пришлось вот так на карачках дослушивать. А там пневмония крупозная, отвезли в Екатерининскую больницу… Родственники еще… конфликтные… Объяснить не получилось… Ох, подвел я вас, Евгений Александрович… Простите, ради бога… Я сейчас… Полежу, очухаюсь, доработаю потом… Как же, бригада без доктора…
Ну вот, пошевелиться не может, а туда же – полежу немного, доработаю. Да ему медаль надо дать, что вопреки собственному нездоровью работу не бросил, вызов обслужил.
– Урхо, зови Жигана, отнесите доктора домой. Найдите потом Федора Ильича, пусть зайдет ко мне, я расскажу, как сделать щит из досок. Скажи диспетчерам: если вызов будет, меня пусть зовут. Не стойте, работайте!
Я вернулся к купцу, который бегал по приемной, подобно зверю в клетке. И хорошо, адреналин быстрее сгорит.
– Нашли охальника? – налетел он на меня.
– Дочь ваша в Екатерининской больнице с воспалением легких. Наши медики ее туда доставили, – огорошил я его.
– Ой, Господи, – перекрестился купчина на образ святого Пантелеймона.
– А у доктора в спину вступило, разогнуться не мог, упал. Вон, привезли, ходить не может, – кивнул я на окно. – Просит прощения, что упал на вашу дочь.
– А я… грешным делом… Прости, господи… – Жалобщик снова осенил себя крестным знамением, поклонился иконе. – Прошу прощения, господин врач. Поеду я к доченьке моей.
И только когда он убежал, я сел на стул и начал дико ржать, представляя, как Горбунов лежит на больной, а Пеккала держит разгневанного отца семейства.
* * *
Попытки сделать подобие мешка Амбу у меня были. Аж одна штука. Вроде все просто: что-то, выполняющее роль меха, трубка и сменная маска. Получилось дичайшее убожество, которое быстро, почти мгновенно, вышло из строя, да к тому же было крайне неудобным в использовании. Наверное, я техзадание немного не так поставил. Или исполнитель был не на высоте.
А мне ведь не «амбушка» нужна, которая годится исключительно для скоропомощных дел, а аппарат для искусственной вентиляции легких. Даже если он будет не электрическим, а приводиться в действие мальчиком, гоняющим по кругу ишака, это какая же польза получится, если у нас будет нечто, дышащее за пациента с заданной частотой и объемом!
Да что ИВЛ, если в природе нет даже грелок! Простых резиновых мешков с завинчивающейся пробкой, в которые можно заливать горячую воду или замораживать ее. Нету! Выяснил я это совершенно случайно, когда дал указание положить грелку со льдом на живот послеоперационному больному. Начались какие-то непонятные движения с бутылками и прочим барахлом. Спросил. Отвечают: не ведаем, барин, о чем вы. Позвал Чирикова, который уже ориентируется в ассортименте медицинских изделий лучше всех в Москве. И Федор Ильич не знает, о чем я спрашиваю. И даже заявляет, что никогда о таком не слышал.
И тут я понял: вот это шанс. Грелка – не таблетка, она в каждом доме должна быть, потому что удобно и практично. А про больницы всякие и говорить нечего. Десятки и сотни, в зависимости от количества коек. Даже рубль с одного изделия… Это будет… Сумасшедшие деньги! И я за них найму сотню микробиологов, посажу их, как обезьян в анекдоте про пишущие машинки и роман «Война и мир», и пусть трудятся, ищут нужную плесень денно и нощно, без выходных и праздников. Картина маслом, как говорил персонаж одного фильма: грелки продаются, лаборанты с чашками Петри бегают между термостатами… Красота! На сдачу какие-нибудь механики сооружают аппарат ИВЛ. А Федор Ильич Чириков руководит установкой аквариума для акул с осьминогами, я же, помню, мечтал о таком.
Я чуть не бегом побежал в приемную. Даже Должикова удивил, по-моему, потому как до этого я был солидарен с теми, кто говорит, что генералу бегать невместно: в мирное время смешно, а в военное может вызвать панику.
– Егор Андреевич,
