Секретарь ЦК - Никита Васильевич Семин
Красная площадь погрузилась в атмосферу гордости и радости, все присутствующие выражали благодарность ученым и инженерам, благодаря которым стало возможным такое выдающееся достижение. Музыка зазвучала еще громче, демонстрации продолжились, но теперь они приобрели особый смысл — вместе со всеми участниками празднества двигалась сама история, ставя новую страницу во всемирной хронике открытий и побед.
Однако день на этом не завершился. Радио и репродукторы заговорили вновь уже через три часа.
— Внимание! Говорит Москва! — опять разнесся голос Юрия Левитана над улицами столицы, заполняя собой пространство праздничного майского утра. — Советский космический аппарат, отправленный в полет с верным четвероногим спутником, благополучно вернулся обратно, и наша Звездочка жива-здорова!
Улицы, казалось уже немного уставшие от веселья, мгновенно наполнились ликующими криками радости, будто второе дыхание открылось. Люди бросились друг другу навстречу, крепко обнимали незнакомцев, радостные улыбки сияли по всей Москве. Громкие возгласы разносились далеко вокруг: «Наши сделали это!», «Собака вернулась домой живой!». Кто-то весело похлопывал соседа по плечу, обмениваясь шутливыми поздравлениями. А дети бежали наперегонки, стремясь поделиться услышанной новостью со всеми подряд прохожими.
Атмосфера праздника стала гораздо веселее и теплее благодаря удивительному и благополучному событию, произошедшему в космосе. Этот успех стал настоящим символом триумфа науки и техники Советского Союза, вселив гордость и уверенность в сердца миллионов советских граждан. День Первого мая навсегда запомнится как яркий пример того, чего способна достичь страна, объединенная общей целью и любовью к своей Родине.
Лично мне было одновременно и радостно от реакции людей, и грустно от воспоминаний из прошлой жизни, когда космические полеты стали рутиной, а не событием. Когда космонавты перестали быть героями номер один, а их сменили богатеи из списка Форбс, да медиазвезды. Но сейчас все было иначе. И атмосфера праздника захватила и меня, на время отодвинув все тревоги и усталость. Мы это сделали! Снова! И в этот раз — почти на десятилетие раньше.
* * *
Москва, Кремль, осень 1948 года
Совещание Политбюро проходило по обычному регламенту. На этот раз мы собрались, чтобы обсудить важнейший вопрос современности — освоение космического пространства. За окном октябрьские дожди стучали по стеклам, внутри же кабинета царила атмосфера сосредоточенности и ответственности.
За столом состав не особо поменялся за последние полгода. «Чистки» в политбюро после внедрения ЭВМ в жизнь наркоматов постепенно прекратились. Те, кто пришел на смену не оправдавшим доверия товарища Сталина и партии, учли ошибки предшественников и освоились с использованием новой техники в работе их ведомств.
Председателем был как обычно Иосиф Сталин. Рядом с ним сидели «мастодонты» Политбюро — Молотов, Берия, Ворошилов, Каганович. Среди присутствующих выделялись лишь «новички» — Захаров, Первухин и Косыгин. До этого они были кандидатами, а после чисток получили резкое повышение.
Стол был украшен картами, схемами и чертежами ракетных конструкций. В связи с темой заседания, все ждали моего выступления. Моей задачей являлось представить отчет о текущем состоянии дел и перспективах развития программы космических исследований. Прокашлявшись, я приступил к докладу:
— Товарищи, уважаемые члены Политбюро! Первый успешный запуск ракеты с живым существом на борту — нашей верной спутницей Звездочкой — стал огромным шагом вперед. Однако теперь перед нами встает новая амбициозная цель — пилотируемый полет человека в космос. Эта миссия требует особой осторожности и тщательной подготовки.
В зале стоит тишина, все взгляды устремлены на меня. Дела идут непросто: наша наука и техника развиваются слишком стремительно благодаря усилиям талантливых ученых и конструкторов, и бюрократия просто не успевает за внедрением новинок. Как итог — заказанные детали для новейших ракет лежат на складе, тогда как на полигон из-за путаницы в накладных приходят еще старые образцы. Но все это — текущие проблемы, которые вполне решаемы. Перед нами стоял иной вызов, о котором я тут же и сообщил.
— Мы знаем, что Европа готовится бросить нам вызов. Британцы совместно с немцами планируют запустить свой аппарат с собакой на борту уже в конце текущего года, а затем и первый пилотируемый полет — в следующем году. Но у них серьезные проблемы: их конструкция недостаточно надежна, испытания проводятся поспешно, многие технические вопросы остаются нерешенными.
Вопрос Сталина звучит неожиданно резко:
— А мы сможем опередить их?
Ответ мне дается легко и ясно:
— Шансы есть, товарищ Сталин. Наши результаты в области космических технологий позволяют рассчитывать на успех. К настоящему моменту мы провели уже четыре успешных запуска животных, однако общественности сообщили лишь о втором — о той самой Звездочке. Эти эксперименты подтвердили надежность конструкции и позволили накопить ценный опыт. Но спешить в таком деле все же не стоит. Если мы не вернем человека, это может подорвать доверие к нашей технике и негативно сказаться на всей программе. И я не верю в успех европейцев. Даже если они в следующем году попытаются запустить человека в космос, вероятность взрыва их ракеты или неполадок при посадке корабля чрезвычайно велика. Но пусть даже им во всем будет сопутствовать невероятная удача — повторить успешный полет в ближайшее время у них вряд ли выйдет. А вот мы с отлаженной ракетой и кораблем сможем запускать человека на орбиту хоть каждый месяц.
Зал снова погрузился в молчание. Все понимали значимость момента. Решаются судьбы миллионов людей, будущее мировой науки и техники. Наконец, после короткого перешептывания, было принято решение:
— Политбюро считает необходимым продолжить работу над проектом спокойно и тщательно, не форсируя события. Главное — обеспечить безопасность экипажа и техническую готовность аппарата.
Я облегченно выдохнул. Была опаска, что успехи нынешнего года и вызов от Британии «сорвет» членам политбюро башню. Но благоразумие возобладало.
* * *
Звонкий гудок возвестил начало рабочего дня на швейной фабрике. Среди привычных шорохов ткани и стука машин раздался неожиданный звук — мелодичный звонок, похожий на трель птицы. Все головы мгновенно повернулись в сторону мастера смены Людмилы Ильиничны, известной своей ответственностью и аккуратностью.
— Что это такое⁈ — воскликнула одна из работниц, первая осознавшая необычность ситуации.
Из сумочки Люда извлекла предмет, поразивший воображение окружающих. Черный, тяжелый, напоминающий кирпич, но оснащенный небольшой выдвижной антенной, этот аппарат выглядел странно и загадочно одновременно.
— Телефон… — ответила Люда с улыбкой гордости и удовлетворения.
Рабочие замерли в
