Курсант. На Берлин 4 - Павел Барчук
Бернес посмотрел на него, потом на Магду, которая стояла поодаль с пустым, ничего не выражающим лицом. Мне показалось, Марку даже стало как-то легче. Геббельса он мог понять, а вот Магду, с ее одержимостью — нет.
— Конечно, герр рейхсминистр, — тихо ответил Бернес. — Благодарю вас.
Геббельс удовлетворенно кивнул и отошел. Я приблизился к другу. Мы с ним снова остались одни в бушующем вокруг нас море людей.
— Ну что, — хрипло произнес Марк, глядя на Чехову, которая после ухода Гитлера переключилась на компанию тех самых военных, с которым до этого общался Геббельс. — Поздравь меня. Я только что продал душу дьяволу. Зато по сходной цене — карьера и безопасность.
— Так даже лучше. — сказал я. — Ты сам знаешь, почему.
Бернес тихо хмыкнул, но спорить не стал. Он прекрасно понял, что я имею в виду. Марк повернулся ко мне и тихо сказал:
— Спасибо. Я знаю, кого благодарить. Мог бы сразу сказать, что задумал.
— Не был уверен, что выгорит. — Ответил я.
К счастью, буквально через пару минут появился оркестр, который так-то уже давным-давно должен был начать свое выступление. Подозреваю, музыканты задержались из-за манипуляций Геббельса.
Марк кивнул мне и присоединился к оркестру. Внимание всех гостей уже не было сосредоточено на нем, но каждый, кто присутствовал в зале, прекрасно запомнил, что этот парень заинтересовал самого фюрера. И это было главное.
Глава 15
Я прощаюсь
Утро после приема в Министерстве пропаганды встретило меня тягучим, похмельным светом, пробивавшимся сквозь плотные занавески. На удивление, после столь длительной непогоды, сегодня было солнечно.
Я лежал на кровати, уставившись в потолок, и мысленно раскладывал по полочкам вчерашние события. Шульце-Бойзен. Контакт установлен. Теперь главное — не спугнуть, действовать осторожно. Бернес. На время его прикрыл заботливой опекой сам фюрер, но это палка о двух концах. После вчерашнего мероприятия на Марка обращено еще больше внимания. Геббельс, Магда, Мюллер… За каждым из них нужно следить, предугадывать их ходы.
И конечно, мадам Жульет. Ее ультиматум истекал сегодня. Я знал, что она придет. Чувствовал это всем нутром. Но был к этому готов.
Встал, принял душ, стараясь смыть с себя липкую усталость. Оделся небрежно, но со вкусом — темные брюки, светлая рубашка с расстегнутым воротником, пиджак. Будто у меня сегодня какой-то значимый день. В карман пиджака сунул «Вальтер» — холодный, тяжелый, успокаивающий. Надеюсь, он не понадобится, но, как говорится, чем чёрт не шутит. Если ситуацию не удастся разрешить, как я задумал, придётся прибегать к кардинальным мерам.
Спустился в гостиную и увидел Бернеса со скрипкой в руках. Он не играл, просто сидел и смотрел в окно. Его лицо было бледным, осунувшимся.
— Не могу, — тихо сказал он, не поворачиваясь. — Пальцы деревянные. В голове черт знает что.
Мы говорили на немецком. С большой долей вероятности в доме уже установили прослушку, поэтому теперь нужно было все беседы выстраивать очень аккуратно.
— Перестань, — отрезал я, наливая себе кофе, который Марк уже сварил в небольшом ковшике. — Тебе вчера фантастически повезло. Сам фюрер обратил на тебя свое внимание. Это ли не удача?
Марк поднял взгляд на меня, я в ответ глазами указал ему сначала на один угол комнаты, потом на другой, напоминая о возможной прослушке.
— Да, ты прав. Но это такая ответственность, такая честь. — Произнёс Бернес.
— Ничего страшного. Ты ведь мечтал добиться успеха в Германии. Вот тебе и первый шаг. Теперь все зависит только от тебя.
Марк молча кивнул, давая мне понять, что понял скрытый смысл сказанного. Смысл, предназначенный только для него.
В этот момент в дверь позвонили. Три коротких, настойчивых звонка. Мы переглянулись. Бернес растерянно пожал плечами.
Я подошел к двери и открыл ее.
На пороге стояла мадам Жульет. В роскошном платье цвета спелой вишни, в шляпке с вуалью, с изящным зонтиком-тросточкой в руке. Она выглядела так, будто собралась на увеселительное мероприятие.
— Алексей, дорогой! — голос «француженки» прозвучал томно и сладко, как всегда. — Очень рада тебя видеть! Прости, что пришла так рано, но мне просто не терпится предложить тебе кое-что…
Она сделала шаг вперед, намереваясь войти, но я преградил ей дорогу, широко и неестественно улыбнувшись.
— Мадам Жульет! Какая неожиданная и приятная встреча! — воскликнул так громко, чтобы потенциальные слушатели точно все услышали. — Но вы застали меня в самый неподходящий момент! Я как раз собирался на прогулку. Хочу подышать воздухом, осмотреть город. Не составите ли мне компанию? Уверен, в такую прекрасную погоду гулять куда приятнее, чем сидеть в четырех стенах. Сегодня на удивление солнечно.
В глазах Жульет мелькнуло мгновенное понимание, но ее искуственно-радостное лицо не дрогнуло.
— Конечно, дорогой Алексей! С огромным удовольствием! — она легким движением взяла меня под руку. — Я как раз знаю одно восхитительное место. Очень уединенное и живописное.
Мы вышли на улицу, оставив Бернеса в доме. Я чувствовал, как напряжены мышцы руки мадам Жульет, лежавшей на сгибе моего локтя. Она вела себя легко и непринужденно, болтая о пустяках, о последних сплетнях, о новых постановках в театрах Берлина. Я подыгрывал ей, изображая галантного кавалера.
Мы шли по улицам, петляя, как два обезумевших от весеннего запаха зайца. Нужно было исключить слежку и скинуть с хвоста возможных «топтунов».
В итоге, путем определённых манипуляций, оказались в парке. Учитывая раннее время, он выглядел безлюдным. Лишь изредка попадались няньки или мамочки с колясками и пожилые парочки, неспешно прогуливавшиеся по аллеям.
Жульет, не меняя темпа, повела меня вглубь парка, к заросшему пруду, где стояла полуразрушенная беседка. Место и впрямь оказалось уединенным. Отсюда не было видно ни одной из главных аллей.
«Француженка» отпустила мою руку, обернулась ко мне, и ее улыбка мгновенно испарилась. Лицо стало жестким, каменным.
— Ну что ж, Алексей. Мы одни. Лишних ушей здесь нет. Срок истек. Где архив?
Я не стал ничего отрицать или тянуть время. Выдержал ее взгляд и ответил с ледяным спокойствием:
— Опоздала. Наши британские «друзья», а конкретно — некий Финн, попытались силой забрать
