Василий Звягинцев - Не бойся друзей. Том 2. Третий джокер
– Для истории, – с насмешкой ответил Мятлев. – Была, мол, в две тысячи таком-то году попытка реакционных сил… И тому подобное. Вот и фактаж…
– Ничего я больше не скажу, – неожиданно резко, почти грубо ответил технический руководитель, если не глава заговора. – Сам всё понимаешь. Сто раз такое случалось, и никаких особых эмоций в народе не вызывало…
– Кто бы спорил. Знаешь известный стишок: «Мятеж не может кончиться удачей…»
Генерал прервал цитату, прислушался. Воздух за стенами дачи был неподвижным, плотным и душным, как часто бывает перед грозой. Сильно пахло сосновым лесом и одновременно какими-то полевыми травами. С востока надвигалась, заслонив большую часть небосклона, сизо-чёрная туча.
«Скорей бы», – вдруг подумалось Мятлеву, будто гроза, ливень, град смогут отменить то, что надвигалось на них не с неба, а по земле.
То, что ему послышалось, не было первым отдалённым раскатом грома.
– Гранатомёт, седьмой эрпэгэ, – тоном стороннего комментатора сказала Герта, – наш. Километрах в трёх отсюда. Как раз на отсечном рубеже.
– Вот и всё, – сказал Мятлев в трубку. – «Алэа якта эст![64]». Пьянка пошла, последний огурец на столе! Счёт уже два-один в нашу пользу. Как говорится – «оставайтесь с нами»…
Генерал не мог знать, что творится на первом рубеже обороны, но просто верил, что если те, кому это поручено, стреляли из гранатомёта, то наверняка попали. Предупредительные выстрелы делают из другого оружия.
Он резко бросил трубку на рычаг. С этим – всё! А в остальном – ему было достаточно смотреть на Герту, чтобы чувствовать уверенность – всё закончится наилучшим образом. Она не играла, она действительно была собранна, но совершенно спокойна. Так, а он чем хуже?
– Извините, Леонид Ефимович, – сказала девушка. – Наши подъезжают, их уже, наверное, в окно видно. Можно, я ещё кое-что этому человеку добавлю?
– Этот номер сразу отключили и стёрли, – ответил Мятлев. – Известные штучки. Никому ты не дозвонишься…
Его слова запрещающими не были, просто выражали сомнение в её способностях. Ничего, переживём.
Герта не стала подходить к стационарному аппарату, просто поднесла к губам раскрытый портсигар.
Сделала пальцами беглое движение над кнопками.
– Алло, это Владислав Борисович? – Голос её стал соблазнительно-эротичным, каким-то даже мурлыкающим. – Прошу прощения, мой командир немного не договорил, разозлился очень. Я уточнить рекомендацию хочу.
– Кто это говорит?
– Герта. Меня зовут Герта Витгефт. Надеюсь на скорую встречу. Поэтому лучше оставайтесь там, где сейчас, на Мясницкой, сорок три, строение три, второй этаж, вторая дверь слева по коридору. Зачем зря бегать? Аэропорты для вас уже закрыты, как и вокзалы, посты ДПС наготове. В подполье уходить… От души не советую. В подполье можно встретить только крыс…
Она закрыла блок-универсал, развела руками разочарованно:
– Кажется, он свой мобильник об стену разбил. Или – об пол…
Глава двадцать шестая
Тела у андроидов, возможно, были другими, ранее не воевавшими, Воронцов взял для программирования первых попавшихся из резерва. Но «личности», то есть память, навыки, «психология», «жизненный опыт», – из общей «копилки». Эти биомеханические парни, по сути, были теми же сержантами, что тренировали первых «белых рейнджеров» на пути из Константинополя в Севастополь, воевали вместе с Басмановым против монстров в Южной Африке, а теперь ко всему предыдущему добавили и «воспоминания» о разведпоисках в Заполярье в сорок третьем и сорок четвёртом годах, десантах на Курильские острова и японские базы в Корее в сорок пятом. Вдобавок они узнали вполне достаточно о времени, в которое их направили сейчас – всё, что нужно знать в пределах компетенции и квалификации тридцатилетних прапорщиков морской пехоты, воевавших везде, куда посылали, начиная со второго года срочной службы.
Имена у них тоже были придуманные ещё капитаном Белли во время подготовки к действиям на англо-бурской войне по названиям кораблей российского флота, походивших на роль «рабочих псевдонимов», положенных в каждом спецподразделении. Для антуража, и чтобы с людьми не путать – там роботы действовали в составе целой офицерской роты.
Начали, как водится, с литеры «А». Оказалось, что даже её достаточно, чтобы обозначить целый взвод, причём не используя названия городов, имена и звания коронованных особ, флотоводцев и полководцев.
Согласно диспозиции отряд «Леонова» был высажен в трёх километрах от «объекта», на поляне в густом еловом лесу, вне дорог и троп труднопроходимом. Отсюда легко было прикрыть парными дозорами не только ведущий от трассы к даче узкий, всего лишь двухрядный «асфальт» с несколькими мостиками через заболоченные поймы незначительных речек, но и рубежи за пределами охраняемого периметра, откуда могли выдвинуться мобильные группы неприятеля.
Сам «старший лейтенант» с радистом и третьим снайпером со «Взломщиком» заняли господствующую высотку в полукилометре от очень удобного, в полных девяносто градусов, поворота дороги. С возвышающейся над холмом отдельно стоящей и потому ветвистой, а не голой, как телеграфный столб, сосны получался круговой обзор на десяток километров. Правда, сама дача и даже её КПП и сверху были не видны, надёжно укрытые лесом. В овражке у подножия высоты разместился пункт боепитания – тяжёлый бронированный вездеход «Тигр», загруженный ящиками патронов, гранатомётами «Шмель» и «Гром» с приличным боезапасом. В Отечественную войну Леонов и его отряд о такой огневой мощи не могли даже мечтать, обходились «ППШ», ножами, гранатами и трофейным оружием. Правда, был случай, захватили даже артиллерийскую батарею на позиции и тогда постреляли вволю. Когда кончились снаряды – отошли, и опять без потерь.
Так тогда сам старший лейтенант и его бойцы были просто людьми. В новых телах – совсем другое дело. Пуля и осколок биомеханическую плоть не брали, а физические возможности андроидов, подтверждённые в боях на африканском фронте, позволяли им в течение максимум десяти минут сосредотачиваться в любой точке обороняемого района, перемещаясь по лесу практически бесшумно со скоростью кроссовых мотоциклов. Устройство глаз и костно-мышечной системы позволяло гарантированно попадать в любую цель на пределе технических возможностей оружия.
По расчётам Секонда, выходило, что шансов у противника, решившегося штурмовать дачу силами в одну-две роты, практически не было, если только не будет массированно использована штурмовая авиация и дальнобойная артиллерия. Но и в этом случае хватит времени вместе с Президентом отступить в леса и продолжить руководство сопротивлением с других позиций и на других условиях.
На повороте с трассы на дорогу к даче «Лексус» остановили перед шлагбаумом два сотрудника, одетые в милицейскую форму, с автоматами «АКСУ» на изготовку. Третий страховал из бетонной будки, и даже Мятлев не знал, чем он вооружён, очень может быть, что несколькими хорошо замаскированными и дистанционно управляемыми пулемётами. Эти явно в заговоре не участвовали, потому что удостоверения генерала оказалось достаточно, «сержанты» отдали честь и подняли балку шлагбаума, на вид довольно хлипкую, но способную выдержать удар грузовика.
– Я давно уже хотел вас спросить, – сказал Журналист, обращаясь сразу к Секонду и Герте, – зачем, или лучше спросить почему, мы занимаемся такими импровизациями? Даже тех из доступных вам возможностей, что я видел сегодня, достаточно, чтобы пресечь всю авантюру в корне, вообще не доводя до фазы «активных» действий. А та система, что позволила принудительно общаться с Президентом! Однако вы…
– Мы, – мягко поправил его Секонд, – разделяться на страты и фракции уже поздно…
– Да, да, конечно. Возможностей и сил у нас достаточно, чтобы покончить дело миром, в худшем случае – так, как сегодня на Каретном. Однако…
– Я всё понял. – Секонд посмотрел на часы, сверился с какими-то цифрами на дисплее пульта управления роботами. – Пять минут. Я успею вам объяснить, чтобы больше к этому не возвращаться. Чтобы было окончательно ясно: мы все – я, Фёст, девушки – даже не «ученики чародеев». Мы так пока, на подхвате. Техника, что доверена во временное пользование, настолько же непонятна нам, как и вам. Просто мы уже умеем нажимать кое-какие кнопки, вы – ещё нет. Как индейцы Фенимора Купера и кремнёвые ружья бледнолицых. Одни умеют стрелять, другие нет, но для всех это изделие – вне бытовой логики и мировоззрения в целом. Но ружье – это только ружьё, а портсигар в кармане Герты – штука, сравнимая с атомной бомбой. Подходить к ней с кувалдой и зубилом крайне нежелательно по многим причинам.
Нам разрешено этими приборами пользоваться, но с соблюдением массы ограничений и, желательно, только в исключительных случаях. Во всех остальных безопаснее обходиться проверенными, «человеческими» инструментами и методами.
