Запорожье -1. Провал - Безбашенный

— Так а чем вооружать-то этих остальных?

— Кому не хватит нормального оружия — дробовиками, нашими и из магазина.

— С вашими резиноплюйными патронами?

— Да, их не жалко расстрелять на тренировках. А для боя им раздадут пулевые и картечные из магазина. Ну а кто совсем уж никуда не годным стрелком окажется, будут со щитами прикрывать стрелков. Если тебя спереди щитоносец прикроет, то ты и нервничать особо не будешь, а будешь целиться спокойно и тщательно. Реже будешь мазать, меньше патронов впустую потратишь, больше — с полезным результатом.

— А ему, значит, вот этот резиновый охреначник против меча или сабли?

— Охреначник ему, чтобы он сам нервничал поменьше, а реально защищать его будешь ты своей меткой стрельбой. Он тебя защищает, ты — его.

— Пан лейтенант, ну это же разве серьёзно? Хотя бы уж пистолеты бы им дать.

— Олег, где бы нам их для этого самим взять? Ты же видишь сам, их не хватило даже на всех вас. Хорошо, у тебя свой трофейный макарка, и тебе не понадобился, а иначе и ещё кому-нибудь не достался бы.

— А из магазина?

— А что из магазина? Там как были одни только резиноплюйки, так и остались.

— Так как же так, пан лейтенант? В законе-то ведь оружие четвёртой категории прописано? Пистолеты и револьверы. Ну так и где они тогда?

— На руках они, Олег — на руках у людей. Вот ты свой трофейный ПМ с войны привёз, так тебе и разрешение на него оформляется без отказа. И так же со всеми, у кого нелегальный есть — оформляй разрешение на четвёртую категорию, приноси свой ствол и регистрируй. Вот на это закон и нацелен. До хрена стволов нелегальных на руках, и надо их как-то через легализацию под контроль брать. Собирались ли потом и новые в продажу пускать, хрен их знает. Мы в разрешениях теперь не отказываем, у кого противопоказаний к ним нет, но где они стволы свои купят, если уже их не имеют, это их проблемы. Чего не знаю, того не знаю. Где хотят и могут, лишь бы получали разрешения и регистрировали.

— Но ведь патроны же в продажу пустили?

— Так то — патроны. Да и сколько их в продаже? Не ящиками же. Это для того и сделано, чтобы регистрировать свои нелегальные стволы несли. Тогда и патроны для них купить смогут, просто так, без легального ствола, кто же их продаст?

— А резиноплюйки переделать или ещё что-то такое? Ведь были же подпольные умельцы по этой части?

— Я даже не удивлюсь, если окажется такой и среди наших людей. Иначе разве носился бы капитан Зозуля с этой идеей? Но хрен знает, что у него из этого выйдет. Это же не так просто. Ну, найдётся человек, допустим. А станки? А инструменты? А металл хороший на те же новые стволы? Делали же втихаря на заводах, ну и где они, те заводы?

— Но можно же, наверное, хотя бы грубятину какую-то?

— Грубятину — да, наверняка. Но тоже не так просто и не так быстро. Стариков послушай, так чего они только не делали в детстве! Не было же ни хрена ни пневматики, ни флоберов, и они из подручного хлама всякие стрелялки себе мастерили. Если что, так и их припашем опыт свой передавать, но будем надеяться, что до такой нищеты докатиться не придётся. Есть же дешёвые дробовики, которые не жалко попилить на обрезы, ещё есть ракетницы под тот же двенадцатый калибр — чем тебе не однозарядная пистоль? Есть они и под ещё больший калибр — наверняка вкладыш какой-то можно приспособить. Если уже и их не хватит — тогда обратимся и к стариковскому опыту их детских самопалов.

Олег с немалым трудом удержался от усмешки и старательно изобразил досаду от несбыточности высказанной идеи. А лейтенант Безрученко, как ему и полагалось по его ментовской службе в экспертном отделе, знал многое, но не всё. Он знал, конечно, что не нужно выбрасывать нелегальный пистолет, если из него довелось выстрелить и попасть не туда, куда целился, а туда, куда не следовало бы. Надо просто, не поднимая шума, дойти до капитана Зозули, тихонько объяснить ему ситуёвину и незаметно передать эту пушку, а через недельку, если не раньше, за вполне доступную цену получить её у него назад уже чистенькой, с новым стволом и новым бойком. Вполне возможно, что он догадывался и о том, за что один работяга-пенсионер получил прозвище Просперо. И собственно, понимал он расклад правильно. Где ещё сделаешь нужный для такой работы инструмент и металл на неё достанешь, если не на заводе? И на каких ещё станках такие работы делать удобнее и ловчее, как не на заводских? Собственно, именно так оно всё и было лет пять назад.

Лейтенант то ли на самом деле не знал, то ли недопонимал важности перемен в заводских порядках последних лет. Человек, далёкий от производства! Года четыре назад очередная генерация не в меру эффективных менеджеров помимо обычных оптимизаций затеяла ещё и регулярные кампанейщины по борьбе за чистоту и культуру производства. Ага, как в тех европах. Лишний металл на тумбочке у станка? Убрать на хрен! Что значит, на оснастку? Где она в технологии указана? Выкинуть на хрен! Лишний инструмент, для текущей работы ненужный? Почему не в кладовой? Сдать его на хрен! Что значит, свой? Тогда — убрать на хрен! И ладно сверху тумбочки, так ещё же и внутрь лезут, чтобы и там наводили гламурный европейский глянец. Спасибо хоть, не каждый день, но за нарушения штрафовать начали, и никого из них не гребёт, что тебе самому удобнее и ловчее работать так, как ты привык. Халтуру, конечно, кто делал, те и продолжали делать, только труднее это стало и нервознее. Олег тогда плюнул, нашёл другую работу и распрощался с заводом. А бывший одноклассник Костян, сын того Просперо — остался. От него Олег и знал, что и инструмент, и металл для халтуры теперь или в шкафах в раздевалке держат, или вообще домой уносят, если халтура рискованная.

7. Оружейник Просперо

Следующий день, условное 20 мая, там же.

— Перестволить-то под макаровский патрон можно любую пукалку под 9ПА, но вопрос же в другом — выдержит ли макаровский патрон рамка пистоли, и не развалится ли она в руках после нескольких выстрелов, а то и вовсе на первом же, — хмыкнул Александр