Андрей Бондаренко - Аляска золотая
Ещё через пять-шесть минут вторая шлюпка сблизилось с гигантским млекопитающим, прогремел ружейный залп. Кит снова нырнул, воздушные пузыри послушно исчезли под водой.
– Всем приготовиться! – скомандовал Егор, взводя ружейный курок. – Он может вынырнуть рядом…
Действительно, вскоре в десяти-двенадцати метрах от правого борта шлюпки всплыл большой тёмно-коричневый поплавок, рядом с ним вынырнул второй – тёмно-серый, затем третий – светло-бежевый…
«Тёмно-серые пузыри изготовлены из нерпичьей кожи, тёмно-коричневые – из моржовых шкур этого года, а светло-бежевые – тоже моржовые, только старенькие, уже выгоревшие на солнце», – продемонстрировал свою осведомлённость внутренний голос, не отличающийся избыточной скромностью.
Вот из воды показалась чёрная голова морского гиганта, шлюпку сильно качнуло, круглый ярко-синий глаз испуганно уставился на людей своим чёрным зрачком.
– Огонь! – истошно заорал Егор и, тщательно прицелившись, надавил на спусковой курок.
Кит опять – вместе с поплавками – ушёл под воду, а Егор торопливо обернулся на болезненный стон. Это сын вождя, впервые в жизни стрелявший из ружья, недостаточно крепко прижал приклад к плечу и, соответственно, при отдаче очень больно получил – этим же прикладом.
«Надо бы данному упитанному пареньку присвоить соответствующее индейское имя, например, «Ушибленное Плечо»! – предложил ехидный внутренний голос. – «Ты, братец, потом через Айну подбрось идею эскимосскому вождю…».
За последующие полтора часа команда Егора ещё два раза палила из ружей по несчастному киту, шлюпка же Безуховых отметилась участием в охоте только один раз.
Впрочем, похоже, и этого было достаточно: всплывшие в очередной раз на поверхность океана пузыри-поплавки мелко-мелко – словно бы в предсмертной агонии – задрожали.
Сын вождя что-то активно залопотал, тыкая указательным пальцем то в сторону вибрирующих пузырей, то во вторую шлюпку, которая находилось от поплавков значительно дальше, то в гарпун, пребывающий в Санькиных загребущих руках.
– Полный вперёд! Навались! – скомандовал гребцам Егор и испытующе посмотрел на жену: – Ваш выход, прекрасная Артемида! Поразите, дорогая, нас своим охотничьим искусством!
Сашенция неуверенно улыбнулась и, мгновенно став абсолютно серьёзной, поднялась на ноги, примеряя тяжёлый гарпун в правой руке. Сержант Васильев и молодой эскимос принялся поправлять и удобно укладывать моржовый шнур, соединяющий гарпун с большим пятнистым пузырём-поплавком.
«Что ты творишь, братец?», – возмущённо заголосил внутренний голос. – «Хочешь остаться безутешным вдовцом? Прекращай шутить, ёлы-палы!».
– Саня, ты точно этого хочешь? Если что, то я могу тебя заменить…. Ну, как знаешь! Главное, постарайся не выпасть за борт. А если выпадешь, то постарайся не утонуть…
– Я очень хорошо плаваю! – холодным и решительным голосом заверила супруга. – Так что безутешным вдовцом ты не останешься, любимый. Даже и не мечтай!
Когда до подрагивающих мешков-пузырей осталось шесть-семь метров, между поплавками показалась истекающая кровью китовая спина. По знаку Егора гребцы остановили шлюпку и развернули её бортом к чёрной, пока ещё живой горе.
Санька, крепко упершись левой ногой в кромку борта, высоко подняла гарпун над своей платиновой гривой, плавно отвела правую руку назад, и…
Егор видел, как остриё гарпуна, разрывая толстую кожу, глубоко вонзилось в многострадальную спину животного.
«Отличный бросок!», – восторженно одобрил внутренний голос.
Ушибленное Плечо – громкими и не менее восторженными воплями – полностью согласился с этим мнением.
Кит, выпустив вверх высокий фонтан (последний в жизни фонтан?) и, подняв очередную высокую волну, покорно нырнул.
Обычные, однотонные пузыри-поплавки вскоре тоже скрылись под водой – следом за своим временным хозяином. Их же пятнистый собрат, моржовая верёвка которого была почти в два раза длинней, всё ещё оставался на плаву.
– Если пятнистый поплавок тоже нырнёт, значит, придётся и дальше гонятся по волнам за этой горой мяса и жира, без устали начиняя его огромную голову свинцом, – озвучил Егор инструкции, полученные вчера вечером – с помощью Айны – от эскимосского вождя. – Если же пятнистый пузырь удержится на поверхности, то это будет обозначать, что охота приближается к своему логическому завершению. Останется только одно, последнее дело, а именно, немного покататься по Тихому океану на китовой тяге….
Пятнистый воздушный мешок чуть дрогнул и, даже не думая погружаться под воду, медленно поплыл в сторону открытого океана.
– Вперёд, навались! – велел Егор. – Саня, как только поплавок остановится, то сразу хватай его!
Наконец, пузырь замер на месте, шлюпка поравнялась с ним, Сашенция ловко подхватила пятнистого беглеца, бросила его на дно шлюпки и начала быстро выбирать верёвку из моржовых сухожилий. Когда, как и договаривались, было вытащено из воды около двадцати пяти метров шнура, Санька умело набросила петлю на короткий причальный брусок, расположенный на носу шлюпки.
– Гребцы, поднять вёсла над водой! – распорядился Егор.
Несчастный кит, окрашивая морскую воду в неаппетитный мутно-розовый цвет, всплыл перед лодкой примерно в сорока пяти метрах.
Егор, испытывая лёгкий стыд, велел:
– Васильев, стрельни-ка в него!
Сержант добросовестно выполнил приказ, израненное и испуганное млекопитающее снова ушло под воду. Верёвка, закрепленная на носу, натянулась, и шлюпка, набирая ход, двинулась вперёд.
Кит, почувствовав, что его ноша заметно потяжелела, запаниковал в очередной раз и, заложив широкую дугу, рванул из последних сил к берегу.
– С одной стороны, это очень даже лихо – вот так прокатиться по безбрежному морю. Многие знатные и высокородные персоны всерьёз обзавидуются, – печально вздохнула Санька. – А, с другой стороны, свинство всё это и кровавое скотство. Я любую охоту имею в виду, – уточнила.
Ещё трижды умирающий кит выныривал на поверхность – вдохнуть живительного воздуха, и каждый раз его ружейными выстрелами заставляли снова двигаться – вниз и вперёд.
Наконец, кит, не выдержав всех этих изощрённых издевательств, резко развернулся и, неуклонно увеличивая скорость, устремился к ближайшей песчаной косе, до которой оставалось менее трёхсот пятидесяти метров.
– Саня, немедленно распусти петлю! – прокричал Егор. – Ушибленное Плечо сигнализирует, что наш хвостатый приятель сейчас будет выбрасываться на берег…
Санька послушно дёрнула за сдвоенный кончик моржовой верёвки, высовывающийся из хитрого узла, шнур соскочил с причального бруска, и шлюпка начала сбавлять ход.
Димка Васильев, внимательно всматривающийся в берег, испуганно охнул:
– Александр Данилович! На косе эскимосы разбирают байдару, которую морским течением отнесло на север. Так взбесившийся китяра прямо на них и несётся. Как бы беды не вышло…
Эскимосы, слава Богу, успели отпрыгнуть в сторону, а вот от их байдары практически ничего не осталось: многотонная туша кита, бьющаяся в последней агонии, разнесла хлипкую лодочную конструкцию на отдельные щепочки и кожаные ленты.
Шлюпка пристала к берегу и её пассажиры подошли к добыче. Две трети гигантской туши млекопитающего лежало на гальке косы – совсем ещё недавно бело-серой, а нынче – ярко-розовой. Неожиданно из круглого, ярко-синего и немигающего китового глаза скатилась одинокая, очень крупная слеза…
Санька запоздало всхлипнула и тихонько попросила:
– Саша, ты только детям не рассказывай про эту китовую слезинку. Ну, и про то, что мой удар гарпуном был последний. Стыдно как-то…. Да и вообще, охота – не женское дело, не хочу я больше быть Артемидой…
Глава четырнадцатая
Судьбоносный разговор и морж-убийца
Вскоре рядом с тушей кита пристала шлюпка Уховых-Безуховых, потом подплыли три оставшиеся на плаву эскимосские байдары, берегом подошли остальные аборигены – радостные и шумные, с жадным блеском в раскосых глазах.
Вождь эскимосов, не смотря на то, что завершающий удар гарпуном был нанесён не им, тоже выглядел очень довольным: Егора он одобрительно похлопал по плечу, а перед Санькой безостановочно кланялся минут пять-шесть. Даже носами предложил с ней потереться, на что Сашенция, улыбаясь церемонно и вежливо, отговорилась полным непониманием.
Айна – через Ваньку Ухова – радостно сообщила:
– Сегодня у эскимосов большой праздник: только одного человека кит забрал вместе с собой в скорбную Долину Теней. Да, утонул гребец с перевернувшейся байдары, такое случается часто. Обычно кит забирает с собой двух-трёх человек, иногда и больше. Ведь обычно, без ружей белых людей, эскимосам приходится в тело кита – за три-четыре захода – втыкать более тридцати гарпунов. Иногда упрямый кит не хочет умирать несколько суток, иногда – вместе со всеми гарпунами и воздушными пузырями – уходит в океан…. Так что сегодняшняя охота, безусловно, очень удачная: всего один погибший, да и добытый кит – очень крупный, давненько не попадалось таких огромных.
