Совершенно несекретно - Дмитрий Валерьевич Иванов
— Там первым мой сводный брат… — проговорила она с тревогой в голосе. — Неужели есть опасность какая-то? Я вот не слышала ничего такого, а с ним сегодня только разговаривала. Турок, конечно, много у нас в тех краях… но чтоб погромы? В Фергане и то, вроде, к вечеру вчера всё успокоилось.
— За что купил, за то и продаю, — пожимаю плечами я. — Есть такие разговоры в массах.
— Да откуда ты в курсе? — узбечка смотрит на меня подозрительно.
— Это что, допрос? Сегодня на эту тему с Власовым разговаривал, и ещё с одним генерал-лейтенантом.
Про Власова Шахноза не уточняет. А значит — в курсе, и знает, кто я такой и с кем общаюсь. И, похоже, именно поэтому говорит дальше откровенно:
— Всё можно было ещё в мае решить, когда в Кувасае, в ресторане, турки наших мальчиков оскорбили. С этого всё и началось.
Я молчу. Потому что из будущего помню другую версию. Ту, где всё началось с тарелки клубники, которую кто-то кому-то швырнул. Но моя собеседница лучше знает, наверное.
Несмотря на все неприятности, алкоголь делает своё дело, и вот уже прокурорша, позабывшая про межнациональные стычки (ну а что — не у неё же горит, не у неё болит) тянет меня танцевать. Вообще-то прокурорш тут четыре, но меня тянет самая важная.
Танцы у нас в общем зале, где уже несколько парочек толкутся под мелодию какой-то незнакомой мне группы. Один медляк тут же сменился другим, а Шахноза вдруг тяжелеет и наваливается мне на плечо. Блин блинский — да она засыпает!
Одновременно радуюсь — ведь я буду избавлен от домогательств, и огорчаюсь — тётка оказалась на удивление приятной собеседницей. Несмотря на специфический внешний вид и не самую утончённую манеру держаться, с ней реально интересно. Умная баба! Без этих занудных нравоучений, на всё имеет свой взгляд, прямолинейная — вещи называет своими именами. К тому же не ханжа.
Вот, например, рассказала, почему Ленка, моя соседка, развелась с мужем. Оказалось, застукала Миндубаева своего благоверного с подругой на каком-то корпоративе. И недолго думая, тут же переспала с его лучшим другом. «В отместку», как выразилась Шахноза. Пикантненько… Вот тебе и Леночка!
Шахноза со мной общалась как с равным, с остальными — покровительственно. Но без хамства. Даже сделала комплимент Лесе — мол, хорошо справилась с неведомым Чиябским делом. В общем время я провел неплохо, и даже пообщался бы с дамой ещё… но только пьёт она много. Впрочем, вес позволяет.
Наши посиделки близятся к финалу. Леся, которая, как выяснилось, вовсе не Леся, а Олеся, изрядно набралась — и минут двадцать назад они с Костяном тихо слиняли в мой гостиничный номер. Так что у него никаких проблем в плане личного общения точно не предвидится.
А вот Витька всё ещё сидит, тормозит. То ли вспоминает про свою норвежскую любовь, то ли просто не знает, с какого бока к Ирине подступиться. А та, уже порядком устав от его нерешительности, смотрит на него всё мрачнее.
С трудом тащу полусонную тетку в нашу випку.
— Тётя Шахноза сказала позвонить по этому телефону, и её заберут, — подала голос Ленка, с трудом оторвавшись от поцелуев с Генкой.
Порывшись в своей записной книжке, она продиктовала номер. И правда — минут через двадцать приехали два молчаливых абрека, оба с Генку ростом, но раза в два шире, и под ручки увели Шахнозу из ресторана. Вот кто всё продумывает наперёд!
Минут через десять решаю свалить и я. Ирина, плюнув на Витьку, предлагает потанцевать уже мне. Но я и так сегодня натанцевался с дамой, чьи габариты превосходили мои раза в два. С меня хватит.
Сразу к себе в номер не пошёл — путь ещё ребята порезвятся. Костя сказал, что побудет у меня до одиннадцати.
Сижу на удобном мягком диване в фойе гостиницы и слушаю, как молодая сотрудница этого заведения выслушивает упрёки от пожилой — наверное, старшей по смене.
— Ты почему в двести шестой люкс не заходишь? Уже третий раз постоялец звонил. Просит постель перестелить. Пролил он на неё что-то.
— Маргарита Петровна, да он пристаёт! Щиплет меня…
— Если постель грязная, всё равно надо менять! В люксах сама знаешь кто живёт. А клиент всегда прав! Ещё одна жалоба — и твоя практика от института будет закончена с соответствующей отметкой!
Молодая, получив втык, обреченно топает к лестнице и поднимается на второй этаж. Иду за девицей следом. Незаметно. Ну, по крайней мере, мне так кажется. Хотя… я ж подшофе, и трезво оценить, насколько успешно сливаюсь со стенами, не могу.
На втором этаже горничная тянет из подсобки заранее приготовленный пакет с бельём и, понурив голову, стучится в двести шестой.
— Оленька, ну что вы так долго? — дверь распахивается, показав невысокого полноватого мужика в гостиничном халате.
Он масляно оглядел ладную фигурку девушки и посторонился, впуская её в номер.
— Я по вызову. От Маргариты Петровны, — вываливаюсь внаглую за Олей внутрь двухкомнатного люкса.
— Что? Я не вызывал… — запнулся дядя.
Но я его не слушаю.
— Не переживайте. У вас тут проблемы с телефонной линией. Осмотрю проводку — и уйду.
— Телефон работает! Всё нормально! Приходите позже, я сейчас занят! — багровеет дядька.
И есть от чего! Полный джентльменский набор опытного ловеласа на низком журнальном столике: вино, крупная клубника, шоколадные конфеты. Не хватает только презервативов. Но где-то, уверен, и они есть. Два бокала на столике намекают: я тут третий лишний.
Оля смотрит на меня в замешательстве — я в обычной одежде и не похож на сотрудника гостиницы, однако, Маргариту Петровну знаю. Но девушка, я так понял, тут новенькая, поэтому всех в лицо может не знать. Она бросает тоскливый взгляд на накрытый стол и, вжав голову в плечи, шмыгает в спальню.
— Оля у вас всё равно бельё будет менять. Так что не нервничайте… Кушайте клубнику. Откуда она, кстати? Не рановато ли? Я угощусь?
Наблюдаю за дядей, который как рыба хватает воздух ртом, офигевая от моей наглости.
— Да я тебя… Ты вообще знаешь, кто я⁈ — зашипел он и схватился за телефон.
— Не работает, — сообщаю я буднично, вырывая трубку у него из руки. — Я же говорил…
И это было правдой, поскольку провод я вырвал на глазах у изумленного мужика.
