Александр Антонов - Звёзды против свастики. Часть 2
– Я тоже про это слышал, – кивнул Раушер. – А ещё я читал, что коврами здесь устилают проезжую часть улиц.
– Это ты так пошутил? – прищурил один глаз Науйокс.
– Если кто и пошутил, так автор книги. Просто ковроделы таким способом придают изделию прочность. Потом поднимают его из грязи, чистят и выставляют на продажу.
– Ты сам-то в это веришь? – спросил Науйокс.
Раушер неопределённо пожал плечами.
– А давай, пойдём, проверим! – предложил Науйокс.
– Вот это точно нет!
– Боишься? – ехидно осведомился Науйокс.
– Зачем сразу «боишься»? Просто храбрость, возведённая до идиотизма – не моя стихия.
– Поясни, – попросил Науйокс.
– Пожалуйста. Для того, чтобы посмотреть, устилают ли коврами улицы, нам придётся спуститься в нижний город, в бедняцкие кварталы, дальше которых только пустыня. И там нам точно перережут глотки, сколько бы храбрости мы в этом походе ни выказали. Такое пояснение тебе понятно?
– А как насчёт того, чтобы отведать местной кухни? – в очередной раз сменил тему разговора Науйокс. – Я, честно говоря, проголодался.
* * *На этот раз решили не мудрить. Конференция проходила безвыездно в дворцовом комплексе Саадабад, там же разместили все три делегации. Иранскому шаху ничего не оставалось, как любезно уступить свою резиденцию гостям, а самому на время подыскать другое место жительства. Надо ли говорить, что английские и союзные войска на время встречи в верхах окружили Саадабад такими плотными кольцами своих воинских подразделений, что проникнуть на охраняемую территорию постороннему не приходилось и мечтать. Из не посторонних оставалась внутренняя охрана – оцепление дальше себя и шагу ступить не могло, – обслуживающий персонал, собственно члены делегаций, и журналисты. Всем полагалось пристальное внимание спецслужб трёх стран, а добавьте сюда ещё и поиски германских агентов – приезжих и тех, что из местных – в остальной части Тегерана, и вас, я думаю, не удивит, что генерал Захаров спал не более четырёх часов в сутки.
Ежов в этом цирке участия принимал мало, у него, как члена делегации, были свои обязанности. Например, сегодня предполагалось подписать соглашение о сотрудничестве в ракетно-ядерной сфере. Помните – крылатые ракеты в обмен на участие СССР в «Манхэттенском проекте»? При чём тут спецслужбы? Так американцы с англичанами настояли на включении в соглашение пункта о совместной работе по пресечению появления такого оружия у немцев. Так что голова «болела» не только у Ежова, но и у Сталина, поскольку помимо разведывательно-диверсионных требовалось предусмотреть возможность прямых войсковых операций.
У Виноградова была своя головная боль. Вчера делегации чуть не подрались при обсуждении вопроса о создании ООН. Нет, с тем, что такую международную организацию надо создавать – с этим никто не спорил, вопрос согласовали заранее. А вот нужны ли ООН собственные вооружённые силы? Зачем подходить к вопросу так радикально, спрашивали американцы и англичане. В случае необходимости страны-участницы выделяют по контингенту, одеваем солдатиков в форму миротворцев, и вперёд! Нет, говорил СССР в лице товарища Сталина. Миротворцы в вашем понимании лишь обозначают международное присутствие, но серьёзно вмешиваться в конфликт не готовы. Мы предлагаем иное. Контингент на постоянной основе. Три бригады: мотострелковая, воздушно-десантная и морской пехоты. Содержится на деньги ООН, подчиняется Совету безопасности и Генеральному секретарю. Набирается из добровольцев в вооружённых силах стран-участниц. Доброволец должен иметь отличные рекомендации и дать согласие сменить присягу своей стране на присягу ООН. Взамен получает международный паспорт, как и члены его семьи. Действовать такие силы будут согласно выданному мандату, и если в нём будет указано стрелять, то так и поступят!
Другой не менее спорный вопрос касался места пребывания штаб-квартиры ООН. США предлагали Нью-Йорк, СССР был решительно против. Англичане в этом вопросе держали нейтралитет.
Главы делегаций, как и положено небожителям, витали над схваткой, предоставив согласовывать детали делегатам поплоше и, пока суд да дело, заслушивали руководство вооружённых сил. За союзников отдувался генерал Эйзенхауэр. Кончив доклад, генерал замер с указкой в руке. Черчилль и президент США синхронно повернули головы к Александровичу, мол, что скажешь?
– Насколько я понял, дела в Северной Африке идут неплохо, – начал во здравие и на хорошем английском Александрович, чем вызвал довольные улыбки на лицах коллег. – Чего не скажешь про Европу, – продолжил не то чтобы за упокой, но где-то близко президент СССР. Улыбки на лицах его заокеанского коллеги и Черчилля потускнели, а после следующих слов и вовсе сошли на нет. – Единственное место в Европе, где ваши войска противостоят войскам «оси» – это Греция. Я ничего не путаю? – по-русски спросил Александрович у Жукова. Тот ободряюще кивнул. – Союзные войска, – снова перешёл на английский Александрович, – совместно с Национально-освободительной армией Югославии остановили наступление войск «оси» на Балканах, не дав соединиться германской и итальянской армиям. Однако итальянские войска остаются в Греции. В связи с этим у меня вопрос: как вы собираетесь воевать в компанию 1943 года?
Генерал Эйзенхауэр, выслушавший союзного президента с невозмутимым видом, подошёл к карте, которую его адъютанты успели поменять.
– Перед вами, господа, общий план кампании войск коалиции на Африканско-Европейском театре военных действий в 1943 году. Собственно африканскую составляющую этого плана мы к лету собираемся закрыть, полностью очистив континент от германо-итальянских войск. К этому времени будет очищена от итальянцев и Греция. Далее предполагается высадка наших войск сначала в Сицилии, а потом и на «сапожок». Если Восточный фронт нас поддержит, то к концу 1943 года Италия будет выведена из войны на стороне Германии. Я кончил, господа!
– Вы удовлетворены? – спросил президент США у Александровича.
– Вполне, – кивнул тот.
– Спасибо, генерал, вы свободны, – отпустил Черчилль Эйзенхауэра.
Настал черёд выступить перед VIP-персонами начальника Генерального штаба СССР генерал-полковника Жукова. После того, как заменили карты, он взял указку в руку.
– В 1943 году наступать будем вслед за прекращением весенней распутицы, – начал доклад Жуков. – Начнём на Балканах, где удар будет нанесён одновременно в трёх направлениях: на северо-запад через Хорватию с последующим выходом к итальянской границе; по центру на Будапешт, и восточнее на Румынию. Чуть позже Румыния будет атакована из Молдавии и Западной Украины. Также из Западной Украины будут атакованы Венгрия и Словакия. При благоприятном исходе, к концу 1943 года на Южном участке Восточного фронта будут выведены из войны Румыния, Венгрия и Словакия, а возможно, будет освобождена и Чехия.
– Простите, генерал, что прерываю, – сказал Черчилль. – Но мне кажется, в Закарпатьи у вас проблемы с местными повстанцами. Не боитесь, что они ударят в тыл ваших войск?
– Повстанцы, о которых вы говорите, господин премьер-министр, по большей части являют собой плохо организованный сброд. Основные их силы разбиты, остатки добивают внутренние войска. Никакой опасности для наших основных сил они не представляют.
– Хорошо, если так, – кивнул Черчилль. – Теперь, как я понимаю, речь пойдёт о Польше?
– Что касается Северного участка Восточного фронта, то, прежде чем приступить к докладу, я хотел бы услышать в первую очередь из ваших уст, господин премьер-министр, решён ли вопрос с подчинением Войска Польского единому командованию?
– Можете не беспокоиться, господин генерал, – кивнул британский премьер, – вопрос решён. Польское правительство дало согласие на временное подчинение своих войск Ставке Верховного Главнокомандования.
– Отлично, – обрадовался хорошей новости Жуков. – Надеюсь, господин премьер-министр, слова «временное подчинение» означают «до конца войны»?
– Разумеется, – вновь кивнул Черчилль. – Так мы вас слушаем, генерал.
– Прошу прощения, – Жуков понял, что слегка зарвался. – На Северном участке масштабное наступление предполагается начать в конце мая – начале июня 1943 года, чтобы к наступлению зимы повсеместно выйти на польско-германскую границу. Генерал-полковник Жуков доклад окончил!
– Ваши вопросы, господа, – предложил Александрович.
– У меня нет вопросов, – покачал головой Черчилль.
– С Европой мне тоже всё ясно, – кивнул американский президент. – Но у меня есть вопрос по Тихоокеанскому театру военных действий. Не сможет ли СССР помочь США в войне с японцами?
