90-е: Шоу должно продолжаться – 12 - Саша Фишер
По палаткам разошлись, когда небо на востоке уже отчетливо так посветлело. И еще час, наверное, возились и перекрикивались. Перед тем, как заснуть, я услышал, бурчание Астарота:
— Лучше бы мы к тете Маше ночевать пошли…
Но что ему ответила Кристина, я уже не услышал, потому что благополучно отрубился.
* * *
Все-таки пазик — такое себе транспортное средство для долгой дороги. На моей четверке перегон от Волчайска до Шушырино тоже показался длинным и скучным, но на пазике он казался совершенно бесконечным. Еще и после ночевки в палатках.
Я своих орлов и орлиц зря не тормошил и не взбадривал. Смотрел в окно, на зеленеющие поля и мелькающие периодически озера и речушки. Ловил дзен неудобной и тряской дороги. Иногда оглядывал лица своих соратников. Больше всего переживал за сохранность голосовых связок Астарота и Нади. Но с ними, к счастью, все было в порядке. Астарот с утра был смурной, невыспавшийся и растрепанный. Но не простыл, что радовало. Надя так вообще как-то очень легко и непринужденно перенесла суровые условия. Проснулась почти сразу следом за мной, помогала костер раскочегарить, весело щебетала. И даже зарядку сделала. А сейчас вообще безмятежно дрыхла, отжав себе место на куче спальников сзади.
Хуже всего было Яну. Его предсказуемо накрыло похмельем, он попытался прямо с утречка найти бухло. Но эти поползновения я в этот раз решил пресечь. Отвел его в сторонку и пообещал тихонько, что увижу, что он с утра квасит, печень отшибу, раз она ему без надобности. Шутливо сказал, конечно. Но — сработало. Страдающий бледно-зеленый Ян сидел, привалившись патлатой головой к стеклу. И на ухабах шипел и морщился, когда его башкой об это самое стекло прикладывало.
Бельфегор с Кирюхой тихонько что-то обсуждали, голова к голове. И к ним изредка вклинивался с комментариями Вадим.
Бегемот выглядел не таким веселым, как ночью. Вздыхал периодически. Но вслух ныть не решался. Наташа с Евой устроились на одном из передних сидений и дремали в обнимку.
— Скоро будет кафешка одна знаменитая, там остановку сделаем, — сказал Шемяка, старательно огибая особенно впечатляющую дыру в асфальте.
— В узких кругах знаменитая? — хмыкнул я.
— Не в узких, а в знающих! — усмехнулся Шемяка. — Я же дальнобоем одно время был, так что места эти знаю, как свои пять пальцев, можно сказать.
Похвастаться тем же я не мог. Ну, то есть, область я, в целом, знал неплохо, конечно. Но только это в будущем, когда карта автодорог будет иметь совсем другой вид. Здесь и сейчас я был словно на какой-то другой планете.
Шемяка, не глядя на меня, ткнул пальцем вперед. Туда, где рядом с асфальтовым полотном кучковалось несколько здоровенных грузовиков. Из-за которых этой самой кафешки видно и не было.
Одноэтажное строение белого цвета с покрытой серым шифером крышей. Имелась даже табличка, сигнализирующая, что сие место называется кафе «Бродяга».
— Смотри, Наташ, вот, кстати, место твоей мечты, — усмехнулся я.
— Я как-то по-другому себе это представляла, — сонно пробурчала «моя королева», с сомнением оглядывая пыльную площадку вокруг, скучный равнинный пейзаж и компанию суровых мужиков в кепках, сидящих на скамейке перед входом. Они пили чай и дымили, как паровозы. Появление нашего пазика они, разумеется, заметили. И молча смотрели, как мы выбираемся из автобуса.
— Эт еще что за патлатая команда на наши головы? — нарушил молчание один.
— Прямо какой-то дурдом на выезде! — заржал второй.
«Ангелочки» с «цеппелинами» заметно так напряглись. Но тут из автобуса вышел Шемяка.
— А что, мужики, Маринка-то до сих пор работает, а? — сказал он, блаженно потягиваясь. И совершенно не обращая внимания на недружелюбную встречу.
— О, так это же Шемяка!
— Ха, в натуре! Ты что, заделался водителем у детского сада?
— Засохни, Гаврилыч! — отозвался Шемяка. — Это между прочим, знаменитая рок-группа на гастролях!
Водилы и Шемяка принялись жать друг другу руки и хлопать по спинам. Вспоминать каких-то старых знакомых, которых здесь сейчас не было. Прямо иллюстрация к суровому дорожному братству.
Я мешать не стал и двинул на разведку внутрь. Кафешка была, прямо скажем, спартанской. Внутри было всего четыре столика, а выбора блюд никакого и вовсе не было. От руки на листочке было написано, что сегодня на первое — борщ, на второе — котлета с картошкой, на третье — чай. И цена указана сразу за весь обед целиком. Неожиданно довольно небольшая, я даже переспросил у дамочки на раздаче.
— Не нравится? Проваливайте! — отрезала она, прищурившись. Да уж, очень суровая дамочка! Прямо-таки Сара Коннор. Жилистая, с ехидным выражением лица. Загорелая неожиданно. Еще май, когда она успела так загореть?
— Все нравится! — быстро отреагировал я. — Нам нужно двадцать обедов!
— За столами все не поместитесь, — сказала хозяйка, не двинувшись с места.
— Ничего, на улице пожрем, — усмехнулся я.
— Да сейчас прямо! — она мотнула головой. — Так я вам и отдала посуду на улицу. Я вас впервые вижу!
— Давайте тогда партиями, — миролюбиво предложил я. — Сначала первые десять, потом вторые.
— Но только чтобы быстро пожрали, ясно вам? — Сара Коннор погрозила мне пальцем. — Время, знаете ли, деньги. Чтобы не засиживались!
— Ес, мэм! — бодро отсалютовал я и положил на тарелочку деньги. — Все сметем, как электровеник!
И тут она наконец-то улыбнулась.
— Трепло, — фыркнула она и исчезла в кухне. А я вышел наружу, чтобы сообщить своим проголодавшимся орлам дальнейший план действий.
— О, Володя! Иди к нам сюда! — Шемяка энергично махал мне рукой. — Тут мужики с тобой поговорить хотят!
— Здорово, — я кивнул, пожал протянутые руки. — Сейчас, пять сек. Эй, орлы! Заведение маленькое, так что есть будем партиями. Рассчитайтесь там на первый второй что ли!
Я снова повернулся к Шемяке.
— Валяй, что за дело?
— А вы правда музыканты? — спросил невысокий мужичок с пузиком и в серой кепке.
— Да не, прикидываемся только, — усмехнулся я. — Приезжаем в населенный пункт, говорим «дайте денег за концерт!» Нам дают, а мы сваливаем, пока никто ничего не сообразил.
— Гаврилыч, ну что ты дурацкие вопросы задаешь? — Шемяка толкнул водилу в плечо. —
В натуре, музыканты, отвечаю. Сам слышал.
— А можете
