Совершенно несекретно - Дмитрий Валерьевич Иванов
А Ленка… Вот зараза! Заманила, получается, к себе важную родственницу моей особой. Почему важную? Так в таком возрасте уже, наверное, и чин у гостьи немалый. Вообще-то двоюродная тётка — не самая близкая родня, но хрен их знает как там, у узбеков.
— А это твой жених? — неделикатно осведомилась тётя у Лены, кивнув в сторону Лешнёва.
Генка не возразил. Может, не расслышал. А может, надеялся притвориться невидимым, а вот Лена запнулась на полуслове и криво улыбнулась.
— Анатолий, — солидно представился я, и смело схватил бутылку с коньяком, которая стояла до сих пор неоткрытой.
— Виктор, — пискнул слева Артёмьев, но Шахноза даже не повернула головы в его сторону.
— Ты наливай, дружок. Это ведь с моей подачи Леночка прокурором стала! По моим стопам, так сказать, пошла, — сказала прокурорша, дыхнув на меня перегаром, и я понял, что дама уже где-то разогрелась.
«Дружок» налил. Ну а что делать? С подводной лодки не сбежать! Путь к свободе надёжно перекрыт циклопическими телесами Гюльчитай. Или как там её…
— Долго говорить не буду, долго я только приговоры зачитываю, — тромбоном рассмеялась своей шутке Ленкина родственница. — А вот подарок подарю сразу.
А подарком была золотая цепь с кулончиком из красного камня. Причем именно цепь, а не цепочка! Такая, что любой уважающий себя браток в лихие девяностые за счастье посчитал бы иметь! Толстое, но с изящной витой структурой звеньев, ювелирное изделие внушало уважение.
— Шахноза Батыровна, как красиво! Только вы с вашим замечательным вкусом… — восторженно ахнула Леся и, как мне показалось, слегка переигрывала.
Лесю Шахноза не поправила, хотя та тоже обратилась к ней по отчеству, зато с интересом осмотрев спутника девушки, спросила:
— Узбек?
Леся сразу подалась от Костяна в сторону — мол, если хотите его, — нате, забирайте!
Давай же, Костян, улыбнись дамочке! Вам солдатам всё равно с кем… А Лесю я, так уж и быть, на себя возьму.
Но мой друг, пребывающий в легком ступоре, почему-то бодро соврал:
— Да!
— Шутит он, Костя — кореец, — мстительно сдал я Цзю.
— Ну и как там в Корее? — поинтересовалась Шахноза, лихо опрокинув в себя стопочку коньяка.
— Да я был там всего один раз… на Олимпиаде… Нормально, — выдавил из себя Костя и стал ёрзать пятой точкой по лавке в сторону Леси.
— Ты, Леся, зайди завтра ко мне в приёмную. Подписала я твои материалы, — соизволила обратить внимание на раболепие девушки прокурорша.
Подружка Ленки рассыпалась в благодарностях. Похоже, девица далеко пойдёт с таким пониманием прозы жизни!
— Ну, иди сюда, расскажешь про свою Корею, — скомандовала Шахноза, пальцем поманив Костяна.
Тот замер испуганным сусликом, растерявшись. Ведь грубить женщинам он так и не научился.
— Лучше я расскажу. Что он там мог видеть, кроме ринга? — пришёл я на помощь другу.
Шахноза, очевидно, впервые получив отпор, повернула двухорудийную башню линкора в мою сторону, и словно в прицел непонимающе на меня уставилась. Все в нашей приватной комнатке испуганно затихли. Даже официант, который принёс что-то мясное на подносе.
— Ставь давай! Я что, без закуски пить должен⁈ — рявкнул я работнику общепита и встретил взгляд Шахнозы своим, вернее батиным, взглядом.
Та уже открыла было рот, собираясь что-то сказать, но наткнувшись на мой, пардон, опять же папин взгляд… моргнула!
— Коньяк, вино? А может, водочки? Грех не выпить за Леночку — такую умницу и красавицу!
Я, не дожидаясь ответа, наливаю по пятьдесят грамм коньяку ей и себе.
Вот так вот и готовлюсь к чемпионату мира. Хотя кто из спортсменов сейчас не бухает? Футболисты так вообще не просыхают. С другой стороны и результаты у них есть. Хотя о чем я? И наша сборная по футболу, и мы с Костей — Олимпийские чемпионы!
— А вы молодец! Я сначала подумала — вы несерьёзный какой-то… — неожиданно ласковым, почти по-домашнему теплым тоном произнесла Шахноза, уважительно переходя на «вы».
Опять вижу удивление в глазах девочек, а моя, вернее Витькина, соседка Ирина даже рот приоткрыла.
— Это я несерьёзный? Да я сам себе в зеркале не улыбаюсь! — процитировал я… да уж и не помню кого.
— Слушайте тост! — громко объявляю, вставая во весь свой немалый рост.
В этой комнате меня мог бы затмить только Генка, но тот сейчас занят: смотрит с обожанием на Леночку, которая надо признать, выглядит сегодня действительно волшебно — куколка, глаз не оторвать.
Я поднял рюмку и начал:
— Один мужик женился. Проходит время, встречает он старого друга. Тот рад:
— Давно не виделись! Может, пивка?
— Нельзя, — вздыхает женатик, — жена не разрешает.
— Ну, может, как раньше — в баньку, в пятницу?
— Нельзя. Жена не разрешает.
— В биллиард? На рыбалку? Ко мне в гости?
— Нельзя. Жена не разрешает.
— Ну ты и женился… Жалеешь, небось?
— Не-а… ЖАЛЕТЬ ТОЖЕ НЕЛЬЗЯ!
— Так вот мой тост: выпьем за то, чтобы ЖАЛЕТЬ было можно! — сказал я, многозначительно глядя на Генку.
Девчонки захохотали так, что аж бокалы на столе зазвенели. Даже официант в дверях заулыбался. В итоге атмосфера, благодаря моим стараниям, стала по-настоящему тёплой и дружеской. Укрощённая Шахноза больше не давила авторитетом на молодёжь и послушно выпивала всё, что я ей наливал.
— Слышал о том, что у нас там происходит? — доверительно наклонилась ко мне Шахноза, по-видимому, уже дойдя до нужной кондиции.
Дальше полился настоящий разговор по душам. Тётка делилась откровениями по-простому, без прокурорских замашек. И про мужчин — и куда настоящие подевались? И про Съезд — мол, одни балагуры там, а не политики… И даже о мировой политике поговорили с ней — обсудили происходящее в Китае, в частности, события на площади Тяньаньмэнь. Кстати, мои — в основном из будущего — знания, похоже, произвели на тётку впечатление.
Затронули и жилищную тему. Недавно прокурорше, наконец, вручили ордер на квартиру, и не где-нибудь, а в престижном районе Москвы. Наличие взрослой замужней дочери и престарелого отца помогли ей получить на всех трехкомнатную. Впрочем, дочка живет с мужем отдельно, а отец остался… — в Коканде.
Повторяю предостережение про будущие волнения, которые могут начаться… да возможно даже завтра, я ведь не помню. Шахноза, уже
