Курсант. На Берлин 4 - Павел Барчук
Я кратко, без лишних эмоций, изложил ей версию, которую заранее продумал. О похищении Подкидыша, о случившемся на складе. Но теперь эта версия имела несколько очень важных моментов, которых в реальности, само собой, не было. Ну и, конечно, из списка действующих лиц я вычеркнул Клячина. Не знаю, насколько Жульет осведомлена об его участи, но лучше не рисковать, выдавая лишнюю информацию.
— Как этот идиот мог столь бездарно вляпаться? — Резко спросила Жульет, имея в виду, конечно, Ивана.
— Потому что Финн ему был знаком давно. Кроме того он представился сотрудником разведки и… вот тут самое интересное… Он апеллировал твоим именем и позывным. Сказал, что обстоятельства изменились, поэтому ему приказано установить контакт с нашей группой. Он был очень убедителен, — сказал я, глядя «француженке» прямо в глаза. — Настолько, что Подкидыш ему поверил. К счастью, я успел, но не слишком вовремя. Финн и его люди погибли. Архив сгорел. Весь. До последней бумажки.
— К счастью? — Переспросила Жульет. — К счастью⁈ Ты считаешь, что все это можно назвать счастьем?
— К счастью для Подкидыша.
— Да плевать я хотела на твоего Подкидыша. Мне нужен архив!
— Забавно… Забавно, что ты не обратила внимания на одну очень важную деталь. Может, плохо расслышала. Финн назвал твой позывной. Он знал его. Тебе не кажется это странным? — Я сделал паузу, давая мадам Жульет осознать сказанное. При этом смотрел на нее с лёгким презрением, как на возможного предателя. Чтоб эта особа поверила моим словам, я сам должен верить в то, о чем говорю. — И знаешь, что самое интересное? Когда началась перестрелка, Финн, умирая, пробормотал что-то странное… Мол, чертова француженка останется без козыря. Может, конечно, он имел в виду еще какую-нибудь особу, изображающую из себя француженку. Не знаю. Но у меня к тебе встречный вопрос… Кто ты на самом деле? И на кого работаешь, если твое имя так свободно используют британские агенты? А факт принадлежности Финна и его парней к британской разведке не вызывает сомнений. Это мы с ними выяснили перед тем, как я их убил.
Лицо Жульет исказила гримаса бешенства. Ее пальцы сжали ручку зонтика так, что костяшки побелели. Я видел, как она пыталась понять, блефую я, или говорю правду.
— Ты… маленький гад… — прошипела мадам. — Ты понятия не имеешь, в какую игру ввязался. Хочешь повесить вину за провал операции, связанной с архивом, на меня? Какой, к чертовой матери, Финн? Впервые о нем слышу. Я не имею к нему никакого отношения!
— Возможно. — Холодно парировал я. — Но поверит ли в это Центр? Представь, если они получат мой отчет, в котором я красочно и весьма правдоподобно опишу, как нас предала наша же связная, заключив союз с британской разведкой. А я, уверяю тебя, найду способ передать информацию без твоей помощи. Фантазия у меня богатая. Тебе напомнить, что творилось пару лет назад? Когда бо́льшая часть сотрудников, работающих за границей, были вызваны в Союз. Что потом с ними было, ты знаешь. Как думаешь, много ли усилий нужно приложить, чтоб Центр поверил в твое предательство? Ты давно находишься в Европе. А я нет. Ты могла уже сто пятьдесят раз наладить связи с немцами, с англичанами, да хоть с самим чертом. А я нет. Слишком мало времени прошло. Ты могла пообещать им архив как гарантию своей благополучной жизни.
— И ты мог! — Перебила меня Жульет.
— Мог. — Согласился я, — Но у тебя больше возможностей. И потом… В случае, если центр получит ту информацию, о которой я тебе только что сказал, скорее всего конец придёт нам обоим. Сто́ит ли оно того? Еще раз повторяю. Я сказал правду. Архива больше нет. Когда Финн встретился с Подкидышем, он заявил, что явился от твоего лица, дабы забрать бумаги. Ванька не имел возможности быстро связаться со мной. Да, он сделал ошибку. Он поверил. Но Финн был убедителен. Британцы на это и делали ставку. Он много лет назад подобрал Подкидыша на улице. Потом на глазах Ивана его вроде как убили, но, на самом деле, Финна ангажировала британская разведка. А он преподнёс все так, будто именно тогда начал сотрудничать с НКВД. В любом случае архива больше нет. Все.
— Как ты понял, что этот придурок в руках у Финна? — Спросила Жульет, пристально изучая моё лицо.
— А я и не понял. Жадность. Банальная жадность сыграла роль. Архив был у Подкидыша, а камни у меня. — Ответил я, искренне глядя «француженке» прямо в глаза. В принципе, не особо это и ложь. Просто поменял местами слагаемые. — Финн хотел забрать еще и камни. Поэтому прислал мне весточку и назначил встречу на угольном пирсе. Ты же слышала о недавнем пожаре и троих убитых?
Жульет не ответила. Она молча пялилась на меня, взвешивала все «за» и «против». Мадам не была дурой и она прекрасно понимала, как быстро можно утратить доверие в глазах Москвы.
— Хорошо, — выдохнула «француженка», ее голос вновь обрел привычную, томную сладость. — Что ж… Эта страница закрыта. Пожар на складе… да, удобная история. Я все передам. Но мы немного изменим твой рассказ. Скажем, что это я спасла тебя и твоего дурацкого Подкидыша. — Она бросила на меня колкий взгляд. — Но если я хотя бы заподозрю, что ты соврал…
— Да на здоровье. — Я усмехнулся. — Архива действительно больше нет. Так что, не заподозришь.
— Хорошо. — Жульет кивнула, — Работа продолжается. Твоя группа, несмотря на вашу не самую лучшую подготовку, смогла подобраться достаточно близко к очень важным людям. Я в курсе того, что произошло вчера в Опере. Наш друг Скрипач теперь под крылом у Геббельса и на хорошем счету у фюрера. Это, пожалуй, даже лучше, чем архив. Что насчёт тех контактов, которые ты должен был установить?
— Все сделано. Будем укреплять их.
— Отлично… — мадам Жульет очень мило и очень неискренне улыбнулась, — Используй тот козырь, что вы вчера получили. Я… я передам в Центр, что группа действует в соответствии с новыми задачами.
Я тоже улыбнулся, давая понять «француженке», что в тех обстоятельствах, которые есть, нам лучше дружить, а не ругаться.
— Связь пока держим ранее оговорённым способом. Теперь, если ты позволишь, у меня есть дела поважнее.
Жульет перестала изображать восторг на лице, на
