Тринадцатый апостол. Том II - Алексей Викторович Вязовский
…Лавку Абанта мы нашли довольно легко. В египетской части столицы — Ракотисе — его знала каждая собака, и стоило только Маду обратиться к одному из проходивших мимо египтян, как нам подробно объяснили, где расположен дом ювелира. Ну, а где дом, там и мастерская, и лавка — сейчас у купцов и лавочников редко бывает по-другому.
Нас с Сенекой встречают, как родных. Пробуют накрыть для нас застолье, но мы скромно отказываемся, сославшись, что только пообедали во дворце. Тогда нам предлагают уам — это смесь белого и красного вина с мелко нарезанными фруктами. От него отказываться было уже неприлично. Оказав хозяину уважение, и поговорив с ним немного о том, о сем, я плавно перехожу к делам. И пока сын Абанта занимает Сенеку, показывая ему их ювелирные украшения и разные забавные диковинки, я рассказываю Абанту о своих нуждах.
Во-первых, серебряный карандаш. Ну, задрался я уже писать перьями! Шкрябаю по папирусу, как курица лапой: три строчки напишу — пять клякс поставлю. Видимо, Марк не силен был в письме, оттого и пальцы его пера не слушаются. Хотя чувствительность их и восстанавливается, по мере того, как сходят многолетние мозоли от меча. Я даже в термах пробовал подушечки пальцев немного мелкой пемзой потереть. Но процесс этот видимо, не быстрый, а без меча, как оказалось, здесь мирному римскому легионеру и шагу не ступить. Короче, дайте мне уже карандаш!
Вообще-то, наряду с пером и тушью, а также стилусом и восковыми табличками, карандаши здесь тоже входу, но свинцовые и оловянные. Широкого распространения они не получили из-за недолговечности написанного — уж больно легко все стирается. А вот серебряный карандаш — это уже совсем другое дело! Текст, написанный тонким серебряным стержнем, стереть невозможно, хоть он и меняет со временем цвет с голубовато — серого на коричневый. Зато сам серебряный карандаш практически вечный, правда, по цене удовольствие дорогое. Но мне средневековые излишества в виде украшения инкрустациями, орнаментами и даже статуэтками, не нужны. По мне лишь бы он писал хорошо. И толщина букв при письме должна быть точно такая же, как и у тех, что выходят из-под обычного пера.
Читал как-то, что у древних египтян вроде бы был прототип современной капиллярной авторучки, когда медную заостренную трубочку наполняли чернилами из чернильного мешка каракатицы. Они потом медленно стекали по волокнам стебля внутри трубочки, и ее заостренный конец оставлял при надавливании на папирусе четкую линию. Ну, не знаю… Может, оно при Тутанхамоне и было когда-то, но сейчас ничего подобного в Египте нет — я у Сенеки интересовался. И Абант никогда не слышал о таком. Видимо, секрет древней «авторучки» давно утерян. Или жрецы его из вредности ото всех скрывают. Так что мне остается только «изобрести» серебряный карандаш, что я и демонстрирую ювелиру. Он долго рассматривает мой неумелый чертеж, уточняет размеры, и спрашивает, зачем его делать шестигранным. Объяснять долго, отвечаю, что для красоты и для экономии металла — а не все ли ему равно, какую отливку делать?
Потом переходим к заказу на изготовление очередной партии нательных крестиков. Ряды христиан ширятся, к нам утром на проповедь даже свободные от службы парни из 3-го Киренаикского сегодня пришли. Правда, пока они еще только присматриваются и прислушиваются, но после случая с Книгой Мертвых и храмом Сэта, в силу Христа поверили многие из них. Конечно, Максимусу Кассию христиане среди его подчиненных не понравятся, но зато префект Галерий нам явно покровительствует. А с тех пор, как я вылечил Луция, еще и жена Галерия стала нашей большой поклонницей.
С крестиком я мудрить не стал, просто принес Абанту образец и попросил сделать таких же штук сто, и обязательно из серебра. Но это только начало. Община Александрии будет увеличиваться, и таких крестиков понадобится много. Еврейская диаспора конечно, со временем подключится к их изготовлению, но пока у Абанта в Египте полный эксклюзив! Объяснил ему, почему крестик у нас самой простой «латинской» формы, рассказал, что это за «ихтис» и аббревиатура такая — «ІС» и «ХС». Ну, и про заветные слова молитвы «Salvare et Conservare» на обратной стороне крестика.
Дальше в моем списке идет самый сложный заказ — новый сигнум для нашей первой центурии 6-го Железного, ее уже по праву можно считать христианской. Я долго думал над внешним видом штандарта, и после Мемфиса решил, что в нем нужно отразить победу над Сетом. А значит, в центре лаврового венка должен быть поверженный змей, проткнутый копьем легионера, крест и монограмма Христа. Ну и ниже на шесте табличка с номером центурии, когорты и легиона. Маду сигнумы легионеров уже видел, когда мы возвращались из Мемфиса на триреме, поэтому об общем их виде представление имеет. Пока он старательно рисует эскиз для ювелира, я рассказываю Абанту о новой игре — шахматах. Сам пытаюсь изобразить на листе папируса все нужные фигуры.
— И их тоже делать из серебра? — изумился ювелир. Наверное, уже подсчитывает в уме общее количество драгметалла, которое понадобится на выполнение моего необычного заказа.
— Ну, нет, зачем же? — успокоил я его — фигурки могут быть вырезаны из камня или из дерева. Кость тоже пойдет. Найдете такого мастера-резчика?
— Конечно, найду. Это совсем нетрудно. Здесь главное — сделать доску, которая будет складываться, и превращаться в плоскую шкатулку для фигурок. Там для клеток нужна будет инкрустация из разных пород дерева.
— Хорошо. Но серебро тоже еще понадобится. Хочу, чтобы вы сделали для меня столовые приборы.
Ювелир непонимающе смотрит на меня. Приходится пояснить.
— Ложки двух размеров, вилку и нож, чтобы резать мясо на тарелке. Вот такие — кладу я перед ним заранее приготовленный рисунок на папирусе. Мучился блин, полдня,
