Наследник 2 - Дмитрий Шимохин
Казачков не только связали накрепко, но и рты позатыкали, дабы чего лишнего не орали, а там проникнутся, и Федотко начнет мозги вправлять, ну, я, по крайней мере, так надеялся.
Наших убитых хотели здесь же и похоронить, но тут уж я на дыбы встал, и пришлось еще одну телегу немного разгрузить. Дабы мы могли их с собой взять и похоронить на ближайшем погосте, а там и священника можно будет сыскать, который прочтет над ними молитву.
После такого решения я даже поймал на себе парочку благодарных взглядов.
Трофеи с казачков условно разделили на две части. Одна отошла мне, а другая Агапке и его людям. Шесть самопалов я выкупил за три рубля у москвичей, тяжелые они были, явно устаревшие, у стрельцов легче и удобнее. Пятерку коней передал Агапке с наказом отдать семьям убитых жильцов, и тут я снова заработал благодарные взгляды.
Пленников же пришлось распределять, часть закинули на телеги, часть на трофейных коней, и мы вновь двинулись в дорогу.
В ближайшем селе схоронили убитых, а копать казачков заставили лопатами, которые одолжили в селе. Батюшка прочел заупокойную службу, и мы двинули дальше.
Ехали мы по тверской дороге, в сам город заворачивать не стали, хоть и хотелось отдохнуть. Вот только отдых мог затянуться на пару дней, да и местные наверняка связанных разглядят, а это лишние вопросы, которых хотелось избежать.
Свернув от Твери, мы продолжили свой путь, если бы не телеги, прибыли бы мы куда быстрее.
Пленные вели себя смирно и даже сбежать не пытались, на ночь отводили их в сторонку и развязывали рты, да еще и про охрану не забывали. Не знаю уж, какие песни им Федотко пел, но злые и полные ненависти взгляды они перестали на нас бросать.
— Сегодня к полудню прибыть должны, — произнес Агапка на седьмой день пути с утра.
— Это отличная новость, — улыбнулся я, завертев головой в поисках одного из подьячих.
— Савка, давай сюда, — крикнул я, когда нашел его взглядом.
— Андрей Володимирович, звали? — спустя пару минут подъехал к нам Савка на гнедом мерине.
Савке было уже за пятьдесят, про таких говорят в теле, но толстым он не был. Седая борода, нос картошка, ничего примечательно. Он был старшим из подьячих, что отправились со мной и будут для меня собирать подати и тягло.
— Звал, расскажи о тягле. Как будет оно собираться, какие подати. Сколько мне в цареву казну самому отдавать придётся?
— Ну, — задумался Савка и дернул себя за бороду. Это ваш удел, Старица же в Усютюжскую черту входила, там собирали подати. Благо книги и списки имеются, по ним и соберем. Так-то по сохе берем, но тут уж от землицы зависит да урожая. Старица-то земщина, земский старости и следил за сбором. Присматривали, конечно, да за целовальниками, что и собирали. Земщина сама распределяла, где лучшая соха, а где худая, по достатку. Бывают и другие сборы: ямские деньги, пищальные да стрелецкие, полонянные, но тут уж как царь решит. В некоторых местах, где землица плохая, по животам собирают и промыслам. Есть откупные еще, то кабаки выкупают, али еще чего. Меховые подати берут али ясак так же. Торговые есть еще подати, как и везде. Что-то деньгой удаётся взять, что то товаром али хлебом.
Савка перечислял, я же пытался в голове уложить местную налоговую систему. По сохе — это понятно, тут этакий земляной налог, у кого и сколько. В принципе, если подумать, и остальное тоже ясно, не совсем централизованно конечно. Да и воруют наверняка на местах много, но и тут ничего нового.
— В других ваших земля уж труднее придется, тут с окладичками и целовальниками дело иметь да старостами. Могут и обмануть, но, думается, побоятся, — рассуждал Савка. — Коли обман-то вскроется, тяжко им выйдет, — улыбнулся он. — А он вскроется, списки в других четвертях возьмем и сверим, где и чего, но то уж на следующий год.
— Понятно, — только и кивнул я.
— Сколько уж в государеву казну платить, то только царю и ведомо. Все-таки удел княжеский, последний раз такое было у самого Дмитрия Иоанновича, ну, когда он мал еще был и Бориска его извести попытался. Кажись, и не платил он вовсе в казну, все ему шло.
— Благодарствую, Савелий, — кивнул я, и подьячий довольно заулыбался.
— А вот скажи еще, чего про Старицу рассказать можешь? — глянул я на него.
— Ох, княже, я тут и не знаю уж, чего сказать. То смотреть надо, да у местных спрашивать. Знаю, на Волге-реке стоит, кремль там есть каменный да княжьи палаты. Сам Иоанн Васильевич там был не раз и инородцев разных с посольствами принимал. Род ваш Старицей владел, Андрей Иванович Старицкий и выстроил там княжьи палаты, монастырь там есть и собор Бориса и Глеба, что воздвиг прадед твой, Владимир Андреевич. Крепость там сильная и нужная стояла. Пока с Астраханским да Казанским ханством бились, она путь по Волге им закрывала. Сейчас не надобно, нет больше опасности с той стороны.
— Благодарю, — вновь кивнул я дьяку, дальше так и ехали, перебрасываясь словами.
Ближе к полудню впереди показался земляной вал с деревянными башенками.
— Вот и Старица, — пробормотал подьячий.
— Василий, — крикнул я и завертел головой в поисках Батрудинова.
— Слушаю, княже, — появился он рядом со мной.
— Бери двоих да поезжай в город впереди нас. Упреди, что князь Старицкий едет. Пусть встречают, — улыбнулся я.
Глава 22
Глава 22
Возле стен расположился городской посад с маленькими кривыми улочками. Среди дворов мелькнуло стадо гусей, которых гнал босоногий мальчишка в серой рубахе с закатанными рукавами, его штаны были подпоясаны обычной веревкой и задраны по самое колено. Он размахивал огромным прутом, погоняя гусей.
— То хорошая примета, — усмехнулся дед, поглядывая на мальчонку.
Вдруг из городских ворот вывалила целая толпа, человек сто, не меньше, впереди шел Василий, а рядом с ним две женщины с цветастых и расшитых платьях, с укутанными волосами, они держали подносы, на одном был каравай, а на другом солонка. С другой стороны шли не менее представительные мужчины, одетые в богатые кафтаны
