Иркутск – Москва - Александр Борисович Чернов
В этом случае потери янки в моряках и, что крайне важно, в их числе и в палубных летчиках, запросто могли превысить десять тысяч человек! Такая катастрофа заставила бы США задуматься о немедленном прекращении войны, как в свое время Цусима заставила Россию. Громадные потери кадрового состава ВМС для государства по тяжести несоизмеримы с уничтожением или порчей больших железных коробок с пушками. А ведь все дредноуты — жертвы Пирл-Харбора — кроме двух, были оперативно подняты, отремонтированы и уже через каких-то полтора года долбили самураев на побережьях островов и атоллов во время американских десантных операций.
Конечно, адмирал Ямамото был одним из первых флотских военачальников, еще в начале 1930-х прозорливо пришедших к пониманию роли морской авиации, и в первую очередь — палубной, как «могильщика линкоров» в грядущих сражениях флотов. Конечно, это именно он впервые продемонстрировал всему миру, на что способны авианосцы и их самолеты при массированном применении: все-таки, успехи «Свордфишей» в Таранто и во время охоты на «Бисмарка» не были столь масштабны, как по количеству задействованных сил, так и по своим последствиям. Но как раз последствия атаки Пирл-Харбора привели Петровича к мысли, что Исороку-сан, несомненно, один из выдающихся адмиралов Страны Восходящего Солнца, будучи вполне подкованным геополитиком и прекрасным флотоводцем-тактиком, как стратег объективно уступал противостоящим ему Кингу и Нимитцу. Увы, в сравнении с их американскими штабами, японский морской Генштаб также получил по итогам Тихоокеанской войны «неуд».
Но зато японский судпром и разработчики боевых кораблей эпохи Второй мировой свою «четверку с плюсом» заработали честно. Их линейные корабли типа «Ямато», последние типы тяжелых крейсеров, авианосцев и эскадренных миноносцев, без сомнения являлись лучшими в мире представителями своих классов. А гигантские подлодки-авианосцы и авиаматки — носители карликовых субмарин просто не имели иностранных аналогов. Добавьте к этому еще выдающиеся кислородные торпеды и непревзойденные в первые два года войны типы самолетов. Ночные бинокли, внутрикорабельную связь на электретах и много-много чего еще интересного…
Тогда, почему не «пять»? Спросите вы. Если вынести за скобки японское отставание по радарам и радиовзрывателям для снарядов зенитных орудий, автоматизированным «директорам» управления артогнем, была еще и история с миноносцем «Томодзуру», когда из-за его опрокидывания на маневрах во время тайфуна, пришлось экстренно увеличивать ширину корпусов, принимать балласты и усиливать прочностные связи на десятках уже готовых и строившихся кораблей. Очень уж хотелось японским адмиралам «впихнуть невпихуемое» в формате максимума оружия при минимуме водоизмещения плавсостава. И преуспели они в этом так, что несколько типов новейших миноносцев, эсминцев, крейсеров и авианосцев сходили со стапелей с угрожающим катастрофой занижением остойчивости. Но дело тут было не только в банальном азиатском коварстве. Вернее, не столько.
При непосредственном участии уже упомянутого Ямамото, Империя Микадо согласилась на существенные ограничения по количеству и тоннажу своего флота, навязанные ей англо-американцами в Вашингтоне по договору 1920-го года. Чтобы как-то минимизировать последствия этого, в Токио решили, что каждый японский корабль должен быть заведомо сильнее зарубежных аналогов-одноклассников, при этом «съедая» минимум из возможного от разрешенных договором суммарных тысяч тонн.
Отсюда и весьма затратные глубокие модернизации в 1930-х многих кораблей, находящихся в строю. Отсюда и заранее, еще на стадии проектирования, заложенные для строящихся боевых единиц будущие модернизации, в первую очередь касающиеся усиления вооружения, вплоть до перехода его носителя в другой класс. Например, из быстроходной базы подводных лодок в легкий авианосец. Или же из заурядного легкого крейсера в торпедный, с чудовищной батареей из пяти четырехтрубных торпедных аппаратов на каждый борт. Отсюда, наконец, и прямой подлог официальных данных о тоннаже всех новых и модернизированных линкоров, авианосцев и крейсеров, ставший абсолютно беззастенчивым после изгнания страны из Лиги Наций.
И одним из ярчайших примеров такого перехода кораблей из класса в класс, были крейсера типа «Могами». Формально, «по пачпорту», спроектированные и строившиеся как легкие крейсера с мощным для своего класса артвооружением из пятнадцати 155-милиметровых универсальных пушек в пяти трехорудийных башнях, во Вторую мировую они вступили уже с новыми двухорудийными башнями, несущими по паре восьмидюймовок каждая. Что автоматически переводило эти корабли в класс тяжелых крейсеров, увеличив их число на четыре киля в сравнении с разрешенным по Вашингтонскому договору.
Но «пущенный в народ» Петровичем термин «Могамизация», по отношению к тому, что он задумал в отношении первой по окончании войны на Дальнем Востоке серии капитальных кораблей, подразумевал нечто заведомо большее, чем то, что провернули в известной ему истории японцы со своими крейсерами этого типа.
Понятно, что промышленность России была пока абсолютно не готова к постройке чего-то, приближающегося по своим тактико-техническим характеристикам к «Эрзац "Йорку», недостроенному последнему линейному крейсеру германцев, а точнее, к первому быстроходному линкору. Или к «Нагато» с «Мэрилендом», в известной Петровичу истории заложенным на верфях Японии и США в роковой год двух революций, погрузивших нашу страну и ее народы в пучину невиданного доселе братоубийственного хаоса.
Правда, к созданию турбинных или турбо-электрических гигантов под тридцать тысяч тонн стандартного водоизмещения с 16-дюймовыми орудиями в 1905-м году не мог приступить никто: ни англичане, ни немцы, ни японцы, ни американцы. Поскольку Фишеровский «Дредноут», давший своим появлением старт самой знаменитой в истории гонке вооружений и технологий, еще только строился. К тому же, если Великая война здесь разразится раньше, возможно, что до выхода на арену подобных последним японским и американским «суперам» стальных чудовищ дело вообще не дойдет.
Тем не менее, готовиться к встрече с таким противником необходимо. И понятно, что с помощью крейсерской субмарины или палубного торпедоносца решить эту проблему по методу Давида в отношении Голиафа будет гораздо проще. Однако, по вышеозначенным причинам, а также потому, что яростная «линкорная гонка» всех прочих крупных мировых игроков для России, с точки зрения его послезнания, объективно выгодна, отказаться полностью от ввода в строй новых линкоров не представлялось возможным. А раз так, значит надо постараться «и на елку залезть, и попку не поколоть». А именно: удовлетворив союзника, показать вероятным противникам, что «мы, как все», но при этом угрохать на дредноутостроение лишь разумный минимум-миниморум затрат.
Поскольку линкоры — артиллерийские корабли,
