Андрей Бондаренко - Аляска золотая
Эскимосы, уже не обращая никакого внимания на своих бледнолицых гостей, дружно приступили к разделке китовой туши. Начали они почему-то с головы млекопитающего: в течение двадцати-тридцати минут было аккуратно срезано почти всё мясо с нижних челюстей кита, после чего обнажился длинный и широкий язык животного, на котором совершенно спокойно могли бы разместиться – при возникшей необходимости – человек тридцать-сорок.
Вождь туземцев острым ножом отсёк от китового языка его кончик (килограммов так на двадцать пять) и начал нарезать на тонкие ломти. Остальные туземцы, побросав работу, выстроились в очередь за лакомством. Счастливчик, получивший свой долю, тут же отходил в сторону и, громко чавкая, начинал жадно поедать ещё тёплое мясо.
– Саша, давай немного покатаемся на лодке, – жалобно предложила Санька. – Как-то меня совершенно не вдохновляет данное зрелище. Даже подташнивает немного, как во время беременности…
Было около трёх часов пополудни, солнышко пригревало ласково и приветливо, ветерок окончательно стих. Воды Тихого океана всё ещё покачивались, но уже чуть заметно, так и подмывает сказать – формально.
– Подполковник Ухов! – позвал Егор. – Мы с Александрой Ивановной прокатимся на шлюпке по морю, а ты, соответственно, остаёшься за старшего. Присматривай тут за всем хорошенько, не расслабляйся! Вернёмся мы через пару-тройку часов, вот тогда – уже все вместе – и проследуем на «Александр».
Когда они отплыли от берега порядка половины мили, Егор поделился с женой своими опасениями – относительно возможного бунта.
– Всё это очень серьёзно! – сразу же став озабоченной и хмурой, согласилась Санька. – Я ведь выросла, если ты, Саша, не забыл, в простой крестьянской семье. Долгие зимние вечера, тоскливые такие…. К папеньке, Ивану Артёмичу, иногда заходили в гости соседские мужики, выпивали, потом разговоры разговаривали хмельные…. Как думаешь, о чём они болтали? Да, в основном, вспоминали старые крестьянские восстания и бунты, мечтали, что наступит такое чудное время, когда бар не будет совсем. Это в том смысле, что всех помещиков и бояр неплохо было бы передушить, а землю и всё господское добро – раздать крестьянам….
«Совершенно напрасно мечтали эти мужики, что, мол, когда-нибудь совсем не будет бар!», – скорчил откровенно кислую гримасу внутренний голос. – «Барствующая надстройка будет всегда. В двадцать первом веке, например, таких людей в России будут называть гадким и лицемерным словом «элита». Бизнес-политическая элита, блин! Сидят, понимаешь, на материально-финансовых потоках, суки рваные, баблосы кассируют, а ещё при этом безостановочно болтают – про правовое государство, демократию, справедливость и равенство. Про борьбу с коррупцией, наконец…. И ничего при этом не делают для страны, только воруют безостановочно. Воруют и болтают…. Ненавижу – сытых сволочей! Петра Алексеевича на них нет! Вот он порядок быстро бы навёл, полетели бы болтливые головы – тысячами, а руки вороватые, отрубленные, десятками тысяч валялись бы у колод дубовых, мать вашу демократическую! Впрочем, как учит всё та же народная мудрость, свято место пусто не бывает…. Не, общество, где у власти находится элита, не может быть справедливым. Рано или поздно в нём непременно начнётся всякая хрень кровавая, связанная с переделом собственности и со сменой всяких там идеалов и общественных устоев…. Там, где есть элита, там нет равенства, где нет равенства – там нет справедливости. А без справедливости и свобода – ровным счётом – ничего не стоит! Куда это меня понесло? Вот же, блин, выпал из реальности…. Светлейший князь – взялся рассуждать о равенстве и справедливости! Смех, да и только…
Сашенция, словно бы научившись читать его мысли, неожиданно перевела разговор в нужное русло:
– Помнишь, Саша, ты мне рассказывал про Будущее: про Наполеона, Ленина, Гитлера? Ты же сам тогда говорил, что, мол, прийти к власти, это только четверть дела, главное, у этой власти удержатся…. Помнишь?
– Помню, конечно! – охотно откликнулся Егор, обожавший вести с супругой умные разговоры с философской подоплёкой. – Только причём здесь это?
– Притом! Ты же утверждал, что удержаться у власти можно, только опираясь на крепкую элиту, с которой надо дружить, которую нужно холить и лелеять, если хочешь, конечно, чтобы тебя не свергли. Или, как господин Сталин, необходимо постоянно менять свиту, убивая старую элиту – руками новой.…
– Верно! – улыбнулся Егор, продолжая неторопливо орудовать вёслами. – У тебя память, моё сердечко, дай Бог каждому! Только вот – зачем Будущее тревожить? Что ты скажешь, к примеру, про сегодняшнюю эпоху?
Подумав с минуту, Сашенция заявила:
– Да и сейчас происходит всё то же самое! Вот Пётр Алексеевич, нынешний государь российский, он же сразу смекнул, что бояре его не потерпят у власти. Зачем он им нужен? Разогнал он тогда безжалостно всю боярскую братию: кого-то – вместе с семьями – сослал в Сибирь да на Урал, некоторым головы отрубил, иных определил в дворцовые шуты…. А к себе приблизил бедное дворянство, иностранцев толковых, людей шустрых – без роду и племени. Тебя, например, моего брата Алёшку…. И никогда вас царь не обижал, всегда прислушивался к вашим нуждам, даже иногда разрешал подворовывать. Думаешь, будто Пётр Алексеевич не знал, что ты, покойный герр Лефорт и мой батюшка, Иван Артёмич, неплохие деньги имели с воинских поставок? Знал, конечно же! Знал, но не трогал…. Потому что элиту, которая тебя защищает и поддерживает во всех начинаниях, трогать нельзя, запросто можно лишиться трона. Если уж трогать, то сразу – под корень, и ни как иначе…. А тот же Азов и Питербурх, они откуда взялись? Что, это была царская прихоть такая? Ничего подобного! Просто Пётр Алексеевич знал, что у его верных дворян двух, а то и трёхлетние урожаи пшеницы лежат по амбарам, потому что никуда её толком не продать, знал, что лес гниёт на корню. Нужны были – и государству в целом, и новой элите в частности – морские порты, чтобы добраться до европейских рынков сбыта, как ты выражаешься…. Государь, который не печётся о своей элите, он обречён! Помнишь, ты мне рассказывал о судьбе глупого и несчастного русского царя Павла Первого? Относился он к российской элите, которая ему досталась по наследству, без должного уважения, ну и получил – табакеркой в висок…
– Эк, дорогая, куда тебя занесло! – от души восхитился Егор. – Ты у меня прямо государственный деятель, мыслитель планетарного масштаба! Только вот, какое отношение имеют к нашей конкретной ситуации все эти мудрые сентенции и исторические примеры?
– Самое прямое! – продолжала упрямиться Санька. – Когда мы отмечали закладку Александровска, то один из тостов звучал примерно так, мол: – «За Александра Даниловича Меньшикова, безраздельного Властелина Аляски!». Понимаешь меня теперь? У Властелина должна быть надёжная элита, на которую он может опереться в случае необходимости! Что у нас, мой дорогой, с элитой? Ты да я, да мы с тобой. Ну, ещё семейство славных Лаудрупов, да дядя и племянник Уховы. В шкипере Емельяне Тихом ты, Саша, уверен?
– Полностью! Я его знаю ещё с былых времён…
– Понятное дело! – тепло усмехнулась жена. – Чудское озеро, сожжённый ял «Франц Лефорт», пленение эскадры прославленного командора Лешерта…. Легенда классическая, одним словом. Об этих славных подвигах скоро в школе маленьким детям будут рассказывать, вопросы хитрые задавать на экзаменах. Мол, а как была фамилия того шкипера, которому знаменитый Александр Данилович Меньшиков передал корабли пленённой шведской эскадры? Саша, ради Бога, не обижайся! Это я так шучу неуклюже…. Герой ты у меня, герой – настоящий! Кто у нас ещё остался? Фрол Иванов? Про него я даже говорить всерьёз не хочу…. Дмитрий Васильев? Не смеши, пожалуйста, Димка пока ещё не определился по жизни до конца, его запросто могут перетянуть и на другую сторону, молодой он ещё, без чёткого стального стержня в душе…
– А что ты думаешь про наших шведских соратников? – задумчиво прищурился Егор.
– Здесь тоже не всё ладно. С тех пор, как погибли Ерик и Фруде Шлиппенбах, шведы откровенно заскучали. Как же иначе? Остались, что называется, без идейных вождей. Ганс Шлиппенбах, капитан «Орла», человек нелюдимый и заносчивый, он даже с соотечественниками общается редко и неохотно. Драгунский капитан Йохансен? Тот ещё тип! Жестокий и себе на уме…. От такого можно ждать всего, чего угодно. Вот он уверяет, что совсем не понимает русской речи. А как-то мы с Ваней Уховым болтали о всякой смешной ерунде, а Йохансен стоял рядом. Так по его лицу было видно, что он некоторые шутки понимал просто отлично…. Вот ещё одно, Саша. Шведы знают, что их любимый король Карл – во время зимней медвежьей охоты – очень сильно пострадал, чуть не умер и почти не встаёт с постели. Более того, они вполне могут грешить на тебя: все же в курсе, что при посещении Стокгольма именно ты подарил Карлосу русскую медвежью рогатину. А, вдруг, эта рогатина изначально была с тайным изъяном? Слухи и домыслы – штука противная…
