Аксум - Алексей Птица
Эргамен не ответил, а только кивнул, дав понять, что он не собирается задерживать посла могущественной страны.
После ухода посла он долго сидел в кресле, крепко стискивая подлокотники и совсем не замечая этого. Мысли, одна тяжелее другой, громоздились в его голове предгрозовыми тучами, намереваясь пролиться наружу гневом и умопомрачением, но он сдержался. Несколько раз вздохнул-выдохнул и вызвал к себе придворного жреца.
Тот явился довольно скоро и замер, склонив голову.
— Скажи мне, — не утруждаясь назвать жреца по имени, начал Эргамен, — станут ли сражаться с моим войском ваши люди?
— Да, достопочтенный, — кратко ответил жрец.
— И кем же?
— Мы наняли две сотни наёмников из близлежащих племён, и ещё сотня храмовых рабов будет вооружена и отправлена в бой.
— Это хорошо, но я нанял тысячу наёмников с левого берега Нила.
— Вы — царь, господин, а мы — ваши слуги, и нанимаем столько, сколько можем, для сохранения нашего государства от захватчиков, как не раз уже это случалось.
— Верю, но этого недостаточно.
— Верховный жрец сказал, что основные силы, что мы сможем нанять, станут защищать Напату, чтобы в случае проигрыша ты мог там спастись, о повелитель!
Эргамен мгновенно вспыхнул и чуть ли не подскочил с кресла, но сумел в последний момент подавить свой нецарственный порыв.
— То есть, вы ждёте, когда моё войско проиграет?
— Нет, повелитель! — ещё ниже склонил голову жрец, — мы просто готовим Напату к длительной осаде, чтобы к нам могли прийти на помощь египтяне.
— Ты и это уже знаешь? — немного остыл Эргамен.
— Посол и не скрывал этого, всем своим видом давая понять решение Птолемея. Они придут к нам на помощь только в случае крайней нужды, когда поймут, что наше царство окажется захваченным окончательно.
— Верховный жрец заиграется, если будет так себя вести и дальше!
— Мы оба на стороне света, повелитель! И не в наших интересах тебя предавать!
— Да будет так! — не стал дальше спорить Эргамен, сумев вовремя остановиться. Ссориться со жрецами сейчас совсем не время.
— Ступай! — сказал он жрецу, и тот сразу же вышел.
Прошла неделя после этой встречи, и до Эргамена стали доходить вести о том, что к Мероэ близится войско Егэра. Но когда они пришли, то оказались на другой стороне Нила почему-то, что это, глупость или манёвр?
Эргамен не знал ответа на этот вопрос, как и не знал его никто. Эргамен смог собрать большое войско в десять тысяч человек, пять из которых являлись остатками от его прежнего войска, а ещё пять он набрал из новичков, поставив в строй и рабов, и наёмников, и всех, кого смог найти для защиты царства.
Верблюжьи лучники Аксума активно перемещались вдоль берега и обстреливали город и расположившееся рядом с ним войско. Стрелы летели метко, отчего войска отошли под защиту стен города. К полудню Нил оказался перекрыт с обеих сторон, так как часть войска Егэра спустилась вниз по течению и перекрыла судоходство, разом отрезав быстрый путь для потока товаров и продовольствия.
Оставался только наземный путь, но и там на следующий день возникли сложности, так как часть всадников дикаря сумела переправиться на ту сторону и теперь совершала разбойничьи нападения на караванный путь и близлежащие посёлки.
На борьбу с ними Эргамен отправил свою конницу из числа сыновей богатых землевладельцев и элиты страны. Их поход завершился успешно, так как верблюды бегают хуже лошадей, да и сами вражеские отряды оказались малочисленными, но до конца это проблему не решило. То тут, то там появлялись пять-десять всадников, творили зло и вновь исчезали. А охватить огромную местность небольшие элитные войска Куша не могли, и были вынуждены вернуться под стены города, присоединившись к главным силам.
А вождь аксумцев не торопился начинать сражение, да и попыток перебраться на другой берег не предпринимал.
Наступила ночь и в ночи кушиты услышали, как что-то большое и непонятное промчало над их головами, а потом послышался ужасный вой, который быстро удалился в сторону реки и вскоре затих. Зато уже оттуда раздался ещё более сильный и продолжительный визг, словно все силы подземного царства явились во внешний мир, чтобы запугать его обитателей. Испугались многие, если не все.
Дикий могильный вой продолжался ещё долго, иногда затихая, а иногда вновь набирая обороты, словно бы потусторонние духи, что издавали его, делали передышку, чтобы потом вновь начать выть с новой силой. Звуки продолжались всю ночь и затихли только под утро.
День опять начался с перестрелки, которая продолжалась до самого вечера, а ночью всё повторилось сначала, только уже гораздо сильнее. В дополнение ко всему, через Нил переправились несколько небольших отрядов аксумцев и напали на ночной лагерь, забрасывая его глиняными кувшинами, которые тут же начинали гореть и взрываться.
Поэтому вторая ночь прошла также ужасно, как и первая. Наступил второй день странной осады, который, впрочем, ничем не отличался от первых двух, кроме того, что ночью больше не было ни полётов странного существа над головой, ни закидывания греческим огнём, лишь только мерзко-ужасные звуки по-прежнему раздавались в ночном мраке. Но человек такая скотина, что он ко всему привыкает, и многие горожане уже умудрялись заснуть даже под эти звуки.
А утром всех ждал сюрприз: на той стороне Нила, где располагался Мероэ, уже находилось войско аксумцев, построившись в полной боевой готовности. Когда и как они подошли, никто не знал, лишь только солнце осветило землю своими лучами, как на линии горизонта показались первые всадники, и чем выше поднималось светило, тем ближе они подходили.
Эргамен узнал о передвижении дикарей в числе самых первых и, взойдя на стену, увидел воочию приближающееся вражеское войско. Новый, назначенный им, командующий из числа наёмников-греков застыл рядом с царем. Командующего звали Эрастон, это был среднего роста, кряжистый человек с копной буйных тёмно-русых волос, умными пронзительными глазами и носом с лёгкой горбинкой.
— Видишь, а вот и они, готово войско к битве?
— Готово, — отозвался Эрастон, — если будем проигрывать, то я лучших отправлю сразу в город, а всех остальных кину удерживать атаку Егэра.
— Так не получится. Лучшие всегда впереди.
— В этот раз я вперёд поставлю худших.
— Ну, так они и побегут в первую очередь.
— Если побегут, то лягут в землю уже не от мечей Егэра, а от наших. Мы
