Степан Кулик - Дилижансом, дирижаблем

– О человеческой глупости и алчности…

– Это вечная тема… – вполне серьезно заметил мукаддам. – Но разве можно сказать об этом лучше многомудрого Омара Хайяма?

Он прикрыл глаза, вспоминая, и с выражением продекламировал:

«Благородство и подлость, отвага и страх —Все с рожденья заложено в наших телах.Мы до смерти не станем ни лучше, ни хуже —Мы такие, какими нас создал Аллах!»

– При некоторой сноровке, чужой мудростью и красивыми цитатами можно оправдать любую подлость, – равнодушно кивнул брат Демьян. – Уверен, в медресе этому обучают с юных лет. А вот что сказал бы ваш поэт, если бы знал, что в тот самый день, когда весь мир чествует заслуги Ордена, одного из братьев похитили и вынуждают поступать вопреки закону? Какими строфами он оправдал бы такую гнусность, бей? Не припомните подходящей?

– До чего же вы, гяуры, тяжелы в общении, – вздохнул полковник. – Я всего лишь разговор поддержать хотел. А вам непременно надо коготки выпустить. Ей-ей, капризная наложница. Знает, что все равно ляжет спать с господином, а норов продемонстрировать не забывает. Так у женщин игры такие, а вы чего? Или надумали расторгнуть наш уговор? Захотели умереть героем и утянуть с собою в могилу еще три десятка ни в чем не повинных людей? Надеюсь, не забыли условие? Русских заложников отпустят только после того, как воины увидят меня и господина Зеленина. В обусловленном месте и в оговоренное время.

Брат Демьян с укоризной поглядел на халифатца.

– Обязательно напоминать?

– Настроение ваше мне не нравится, достойный брат. Обычно, такой взгляд бывает, когда побег замышляют.

– Имеется богатый опыт тюремщика?

– Аллаху Акбар, – проворчал полковник. – Да полно вам ерничать-то. Что бы вы там обо мне не думали, я кровь христианских младенцев на завтрак не употребляю. Равно, как и девственниц. Это для справки… Выполните свою часть сделки – и я выполню свою. Подумайте сами, для чего моей стране затевать ссору даже не с Россией, а с Орденом? Уж моя-то служба отлично знает, с какими силами придется иметь дело, если братья всерьез осерчают.

Похоже, мукаддам говорил искренне. И брат Демьян тут же решил воспользоваться этим мгновением откровенности.

– Тем более, не понимаю, с чего вы такой сыр-бор подняли? Что такого необычного в этом ходоке, что за ним глава «Мархабы» лично охотится? Ну же, полковник. Приоткройте занавес… Все равно я смогу воспользоваться этой информацией только после того, как господин Зеленин окажется в ваших руках. Да и цена ей – грош в базарный день. Даже если расскажу. Кто может гарантировать, что это не дезинформация?

Богурат-бей пожал плечами.

– Если скажу, что точно не знаю… что таково предсказание… Вы же не поверите…

– А вы бы поверили?

– Конечно, нет. Но именно так обстоит дело. Вы, христиане, считаете астрологию глупым суеверием или плутовством. У нас же ее почитают одной из серьезных наук. А корифеев – чтут и помнят веками.

– Отчего же, – пожал плечами брат Демьян. – Мы тоже прислушиваемся к предупреждениям изложенным в Библии. Например, в «Откровениях Иоанна Богослова». А что касаемо прорицателей, то ничто из предрекаемого ими, пока, не свершилось. Если не считать за примеры явную подтасовку полуграмотных бредней всевозможных кликуш.

Полковник досадливо поморщился.

– Вот-вот… Еще одно отличие между Западом и Востоком. То, что для вас… ммм, вымысел, мои соотечественники склонны считать свершившимся фактом. И хотите верьте, хотите нет – я охочусь за человеком, появление которого предсказал непревзойденный своей проницательностью и дальновидностью великий Ибн-Юннус. Тысяча лет прошла, а все сошлось. Время, место, имя… Он единственный во всех мирах человек, кто знает, как укротить молнию! – твердо произнес Богурат-бей.

Брат Демьян недоверчиво помотал головой.

– Ладно, не хотите говорить – не буду настаивать. В конце концов, это не имеет принципиального значения. Вернемся к самому господину Зеленину? Чем уникальна сея личность? Насколько я понял из полученного досье, он известен исключительно тем, что на его мануфактуре делают хорошего качества стиральный порошок и еще кое-какие, милые дамскому сердцу, штучки. Ах, да… Еще в его активе имеется несколько околонаучных статей в изданиях с весьма сомнительной репутацией.

Площадь всколыхнули восторженные вопли и бурные овации, закончившим выступ, артистам. А глашатай объявил в рупор, что почтенную публику просят не расходиться, а только освободить проезжую часть. Поскольку через несколько минут начнется карнавальное шествие… После чего, невидимый с балкона, оркестр заиграл Любимый вальс Штрауса…

– То есть, – так и не дождавшись ответа от собеседника, продолжил брат Демьян, – если перевести ваши слова с цветистого восточного на более приземленный русский, вы хотите сказать, что, означенный вами господин Зеленин – ходок, владеющий знаниями о природе электричества? Но, помилуйте, полковник. Это знание давно доступно многим. И я сам недавно читал статью в журнале «Science and Life», где… ммм, запамятовал фамилию… ученый предлагал использовать электричество для разделения воды на кислород и водород. Бедняга, если бы он знал, что другие ученые мужи напишут в комментариях, то никогда бы не высунулся с этой идеей. Резюме: экономически нецелесообразно, как и все, что связано с электричеством.

– Мне нет дела достопочтимый брат, до того что пишут журналы, – явно сердясь на свою несдержанность, довольно резко ответил халифатец. – И я не собираюсь вас в чем либо переубеждать. А вот вашему ведомству уже пора бы предоставить заказанную информацию. Вам так не кажется? Не люблю неоправданных проволочек… Они заставляют думать о неприятном. Вы же не хотите, чтоб я перестал вам доверять? Вспомните, сколько жизней сейчас зависят от этого…

Ответить брат Демьян не успел. В двери номера постучались. Негромко, но весьма настойчиво, как это принято у гостиничной обслуги.

Содержимое таинственного сундука, на первый взгляд, оказалось еще загадочнее. Он был набит доверху огромными кристаллами, ослепительно сияющими в солнечном свете. Словно россыпь бриллиантов. Если те бывают размером с мужской кулак. А еще, внутри оказался ларец поменьше и посовременнее. Литров на сто. Из пластмассы…

Князь осторожно взял в руки один из кристаллов. Словно опасался обжечься или порезаться.

– Тьфу, ты… Я-то думал… Лед. Самый обычный.

– Лед, может, и обычный, – Родион сперва убедился, повертев в пальцах посверкивающую льдинку. – Но, не сама находка. Как сундук сюда попал? И зачем? А главное – что это вообще за ерунда?

– Немножко не так. Вернее, наоборот… С последним вопросом, мне все понятно. Эта, как вы изволили выразиться, «ерунда» – переносной ледник, – ответил Александр. – Зачем он здесь? Видимо, чтобы сохранить в холоде то, что находится во внутреннем ящике. А чтобы понять, как он тут очутился, сперва надо в него заглянуть. Ну-ка…

Князь сгреб в сторону лед и, отщелкнув зажимы, снял крышку со второго ларца.

– Ух ты…

На контрасте со сверкающими льдинками, Родиону показалось, что изнутри на него посмотрела бездна. Черная, как в самом глубоком колодце. Только звезды не отражались.

– Икра…

Александр бесцеремонно зачерпнул горсть и отправил в рот.

– Угу… Осетровая… Свежайшая…

– Икра?

– Ну да… Похоже, не ошиблись вы, считая остров обитаемым. Браконьеры тут обосновались. А мы с вами нашли их тайник. Тысяч этак на десять… полновесных рубликов.

– А хозяева возражать не будут?

Князь пожал плечами.

– Если до сих пор не объявились, то, скорее всего, их сейчас на острове нет. Заготовили товар и либо выжидают удобного случая забрать, либо с покупателем торгуются.

Он поворошил шуршащий лед.

– Ледник свежий. Не далее как вчера заполнен. А рассчитан суток на пять хранения. Так что угощайтесь. В любом случае, по законам Российской империи, нашедшему клад полагается девяносто процентов. Не думаю, что мы столько осилим… Тем более, без хлеба.

Родион не стал отказываться, голод уже не раз напоминал о себе, и по примеру князя набил рот икрой.

– Ммм…

Он хотел сказать, что впервые в жизни ест черную икру горстью и какое это непередаваемое ощущение, особенно, если глядеть на нее не как на пищу, а на денежные купюры, но не успел. Тишину нарушил негромкий вскрик, напоминающий жалобный плач чайки. Донесшийся со стороны озера.

Чайки над Днепровскими волнами дело такое же обычное, как и ласточки над кручами, но чем-то этот птичий всхлип мужчин насторожил. Может, потому что был он каким-то слишком отрывистым. Словно, вскрикнувшей зажали рот… В смысле, клюв.

– Тебе тоже показалось? – настороженно развернулся к Родиону князь.