Тринадцатый апостол. Том II - Алексей Викторович Вязовский
Я пальцами стираю слезы с ее щеки и перехожу к главному.
— Малыш, я еще очень слаб и скорее всего, снова впаду в долгое беспамятство. Но ты больше не пугайся, хорошо? Лучше читай мне почаще вслух.
— Лешенька, а что именно? — растерялась моя отличница-жена.
— Да, хоть бы твои учебники по биологии и медицине! — улыбаюсь я — А Димону скажи, чтобы он мой транзистор сюда притащил. Я хоть буду знать, что в мире у нас происходит. Вот какое, например, сегодня число?
— 14 мая 65-го, ты без сознания почти три месяца пролежал.
Надо же… целых три месяца. А я ведь ровно год назад, 14 мая попал в этот мир в тело Алексея Русина. Это у товарищей наверху такой черный юмор?
— Викусь, надеюсь, все мои переломы срослись? Что вообще врачи говорят?
— У тебя очень нехорошая травма головы — мнется любимая, но отвечает честно, врать она так и не научилась — врачей это больше остального беспокоит. Они даже…
У моей красавицы начинают дрожать губы и в глазах снова появляются слезы. Успокаивающе сжимаю ее руку.
— Я слышал, как ты мою жизнь отвоевала у профессора. Передай ему, что я обязательно выздоровею и дам ему в морду, если он не уймется со своей идеей меня похоронить.
— Лешка, ты у меня все такой же воинственный…! — смеется сквозь слезы Вика.
— А с чего бы мне меняться? — удивляюсь я. Получается вроде натурально, хотя кусок жизни, прожитый в теле Марка, уже изменил меня капитально.
И еще я чувствую, как меня снова начинает затягивать в темноту коридора, видимо пришло время возвращаться. Спешу предупредить мою красавицу, чтобы для нее это не стало новым ударом.
— Малыш, ты не пугайся, но что-то я так сильно устал… чувствую, сейчас снова надолго в забытье провалюсь… Передавай всем огромный привет, и в следующий раз о журнале мне расскажите, хорошо? Все, люблю тебя…
Последние слова я уже еле шепчу. И проваливаясь в мягкую темноту. В последний миг вижу, как в палату залетает Юлька, ведя за собой пожилого мужчину в белом халате и шапочке. Так хочется похулиганить напоследок — погрозить доктору кулаком или показать ему фигу. Но сил у меня нет даже глаза открыть, не то, что руку поднять…
— Спасибо — благодарю я высшие силы за такой щедрый подарок. И резко пробуждаюсь оттого, что меня сильно трясут за плечи.
— Марк, Марк… да проснись же ты, наконец! — надо мной склонилось встревоженное лицо Люция Сенеки.
— Ну, что случилось? — тру я глаза.
— Волны гонят наш корабль прямо на скалы! Мы сейчас разобьемся.
А вот это уже хреново…
Конец 2-го тома.
