Юрий Корчевский - Огневой бой. Воевода из будущего (сборник)
Я увидел себя со стороны – вместе с Федором, потом – разный люд посольский, входящий к дьяку, потом снова Федор появился – в одиночку. «Ага, – сообразил я, – это утром было».
Затем в кабинете стемнело – ночь. Опять светло – день вчерашний. Обычная работа приказа – заходят и выходят писцы, подьячие.
Вот, опять интересно. Кабинет пуст, ларец на столе. Открывается дверь, и входит кто-то из посольских – в синем кафтане. Запирает дверь изнутри на ключ, достает из-за пазухи кожаный мешок, отпирает ключом ларец, пересыпает ценности в мешок и снова запирает ларец. Горловину мешка туго завязывает и сует его за пазуху. Кафтан топорщится – мешок-то великоват.
Тогда вор – а я в этом уже не сомневался – задирает полу кафтана и подвязывает мешок за завязки к гашнику штанов. Опускает кафтан – снаружи ничего особенно и не видно. И, открыв дверь, выходит.
Я смотрел, боясь моргнуть. Запомнил отчетливо одежду и лицо. Опознать бы надо, а в первую очередь – выяснить, куда делись ценности.
Видение пропало, я же сидел в кресле и думал. Куда мог пойти вор с мешком под кафтаном? В каждой комнате приказа сидят служивые люди – писари, столоначальники, подьячие. Достать и спрятать мешок при них – нереально. На выходе стража стоит, тоже мешок не вынесешь.
Загремел замок, вошел дьяк.
– Чего надумал?
– Ценности здесь украли, когда ларец на столе стоял.
– Не может быть! – Лицо дьяка побагровело от негодования.
– Пойдем, вместе посмотрим соседние помещения.
Дьяк, заперев кабинет, пошел следом со мной. От его кабинета по коридору можно было идти влево и вправо.
– Там что?
– Людская, ну – писари. Направо – подьячие сидят, а в конце – отхожее место.
– Да? – заинтересовался я.
А ведь местечко-то подходящее – уединенное, из-под кафтана мешочек достать можно. Только вот куда его после деть?
– Пойдем-ка, посмотрим отхожее место.
– Чего я там не видел? Вонь! – сморщился дьяк.
– Тогда постой здесь – я мигом.
Я дошел до туалета. Маленькое помещение, два очка. В стене – небольшое окно, забранное крепкой решеткой. Ухватился за прутья, дернул. Нет, сделано на века – решетка даже не шелохнулась. Выглянул в окно. Эта стена выходила не во двор – в узкий проезд. Разгадка где-то рядом. Туалет, окно на улицу…
Через окно ничего не выбросишь, это ясно. Но туалет-то типа сортир! Неприятно и противно, но придется искать.
Я вышел в коридор, где меня терпеливо дожидался дьяк.
– Когда выгребные ямы чистили?
Дьяк растерялся – таких вопросов слышать ему еще не доводилось.
– Э-э-э… Сказать не могу. Тут, в приказе, человек есть – так это его епархия: бумагой запастись, чернилами да перьями, а коли ямы выгребные полны – золотарей вызвать.
– Зови.
Золотарями на Руси называли ассенизаторов. Ездили они на телегах, в которых была здоровая бочка с крышкой. В телеге лежал длинный шест, к одному концу которого было закреплено ведро. Им и вычерпывали яму и выливали содержимое в бочку. Вещь сколь необходимая, столь и дурно пахнущая.
Дьяк привел – я бы назвал его завхозом, а тут – управляющий.
– Милейший, когда ямы выгребные чистили в последний раз?
– Так недавно – недели две назад.
– Зови золотарей – снова будем чистить.
«Завхоз» посмотрел на дьяка, тот кивнул – исполняй, мол. Управляющий недоуменно пожал плечами и ушел.
– Не уверен полностью, но думаю, нам стоит посмотреть на очистку.
– Может быть – без меня? – попробовал увильнуть дьяк.
– Нет уж! Думаю – ценности найдем сегодня. Из приказа вечером никого не выпускай.
– Пойду распоряжусь.
Прав я или ошибся? Вот конфуз-то будет, коли не найдем ничего. Если обнаружим пропажу – никто и не узнает, где и как сыскали. А если «пустышка», мне от этого – в прямом и переносном смысле – дерьма не отмыться.
Прибежал управляющий.
– Золотарь приехал. Начинать?
– Погоди, за дьяком схожу.
Я зашел в комнату дьяка и почти выволок его под ручку в проезд.
Золотарь привычно снял дощатую крышку с выгребной ямы. В нос ударил зловонный запах. Дьяк брезгливо отшатнулся, и видно было, что его замутило.
– Господа хорошие, вы бы отошли – вымажу невзначай, – бросил золотарь.
– Потерпим, начинай, – поторопил я золотаря.
Золотарь приступил к своей работе. Одно ведро поднято и опрокинуто в бочку, второе… Когда я уже потерял счет ведрам, а дьяк начал терять терпение, золотарь вдруг сказал:
– Зацепилось чего-то, тяжело.
– Тащи!
Золотарь поднял ведро, поверх которого торчало нечто бесформенное.
– Несите воды, да побольше! А ты постой пока, – это я золотарю.
«Завхоз» исчез, и вскоре появился с двумя парнями, каждый из которых нес по два ведра воды.
– Лейте! – я показал рукой на ведро с находкой.
Одно ведро выплеснуто, другое…
Стал виден бок кожаного мешка.
– Ну-ка, ребятки, вытащите это…
Дьяку тоже стало интересно, и он подошел поближе.
Парни перевернули ведро, и из него на землю тяжело вывалился кожаный мешок.
– Обмойте его как следует водой и – в приказ! – распорядился дьяк.
Мешок обмыли, взяли за горловину и понесли в приказ. Дьяк шел следом, брезгливо зажимая нос и поглядывая по сторонам.
Как только мы вошли в здание приказа – свернули в боковую комнатушку.
– Несите холстины чистые! – распорядился дьяк.
Когда холстины были доставлены, завязку у мешка взрезали ножом, мешок перевернули. Присутствующие ахнули. На холстины посыпались ценности – перстни, ожерелья… Все было слегка в грязи и попахивало. Но дьяк от радости аж подпрыгнул.
– Нашлись! Языки всем за зубами держать! – он обвел присутствующих взглядом, ничего хорошего болтунам не обещающим. – Воды сюда! Отмывайте! За труды из писарей столоначальниками сделаю, возвышу!
Парни исчезли. Дьяк повернулся ко мне.
– Как догадался?
– Потом скажу. Сейчас отмыть надо да злодея задержать.
Парни на радостях тащили полные ведра воды, расплескивая ее по коридору.
Ценности отмыли, и дьяк сам пересмотрел и пересчитал дары.
– Принеси ларец! – бросил он подьячему.
Ценности были сверены по описи и уложены в ларец. Дьяк не поленился – сам спустился в подвал и запер ларец в хранилище. Вернулся довольный, глаза сияли. Хлопнул меня по плечу:
– Молодец, боярин! Я уж было духом пал, да видно – Господь ко мне Кучецкого послал. Он и вспомнил про тебя. Нет, каков умелец! Я бы сроду в нужник не полез, не подумал бы даже! Откуда будешь?
– Вологодский я, Георгий Михайлов.
Дьяк удивился:
– С такой головой – и в какой-то Вологде прозябаешь? Боярин, иди ко мне в приказ. Сразу должность хорошую дам и жалованье положу.
– Прости, боярин, в Вологде семья, поместье. А государю я и так служу – воеводою.
– Воеводою?! – еще более изумился дьяк. – И в дерьмо не испугался, не побрезговал полезть. Федор-то ничего про воеводство не сказывал.
– Не в чине дело – в пользе государю.
– Правильно сказал! О, а про лихоимца мы и забыли-то. Надо гниду найти и раздавить! – сжал он кулак. – Нельзя в приказе изменщика подлого держать!
– Согласен. Распорядись – пусть люди твои по одному из приказа выходят. Я тебе и укажу шпыня.
– Э, погоди – я охрану позову. Его же схватить надо.
– Ну, схватишь – потом что?
Дьяк осекся. В тюрьму да в суд нельзя – дело огласку получит. При всех убить без суда – невозможно: по «Правде» виновный должен быть казнен.
Выход подсказал управляющий.
– Веревку с петлей в нужнике повесить – пусть сам и сведет счеты с жизнью.
– А не схочет если?
– Тогда на суде присягну, что он у меня калиту украл. За то кнутом бьют и ноздри рвут. И уж в приказе ему тогда не служить.
– Иди, ищи веревку.
Люди из Посольского приказа пошли на выход. Я и не думал, что здесь занято так много служивого люда. Конечно, выглядят они не в пример Разбойному приказу. Все одеты чисто, бороды подстрижены, лица приятные. А в Разбойном у половины не лица, а хари – почти как у их подопечных.
Лица сменялись перед моими глазами, и вдруг я увидел его – так же четко, как в видении.
– Он! – ткнул я пальцем.
– Не может быть! – ахнул дьяк. – Это же секретарь мой! Семью языками владеет, мой первый помощник!
– Истинно говорю, а там сам решай!
Дьяк сокрушенно покачал головой. Управляющий показал глазами, и стражники заломили мужику руки.
– Ну-ка ко мне его, – дьяк показал стражникам головой в сторону кабинета.
Секретарь сник. Зашли в кабинет. Дьяк гневно глядел на Онуфрия. Тот затравленно озирался.
– За что, отец родной?!
– Неуж не знаешь?
– Духом не ведаю.
– А ларец?
– Что «ларец»? – Но глазенки забегали.
– Иди в нужник. Коли виновен, поймешь, что делать надо.
Мужик неожиданно упал на колени.
– Помилуй, отец родной! Бес попутал.
– Какой я тебе отец! Ты меня предал, поживиться хотел. Думал ли ты обо мне, когда худое замышлял? А о чести приказа помнил?
