Меч Тамерлана - Даниил Сергеевич Калинин
В общем, окрестили любушу Ксеньюшкой, сыграли свадьбу. Да родня степняцкая наотрез отказалась от приглашения — наоборот, пообещали ордынцы, что бедовому казаку теперь не жить, что подстерегут его за городком и живота лишат… Да тут-то подвернулся князь Федор Иоаннович, по Дону на Азак шедший — он позвал вольных воинов в поход, а затем и в княжество свое на поселение. Отец с матерью уговорили Гаврилу отправиться в земли Елецкие с молодой женой — пусть страсти поулягутся, глядишь, и отойдут родичи Ксении.
Не ведомо казаку, смирились ли тесть с тещей, да братья супружницы, иль нет — но у них с женой все ладится; народился сынок Никитка, а Ксюшка уже второй раз непраздна… Сруб крепкий поставили, в окрестностях града получили солидный кусок плодородного чернозема — да ведь и не врал князь о лесах, полных непуганой дичи да реках, кишащих рыбой! А что казаки несут службу дозорную — так то им не в тягость. Все одно после разгрома Мамая на Куликовом поле татары в донских степях заметно поумерили свой пыл.
Да, был набег Ак-Хози — да побили ельчане булгар, лихо погромили! Вроде уже и позабылась Гавриле короткая осада и страх, с ней пережитый…
Вновь глубоко вздохнул казак, наслаждаясь сладостью степного воздуха — да подцепил ножом кусок сайгака, запеченного на углях, и с удовольствием вцепился зубами в жестковатое, но ароматное, дымное мясо. Хорошо! И вид к тому же отличный…
Лысой горы — это очень древний курган. Может скифский, а может и половецкий… Но это единственная высота в округе — и степь с нее просматривается на многие версты. Хорошо заметен с Лысой горы и древний Муравский шлях, коим татары повадились ходить на Русь из Крыма. Тот же темник Мамай вел по сей сакме многочисленную ордыскую рать… Венчает же насыпной холм половецкая каменная «баба» — вот подле нее и улеглась на ночь казачья сторожа из десяти донцов.
Подле нее заложили казаки сигнальный костер…
Светает. Вот уже и большая часть неба посерела, оттеснив густую ночную тьму на закат; на восходе же небесной свод озарился багряным пурпуром зарождающегося солнца. Красиво — да очень красиво! Но казаку почему-то вдруг подумалось, что каким-то кровавым оттенком отдает нынче заря…
Ветер поменял направление — подул в спину, со стороны Елецкой земли. А мгновением спустя вдруг встревоженно заржала кобылица-Беляна, словно что-то почуяв… Лошадь принадлежит Стогневу, голове казачьей заставы — и чуйка у нее будь здоров, волка за версту узнает! Тотчас вскинулся расслабленный до того казак, несущий ночную сторожу, принялся спешно натягивать тетиву на тугой составной лук — а уж следом за Беляной тревожно зафыркали и оставшиеся кони донцов.
Неужто какой матерый волчара крадется к лошадям с подветренной стороны⁈ Так ведь не слышно же было воя ночью — даже в отдалении не слышно…
Закончив с тетивой и подхватив колчан с земли, Гаврило напряженно крикнул, следуя к половецкой «бабе»:
— Вставайте, браты! Лошади серых почуяли!
Заворочались казачки, закряхтели со сна — а Гаврило уже поравнялся с каменным изваянием… Да ахнул от изумления! Никакие это не волки — татары ночью курган обошли, да спешившись, теперь наверх ползут!
Скрытые покровом ночной тьмы, опытные степные охотники подбирались к вершине кургана с подветренные стороны, чтобы лошади запаха чужаков не почуяли… И как только угадали, что на кургане казачья сторожа дозор несет? Ведь донцы разводили костры для еды в парных, связанных промеж собой ямках, чтобы не выдать себя ночью искоркой огня или дымом днем… Выходит, спасли сторожу верные лошади, вовремя упредив об опасности! Да ветер с родной стороны крепко помог…
— Враг!
В двух вершках от Гаврилы свистнула татарский стрела, едва не щекотнув казака вороньим опереньем! Да вовремя дернулся назад ратник, заметив смазанное движение в стороне — и одновременно с тем почуяв смертный холодок, обдавший спину… Дернулся, уже наложив собственный срезень на тетиву — и тотчас выстрелил в ближнего ворога, вскарабкавшегося на вершину кургана! Татарину не хватило краткого мгновения восстановить равновесие и поднять к груди плетеный щит-калкан — но казацкая стрела уже ударила ордынца в грудь, опрокинув назад…
— Бей!!!
— Ал-ла-а-а!
Бросилась навстречу ворогу проснувшаяся сторожа — а степняки ответили множащимся по крутым скатам кургана боевым кличем. Как видно много татар, куда больше дозорного десятка! Засвистели стрелы с обеих сторон, разя противников едва ли не в упор; рухнули наземь три ордынца, сбитые срезнями донцов — но осел на колени, жутко хрипя и товарищ Гаврилы, Игнат. Хрипит казак, потому как срезень поразил его точно в грудь…
— Бей!
Отбросив в сторону бесполезный в ближнем бою лук, Гаврила выхватил из ножен легкую, верткую саблю. Собственный щит так и остался у костра… Первый вражеский удар казак принял, воздев клинок над головой — но одновременно с тем донец шагнул влево… Скользящим блоком Гаврила стряхнул татарскую сабельку в сторону — да лихо рубанул на противоходе, целя в голову ордынца.
С потягом рубанул, развернув корпус и разогнав собственный удар!
Болью отозвался он в кисти, как только острие клинка врубилось в глазницу отчаянно завопившего ордынца! Не поспел степняк за резвым, молодым казаком, не смог вовремя вскинуть калкан к голове… А Гаврила уже встречает нового татарина, бросившегося на казака следом!
В этот раз скользящий блок ратник поставить не смог — и тяжелый, рубящий сверху-вниз удар степняка принял на лезвие собственной сабли, для верности придержав ее левой рукой. Понятное дело, что с внутренней, не заточенной стороны — но такой хват помог Гавриле парировать удар ворога, с силой увести его вправо… И тут же донец уколол навстречу собственным, едва изогнутым клинком, все еще придерживая дол сабли левой рукой! Уколол накоротке, вогнав острие в грудь замершего на мгновение, глухо застонавшего ордынца, осевшего на колени в следующих миг…
Никогда не слышал казак о фехтовальной технике «полумеча» — не слышал, но в бою применить смог!
— Гаврила, не сдюжим! Пали костер, скорее!
Стогнев срубил лихим косым ударом ринувшегося к дозорному татарина, только-только вскарабкавшегося на вершину кургана — а сам Гаврила, промедлив всего мгновение, молча побежал к заранее сложенному сигнальному костру… В
