Гагарин - Анатолий Евгеньевич Матвиенко
Экономика СССР, питающая космическую программу, гораздо крепче, чем памятная по миру, утраченному двадцать семь лет назад. В восьмидесятых её так не колбасит, как при Андропове и Черненко в той реальности. Но перекосы планового управления и субъективизм чиновничьего принятия решений не изжиты. Руководство ЦК постоянно осаждается Первыми секретарями компартий союзных республик и секретарями обкомов РСФСР со словом «дай». Тотальный дефицит товаров народного потребления не побеждён полностью, а лишь частично и не по всем позициям. За квартирами, пусть даже по справедливой кооперативной цене, автомобилями, мебелью, за многим другим по-прежнему записываются в очереди, порой на два-три года, очень большой разрыв заметен между благосостоянием жителей Москвы, Ленинграда и столиц союзных республик с глубинкой.
Ресурсов много, ископаемых в том числе, а также сельскохозяйственных угодий, лесных массивов, рек, всего этого гораздо больше, чем у США, а управление ими на порядок хуже. Поэтому американцы могут позволить себе и колоссальные вооружённые силы, и космос, и вызывающее изумление масштабами воровство, их экономика всё выдерживает. В СССР тоже воруют, не без этого, зато нет способов прикарманить так безбожно в одни руки. Пока у нас другие проблемы.
Секретарша Зиночка вскочила при его появлении как сержант при виде генерала.
— Анатолий Иванович у себя? Примет?
— Конечно-конечно, Юрий Алексеевич!
Она открыла дверь в кабинет директора, но не пропустила Гагарина, хоть так, наверно, было бы вежливее, а ввинтилась внутрь первой и принялась выгонять посетителей, кудахтая про «товарища из ЦК».
Котов привстал.
— Юрий Алексеевич, рад вас видеть! Обычно на Старую площадь вызывают или в Кремль, вы единственный небожитель, не гнушающийся… Присаживайтесь!
От рабочего интерьера в кабинете Келдыша мало что осталось. Портрет покойного академика смотрел на блестящий югославский набор из стола и полированного длинного стола для совещаний, уставленный кожаными креслами, как будто на них думалось лучше, чем на стульях. Военно-морской флаг из приёмной исчез.
Лысоватый и прилизанный математик, лет на десять старше Гагарина, в этом мире и в этом теле разменявшего пятьдесят в марте текущего года, больше походил на чиновника средней руки, кем, скорее всего и являлся, оставив практическую науку и занявшись администрированием. Тонкие губы растянулись в неестественной улыбке, привыкшие к капризно-презрительной гримасе.
Гагарин пожал руку хозяину кабинета, присел и без предисловий раскрыл кожаную папку, из неё достал картонную на завязках, оттуда — стопку отпечатанных на пишмашинке листиков.
— Ваш отчёт о ходе работ по программно-вычислительному комплексу «Русь» к заседанию коллегии Госкомитета по науке и технике. Его мы должны рассмотреть не позже конца августа, потому что решение я обязан представить в правительство, а также доложить на ближайшем заседании Политбюро. Я потому сюда приехал, Анатолий Иванович, что у вас вряд ли стоят микрофоны в стенах. Не хочу, чтоб этот разговор слышали посторонние. Пока пусть не слышат. Тем более у вас так шумно, что любая шпионская техника оглохнет.
Жара первых чисел июля разгонялась усилиями кондиционера БК, собранного в Баку по образу и подобию «Хитачи», только японский оригинал был по звучности подобен крадущемуся тигру, азербайджанский — бегущему носорогу. Котов, почуяв неладное, просунул палец за ворот рубахи и чуть потянул его, ослабляя галстук. Начало разговора его насторожило.
— Что вы имеете в виду, Юрий Алексеевич?
— Охотно разъясню. В постановлении ЦК и правительства чётко сформулировано задание: разработка и поставка программно-аппаратного комплекса, и вы рапортуете, что задание партии выполнено.
— Так точно!
Котов, бывший артиллерийский офицер, иногда любил показать, что не забыл армейского стиля. Гагарин, генерал-полковник, с штатскими вёл себя исключительно цивильно. Особенно когда штатский раздражал.
— А я вижу по докладу, что вы ни хрена не сделали! И пока об этом не узнал Комитет госконтроля, а за ним прокуратура, я хочу понять — почему. Второе. Вы освоили все деньги, отпущенные на проект, ровно столько, сколько запросили, гораздо больше, чем истрачено на запуск «сапсана» к станции «Салют-13». Как пел один покойный артист из Театра на Таганке, где деньги, Зин?
Академик, точнее — член-кор, получивший заветный статус скорее благодаря должности, чем по реальным научным достижениям, затрясся от обиды.
— Всё! Всё до копеечки! Правительство, все производственные министерства и госкомитеты, все крупнейшие госпредприятия, правительства республик и автономных республик, объединены в единую сеть! В каждом стоит ЭВМ «роботрон». Впервые в мире процесс управления экономикой автоматизирован на высочайшем техническом уровне! Юрий Алексеевич, обижаете!
Вот, это ровно то, о чём думал Гагарин, выбравшись из салона белой «Волги ГАЗ-3102» на ступени института. Котов стремится дать инструмент и умыть руки, дальше — ядрись оно конём.
— Заказать и установить очень много импортного оборудования, а налаживали его приглашённые специалисты из ГДР, дорогого стоит. Дорогого в деньгах. Но вы, Анатолий Иванович, задание до конца прочли? Почему установка ЭВМ и сетевого оборудования поручена вам как головной организации проекта, а не Министерству связи? Вижу — не знаете, а я отвечу. От вас ждали научного подхода. Да, чёрт побери, надеялись, что поступите как Келдыш, если не по его уровню таланта, так хоть по постановке задач — довести дело до конца!
Котов начал заводиться.
— Дело! Доведено! До конца! Сеть работает. Коммуникация отлажена. Управление действует. Что вам, Юрий Алексеевич, от меня ещё нужно?
Космонавт захлопнул папку, оставив на столе только один листик с очень коротким текстом — письмом от Госкомитета по науке и технике в АН СССР. На себя образца шестидесятых годов с лучезарной улыбкой он не походил ничуть. Теперь это был трёпаный жизнью, но не согнутый ей человек.
— Нужен расчёт: сколько времени и денег нужно, чтобы снести под корень вашу халтуру и поставить на том же роботроновском оборудовании нормальную систему автоматизации управления народным хозяйством. Я уже позаботился, сегодня утром на стол премьеру легло на подпись распоряжение правительства. Государственная приёмка комплекса «Русь» отложена, передача практических распоряжений по ней запрещена. Эксплуатация допускается только в пилотном режиме — для точной формулировки недостатков, хоть это излишне, порочен базовый принцип. Жаль, что вы его не поняли.
— Что же это за принцип?
Температура в голосе Котова упала намного ниже ноля. Казалось, сейчас углекислота вокруг него начнёт замерзать и падать кристалликами на столешницу.
— Читайте материалы последнего съезда КПСС и майского Пленума ЦК, дорогой товарищ коммунист, где чёрным по белому закреплено положение об укреплении социалистической рыночной экономики. С
