Александр Прозоров - Карфаген атакует
— Кто вы? — наконец проговорил старик на латыни, но бывший морпех Тарента уже давно научился отличать настоящий римский выговор от других наречий. Латынь являлась для старика таким же чужим наречием, как и для Федора.
— Мы солдаты Карфагена, отец, — не стал обманывать старика командир разведчиков. — Но мы пришли не для того, чтобы тебя убить.
Федор помолчал, изучая морщинистое лицо старика.
— Ведь ты не римлянин, — добавил он, закончив свои наблюдения.
— Я лигуриец, — прохрипел старик, медленно поднимаясь и потирая ушибленную голову с запекшейся на виске кровью. — Моя родина Генуя. Мой отец был мелким торговцем, держал лавку на берегу и ходил по морю в соседние города за товарами. Я унаследовал его дело. Но Геную несколько лет назад захватили солдаты Рима, и им теперь принадлежит все. А я перебрался в деревню, думал, здесь будет спокойнее. У меня ведь жена и дочь.
Посмотрев на растерзанную одежду дочери, он заплакал. А дочь, прикрывшись руками, словно только сейчас заметила, что на ней почти нет одежды, вскрикнув, убежала через заднюю дверь.
— Нам нужна твоя помощь, — прямо сказал Федор, оглянувшись на стоявших за спиной солдат.
— Вы спасли мою дочь, — медленно ответил старик. — И хотя я боюсь Ганнибала не меньше, чем римлян, я ваш должник.
— Не бойся, отец, — успокоил его Федор. — Если на этой земле воцарится власть Карфагена, это будет лучше, чем та власть, при которой ты живешь сейчас. В Карфагене уважают купцов и не насилуют их дочерей.
Старик осторожно поднял голову и, посмотрев в глаза Федору, произнес.
— Теперь мне все равно. Я ненавижу римлян. Чего вы хотите от меня?
— Скажи мне, — начал Федор, увидев, что старик немного пришел в себя, — есть ли здесь поблизости еще римские солдаты?
Прежде чем ответить, старик устало опустился на скамью у стола и налил себе вина из полуразбитого кувшина в чашу. При этом он долго не мог оторвать остекленевшего взгляда от мертвых римлян, плававших в лужах собственной крови. Два бойца из отряда Федора уже сняли с них целехонькие панцири и сложили на дальний стол. Доспехи удалось снять, почти не запачкав, хотя кое-где на них высыхали пятна крови. Сейчас финикийцы занимались тем, что раскладывали ножны с мечами и кинжалами, а также поднимали с пола разбросанные по углам шлемы легионеров. Похоже, те слишком торопились получить свою часть наслаждения от дочери деревенского трактирщика.
— Вы можете взять все, что хотите, — сказал старик, указав на стойку.
— Можешь выпить, — перевел Федор стоявшему рядом Летису, кивнув на кувшины с вином. И предвосхищая его вопрос, добавил. — О еде поговорим чуть позже, когда я расспрошу старика.
Не очень довольный таким ответом, Летис все же подошел к полкам, взял ближайший кувшин и стал пить из него взахлеб, даже не потрудившись найти чашу.
— В одном дне пути стоит римский легион, — ответил, наконец, старик, — но оттуда есть прямая дорога на Геную, поэтому они редко бывают в нашей деревне, и я почти ничего на них не зарабатываю. Вот сегодня явились эти четверо, а потом богатый римлянин на коне, он очень спешил. Это были мои первые посетители за неделю.
Видимо, израсходовав много сил на эти слова, старик снова заплакал. Федор подлил ему вина. Он ощущал себя не самым лучшим образом, но выбирать не приходилось. В любой момент сюда мог заявиться конный или пеший отряд римлян.
— А ближе, отец, ближе кто-нибудь еще есть? — переспросил Федор.
— Нет, — старик отрицательно замотал головой. — Ближе никого из римлян нет.
— А здесь, в вашей деревне?
— У нас только крестьяне да пастухи, — отмахнулся старик, — римские солдаты иногда вставали у меня на постой, но это случалось очень давно. Когда через эти места шла отступавшая армия консула. Тогда они забрали всю еду, но расплатились за нее.
— Что он говорит? — вмешался заинтригованный Летис. — Здесь есть еще римляне? Может, нам пора уже убираться отсюда?
— Говорит, что в деревне нет, — перевел Федор, — но, в одном дне пути стоит целый легион.
— Это далеко, — обрадовался Летис. — Может, тогда заночуем здесь? Поедим, отоспимся.
— Нет, — отрезал Федор. — Не так уж это далеко. Отправь одного солдата за Урбалом и остальными, пусть приведет их сюда. Мы можем здесь немного отдохнуть и поесть, но все равно надо убираться отсюда до наступления темноты.
— А жаль, — огорчился здоровяк. — Я бы здесь задержался. Когда еще можно будет посидеть в трактире, пусть и таком захудалом.
Но, оглянувшись по сторонам, он заметил:
— Впрочем, ты прав. Здесь слишком много дохлых римлян. Аппетита не будет.
Летис подозвал одного из солдат, разбиравших трофейную амуницию, и приказал сходить за остальными разведчиками.
— Только веди их осторожно, там же, где мы шли, — напутствовал его Летис. — Не светитесь на дороге. Римлян здесь пока нет, но за всеми крестьянами не уследишь. Может, кто решит донести.
Однако, все прошло нормально. Карфагеняне провели в деревне почти час, отдохнули и даже немного перекусили. Трупы римлян по приказу Федора солдаты унесли в поле и там закопали. В самой таверне жена кабатчика, потрясенная происшедшим, навела порядок, смыв с пола кровь. За это время старик рассказал, что проходящая через деревню дорога ведет прямиком к лагерю римского легиона, но незадолго до него есть развилка. С нее начинается другая дорога, ведущая к перевалам. Там почти нет селений, и потому ей редко пользуются. А к развилке можно добраться еще до темноты.
— Дальше пойдем так, — решил Федор, переодевшийся в доспехи бородатого центуриона, — я, Летис и те двое, что сопровождали нас утром, отправимся прямо по дороге, переодевшись римлянами.
— Какой из Летиса римлянин? — не удержался Урбал, разглядывая мощную фигуру друга. — Да на него и ни один панцирь из римских не налезет. Давай, лучше я пойду.
— Нет, — отрезал Чайка, — Летис справится. А ты будешь командовать оставшимся отрядом.
— Я пойду с вами, — вдруг заявил старик, словно поняв, о чем говорят карфагеняне. — Мне здесь больше оставаться нельзя. Ни мне, ни моей семье. Если римляне узнают, что у меня в таверне убили четверых солдат, то нам конец.
— Я бы мог рассказать, как добраться до лагеря Ганнибала, — произнес Федор, — чтобы вы смогли найти там убежище. Но это очень далеко. Ты не дойдешь.
— Ничего, — упавшим голосом ответил старик. — Вы ведь идете в сторону Генуи? Мы отправимся с вами до развилки дорог, а там спрячемся в горах. В одном из горных селений у меня есть родня. Какое-то время поживем там, пока не решим, как быть дальше.
— Ты знаешь дорогу к перевалам? — поинтересовался Федор.
— Да, — ответил старик. — Я ездил через них несколько раз.
— Хорошо, отец, — кивнул Федор. — У тебя есть телега?
— Есть, — ответил он, мелко закивав головой. — У меня есть телега, эта таверна и еще стадо овец. Это все мое имущество. Можете забрать его себе.
— Мы не будем его забирать, — снова возразил Федор, — но, пожалуй, используем. Кто пасет твое стадо?
— Сосед-пастух, которого я нанимаю. А когда денег нет, я сам, жена или дочка.
Вспомним о дочери, стрик снова тихо заплакал. А Федор повернулся к сидевшему рядом Урбалу.
— Мы пойдем по дороге рядом с телегой, на которой поедет семья старика. Так безопаснее, меньше внимания привлечем. Три наших солдата переоденутся крестьянами и погонят стадо вдоль дороги. А ты, Урбал, с оставшимися будешь двигаться следом, по холмам и оврагам, понесешь оружие с одеждой. В телеге все это везти нельзя. Мы возьмем оружие римлян. Если старик верно оценил расстояние, и нам не попадется по пути отряд легионеров, мы доберемся до развилки дорог еще до наступления темноты. Оттуда начинается подъем в горы.
— А если нарвемся на римлян? — поинтересовался финикиец.
— Попробую с ними договориться, — ответил Федор. — А если не выйдет, то ты либо спасешь нас, либо успеешь уйти.
— К чему эти сложности? — удивился Урбал. — Пошли все вместе.
— Хочу проверить, сойду ли я за римлянина при встрече с легионерами, — ухмыльнулся Федор. — В дальнейшем может пригодиться. Да и холмы кругом почти без леса, большой отряд будет заметен. Поэтому на день разделимся. А заодно надо проводить старика с семьей до безопасного места. Он, похоже, хочет идти туда же, куда и мы. Заодно послужит проводником.
Летис и еще двое финикийцев переоделись в римские доспехи. Три солдата облачились в найденные стариком рубища, став похожими на местных крестьян. Хотя, при ближайшем рассмотрении, повадки воинов выпирали наружу. Взяв с собой еды на весь отряд, старик запряг в телегу единственную изможденную лошадь, посадил в нее пребывавшую в отчаянии дочь и жену, пытавшуюся ее успокоить, и выехал со двора. Федор и «римляне» направились вслед за телегой по дороге. «Крестьяне» еще раньше отогнали стадо овец за крайние дома и теперь ожидали вместе с ним на небольшом поле, что раскинулось меж холмами.
