Александр Антонов - Звёзды против свастики. Часть 2
– Кстати, именно на этой скамье вели беседу Берлиоз и Бездомный, когда появился Воланд, – заметил Виноградов.
Несколькими минутами ранее, Адельсон, узнав, как называется место, где они гуляют, с похвалой отозвался о романе «Мастер и Маргарита», и выразил сожаление, что недавняя кончина автора лишила его возможности высказать своё суждение ему лично.
– Действительно? – Адельсон остановился. – Присядем?
– Почему нет? – улыбнулся Виноградов, и храбро опустился на скамью, нисколько не заботясь о чистоте своей одежды, поскольку был осведомлён о том, что все скамейки в парке тщательно протёрли как раз перед их появлением. Адельсон столь же храбро последовал его примеру, показав, что полностью доверяет русскому коллеге.
– О чём будем беседовать? – поинтересовался Виноградов. – Надеюсь, не об Иисусе Христе?
– А смысл? – улыбнулся Адельсон. – Я думаю, что в этом вопросе наши позиции сходятся достаточно близко?
– Настолько, что повода для дискуссии я не вижу, – подтвердил Виноградов.
– В таком случае, господин председатель, позвольте мне предложить вашему вниманию иную тему, где Соединённые Штаты тоже рассчитывают на понимание со стороны СССР.
– Я весь внимание, господин Государственный секретарь.
– Не стану ходить вокруг да около – так, кажется, говорят в России? – скажу прямо: нас интересуют крылатые ракеты корабельного базирования, разработанные под руководством Вернера фон Брауна в дальневосточном филиале вашего ракетного института.
«Браво, Николай Иванович! – восхитился Виноградов прозорливостью Ежова, который точно предсказал: тема крылатых ракет обязательно всплывёт в ходе переговоров. – Предупреждён – значит, вооружён, в том числе и ответом на эту просьбу».
– В таком случае, – сказал он, – и я не буду юлить, отвечу прямо: крылатые ракеты в обмен на наше участие в проекте «Манхэттен».
«А ваши «стратегические службы» нашему КГБ в подмётки не годятся, – с удовольствием думал Виноградов, глядя на растерянное лицо Адельсона. – Не ожидал, «вражина»? Знай теперь наших!»
А Адельсон действительно был потрясён. Дело в том, что проект создания атомной бомбы, получивший кодовой название «Манхэттенский проект», был ещё в стадии подготовки к запуску, и о нём даже в США знали лишь единицы. Время шло. Взгляд русского был цепок и насмешлив, а Адельсон никак не мог подобрать подходящих слов. Наконец, Госсекретарь произнёс:
– Не понимаю, о каком проекте вы говорите, господин председатель, но обещаю уточнить, после чего мы и вернёмся к этому вопросу.
– В таком случае и вопрос о крылатых ракетах тоже подождёт, тем более что в нашей с вами повестке дня есть и другие вопросы, требующие обсуждения.
– Только давайте будем говорить о них на ходу, – предложил Адельсон, вставая, – а то меня что-то слегка знобит…
Пообещал уточнить – а как это сделать, если здесь в Москве ему даже посоветоваться не с кем? Ни один из членов делегации к информации о проекте «Манхэттен» допущен не был. Пришлось Адельсону сказать Виноградову, что ответ на этот вопрос будет дан союзной стороне после возвращения американской делегации в Вашингтон.
* * *– Что, сорвалась рыбка с крючка? – пряча улыбку в усы, подначил Сталин.
Виноградов неопределённо пожал плечами, но Ежов был категоричен:
– Не дождёшься, Иосиф Виссарионович! Просто для того, чтобы наша наживка сработала, требуется чтобы её заглотила рыбка покрупнее!
– Куда же крупнее? – удивился Сталин. – Сам президент США, что ли?
– Бери выше, – усмехнулся Ежов. – Нет, не настолько выше, не Господь Бог – всё высшее руководство США скопом!
Ежов ошибся лишь частично. Вскоре из США пришёл ответ: Предлагаем включить данный вопрос в повестку дня предстоящей в январе 1943 года в Тегеране конференции.
И жизнь, и слёзы, и любовь…– Петя, привет! – голос, что звучал теперь в телефонной трубке, принадлежал Александру.
– Привет, братишка! Говори, чего надо, а то у меня со временем не очень.
– С чего ты решил, что мне что-то надо? – изобразил удивление Александр.
– По голосу определил. Говори, не тяни.
– Ну, хорошо. Приехал Саша Седых, тот, из Новосибирска, помнишь, я тебе говорил?
– Помню, и что?
– Хочет с тобой встретиться.
– Зачем?
– Не говорит. Только твердит, что для него это вопрос жизни и смерти.
– Ну, раз так… Говори время и место.
Положив трубку, Пётр прислушался к себе. Тихо. Ничто внутри не шевельнулось. Вот и ладушки!
Саша Седых заметил Петра Ежова издали. Сам он, чего таиться, волновался, а тот, похоже, вовсе нет. Походка уверенная. Тросточка в левой руке скорее для декора, он ей вроде и не пользуется. Красивое лицо, грудь в орденах. В голову пришла трусливая мысль: хорошо, что Светы тут нет. Такой «орёл» захочет – вернёт жену на раз.
– Это вы хотели меня видеть?
– Да, – Саша вскочил со скамейки и протянул руку, – Александр Седых!
Правая рука взметнулась к козырьку фуражки, избавив визави Александра от рукопожатия.
– Подполковник Ежов. Чем могу служить? И пожалуйста, покороче, я ограничен во времени.
Минут пять Ежов слушал путаные Сашины объяснения, потом прервал:
– Достаточно! Всё, что вы говорите, мне мало интересно. Ни к вам, ни к Светлане Павловне я никаких претензий не имею. Если таковые есть с вашей стороны, или нужно подписать какие-то бумаги, то обратитесь к моему адвокату, он всё сделает, вот его визитка. А теперь извините, я спешу. Честь имею!
Вновь правая рука взметнулась к козырьку. Вновь протянутая Сашина рука осталась незамеченной. Подполковник повернулся и пошёл прочь, а Саша остался стоять, растерянно глядя ему вслед. Читатель, запомни его таким, ибо на страницах этого романа он больше не появится.
Пётр шёл, погружённый в невесёлые мысли. С какой завистью и тревогой смотрел на него этот юноша. Когда уводил жену, видно, был смелее. Впрочем, полно, какую жену? – вдову, а это, как говорят в Одессе, две большие разницы. Побоялся, обольститель хренов, что верну Светлану обратно? Посмотрел бы он на меня после возвращения с Балкан, возрадовался бы, наверное…
Тогда его первым встретил отец. Чувствовал что, или уже знал? Только сразу сказал: таким я тебя матери не покажу. Для неё ты ещё не нашёлся – в твою гибель она так и не поверила, – пусть так пока и остаётся! Пётр вспомнил, как он тогда обиделся. А зря. Отец знал, что делал. Одному ему известно, где он откопал того пластического хирурга, который совершенно не говорил по-русски, но сумел сотворить чудо – возвратил Петру прежнее лицо.
После такого вернуть Светлану? – да на раз! Этот – как его? – Саша Седых опасался не зря. Вот только выбор свой он сделал в пользу той, которая приняла его с тем, обезображенным шрамом лицом, и которой в этом мире больше нет…
…………………………………………………….
Наиболее значимые события союзного и международного масштаба за 1942 год по версии ТАСС.
Наиболее значимым политическим событием 1942 года следует считать принятие в состав СССР Демократической Республики Пруссия. Из других событий стоит отметить стабилизацию Восточного фронта на всём протяжении от Балтийского моря до Балкан.
…………………………………………………………..
19-январь-43
Разведёнка (игра разведок) Берлин. Штаб-квартира подразделения «X»– Малыш, какие перспективы!
Гауптштурмфюрер Раушер смотрел на Науйокса, на его горящие глаза, слушал, как прёт из него патетика, и не мог понять: шутит тот или говорит всерьёз? Ну, да, только что в кабинете Скорцени закончилось совещание, на котором штандартенфюрер огласил список тех, кто примет участие в акции в Тегеране. И они оба оказались в этом списке, и что? Лично ему прыгать до потолка что-то не хочется, хотя перспектива поучаствовать в крушении ещё одного грандиозного замысла фашистов, конечно, радует. Но подельник скачет что-то уж больно натурально. А кинем-ка мы пробный камушек…
– И Скорцени в случае удачи получит генерала.
– Плевать мне на то, что получит Скорцени, – оглядевшись по сторонам, доложил Науйокс. – Главное, что я стану, наконец, полковником, да и тебе, как пить дать, светят майорские погоны!
– Всё это только в том случае, если акция будет удачной, – напомнил Раушер.
– А с чего бы ей быть неудачной, раз мы с тобой в ней участвуем? – удивился Науйокс, но нарвавшись на насмешливый взгляд, как бы опомнился. – Ну да, – упавшим голосом сказал он, – потому и будет она неудачной, что мы в ней участвуем. Эх, такую мечту разрушил! – Лицо его тут же сделалось хитрым. – Поверил? Признайся, поверил, что я это всерьёз! И очко, наверное, заиграло, признайся.
