Александр Михайловский - Однажды в Октябре

13 октября (30 сентября) 1917 года, 18:30, Суворовский проспект, дом 48

После триумфальной встречи Ильича на набережной у Зимнего дворца, мы дружно погрузились в «Тигры» и с вывернув на Невский, не спеша поехали в сторону Николаевского вокзала. Ленин с удивлением крутил головой, разглядывая оборудование нашего автомобиля.

— Да, товарищи, — сказал он, — вижу, что за это время техника поучила значительное развитие. И пользоваться этой техникой могут лишь грамотные люди. Похоже, что в ваше время значительная часть сознательных пролетариев и крестьян получили неплохое образование.

— В общем, вы правы, Владимир Ильич, — ответил я, — всеобщее среднее образование обязательно и бесплатно. Молодого человека, не имеющего среднего образования, к примеру, не допустят до отбытия воинского долга.

— Это же замечательно, товарищ Тамбовцев! — воскликнул Ленин, — ну, а каких еще успехов вы добились в вашем будущем?

— Товарищ Ленин, — вмешался в разговор Сталин, — давайте, поговорим не о будущем, а о настоящем. Без него будущее просто не наступит. Нам сейчас предстоит очень ответственное дело, необходимо сформировать правительство большевиков, которое возьмет власть, выпавшую из немощных рук Временного правительства господина Керенского.

— А где, кстати, сейчас сам Керенский? — встрепенулся Ленин, — наверное сбежал, подлец…

— Нет, товарищ Ленин, — ответил Сталин, — он в надежном месте и под охраной. Мы решили приберечь его до 2-го съезда Советов. Как вы знаете, он должен состояться недели через две. И на нем Керенский самолично подтвердит, что власть добровольно была передана им большевикам, которые единственные из всех партий способны сделать для России хоть что-то полезное. Ну, а потом, мы подыщем гражданину Керенскому работу по плечу.

— Неплохо придумано, — заметил Ленин, — так мы заткнем рты разным там Черновым, Данам, Чхеидзе и Мартовым, а также всяким местным и зарубежным писакам, которые станут упрекать нас в узурпации власти.

Мне вдруг в голову пришла одна мысль, — Товарищи, — сказал я, — в нашем времени была такая государственная должность по-английски звучащая, как «омбутсмен», или «защитник прав человека». Александр Федорович персонаж не злой, только безволен и глуп чрезвычайно. Назначить его таким вот «омбутсменом», дать кабинет, правильного человека в секретари, и пусть к нему идут жалобщики со всей Руси Великой, Малой, Белой и прочая, прочая, прочая. Большая часть жалоб будет, конечно, обычными кляузами, но таким образом можно очень быстро узнавать, в том числе, и о больших безобразиях. Естественно, за Керенским будут присматривать соответствующие люди, чтобы его снова не потянуло в политику…

— Пусть жалуются, товарищу Сталину, или мне, — проворчал Ленин.

— Товарищ Ленин, не каждый вообще решится жаловаться вам, или товарищу Сталину. Вот такие люди и составят клиентуру господина-товарища Керенского, — ответил я, — И, с теми слоями общества, у которых Керенский еще имеет хоть какой-то авторитет, было бы неплохо, как говорится, держать руку на пульсе.

— Владимир Ильич, — сказал Сталин примиряющее, — вреда от предложения товарища Тамбовцева нет, а вот польза выйти может.

— Ладно, — отмахнулся Ленин, — попробовать, действительно, можно, но если он и здесь все завалит, то придется гнать его со службы поганой метлой.

Мы с товарищем Сталиным синхронно вздохнули, будто говоря — И чего это в таком деле можно завалить? Знай себе сиди, и подставляй жилетку слезливым дамам, жалующимся на несправедливость жизни.

Тем временем наш караван, свернув с Невского на Суворовский, помчался в сторону Смольного.

— Товарищ Ленин, вопрос о власти — наиважнейший, я бы даже сказал, — архиважнейший — употребил я любимое слово Ильича, — поэтому, правительство надо сформировать как можно быстрее, дабы не дать опомниться нашим противникам. Это как руль в руках водителя — выпусти его хоть на несколько секунд во время движения автомобиля, и случится несчастье — машина, потеряв управление, врежется в столб или упадет в пропасть.

Сталин, внимательно слушавший наш разговор с Лениным, в очередной раз одобрительно кивнул головой.

За разговорами мы уже подъехали к дому на Суворовском, в котором находилась наша временная штаб-квартира. Из подъезда выглянул один из «мышек», который, увидев «Тигры» и бэтэр, приветливо помахал нам рукой. Мы выгрузились и вошли в подъезд. До двери квартиры мы поднимались тихо, каждый думал о своем.

В квартире, в самой большой комнате, мы расселись вокруг большого стола, и занялись тем, что начали думати думу. Предварительный разговор со Сталиным у нас уже был, и он, достав из кармана свой рабочий блокнот, начал.

— Товарищи, мое первое предложение — вместо всеми дискредитированного и ненавидимого всеми слова министр, глав министерств, назвать народными комиссарами. Ну и сами, министерства, естественно, народными комиссариатами, или наркоматами. А Совет министров — Советом народных комиссаров, или Совнаркомом. — Возражений нет?

Никто не возразил, все кивнули, и Сталин продолжил.

— Теперь по персональному составу. Одна из самых ключевых и важнейших должностей сейчас — это должность наркома внутренних дел. Все наши недруги с первых же минут начнут против нас бешеную борьбу. Кроме того, необходимо в кратчайшие сроки укротить разгул уголовщины. Ни в коем случае нельзя считать уголовника классово близким трудящемуся, ибо трудящийся зарабатывает свой кусок хлеба, а уголовник его отнимает. На этом посту нужен твердый, верный коммунистическим идеям член нашей партии, пользующийся всеобщим доверием и уважением. Предлагаю утвердить на пост наркома внутренних дел Феликса Эдмундовича Дзержинского.

Кандидатура «Железного Феликса» была принята единогласно.

— Второй, не менее важный пост, — продолжал Сталин, — наркома по военным и морским делам. По совету наших потомков, которые хорошо знают то, что в их прошлом произошло после нашей революции, военным наркомом предлагаю Фрунзе Михаила Васильевича. Он не профессиональный военный, но определенно талант, во время Гражданской войны он побеждал своих противников, у которых за плечами была Академия Генерального штаба. Михаил Васильевич сейчас в Шуе, но мы уже вызвали его в Питер телеграммой, и он прибудет сюда завтра утром. Конечно, товарищу Фрунзе поначалу будет трудно, но ему помогут заместители из действующих высших офицеров Русской армии. О персоналиях можно поговорить позднее. Не правда ли, Николай Михайлович?

Генерал Потапов утвердительно кивнул. Ленин, немного подумав, тоже согласился.

— Следующая должность — продолжил Сталин, — это пост наркома иностранных дел. Сейчас, когда нам в самое ближайшее время предстоят переговоры с Германией о заключении перемирия и последующего мирного договора, требуется человек, имеющий опыт дипломата. У нас в партии есть человек, имеющий опыт такой работы. Это Георгий Васильевич Чичерин. Правда, он мягковат, и, если можно так сказать, излишне интеллигентен. Но к нему можно направить строгого и требовательного заместителя, который поможет Георгию Васильевичу управлять таким сложным хозяйством, как Наркоминдел.

Против Чичерина Ленин тоже не возражал.

Наркомом земледелия и продовольствия Сталин предложил назначить Александра Дмитриевича Цюрупу. У него есть опыт работы агрономом, а позднее он двенадцать лет был управляющим имением.

На пост наркома по делам торговли и промышленности Сталин предложил назначить Леонида Борисовича Красина. Как-никак, он был управляющим порохового завода Барановского, и управляющим российских филиалов фирмы Сименс.

Наркомом труда Сталин предложил назначить Григория Ивановича Петровского, наркомом здравоохранения — Николая Александровича Семашко, наркомом просвещения — старый знакомый Ленина и сотрудничавший с газетой «Рабочий путь» Анатолий Васильевич Луначарский. Должности наркома финансов, юстиции, железнодорожного транспорта, почт и телеграфов остались пока вакантными. Сталин не исключил, что на эти должности можно будет пригласить кое-кого из министров Временного правительства. Например, Ливеровского, который в нашем будущем сделал много для развития советских железных дорог, за что был награжден двумя орденами.

И вот настал момент, который с нетерпением и даже с некоторым трепетом ожидали все. Кто возглавит новое правительство? Тут я прокашлялся, встал с места и сказал,

— Товарищи, во главе Совнаркома должен стать товарищ Сталин. В нашей истории именно он сумел справиться с огромными трудностями и сделать Советскую страну великой державой. А товарищ Ленин, как признанный лидер партии большевиков, должен официально возглавить эту партию, которая станет правящей. Руководить одновременно и партией и правительством для одного человека просто невозможно. В нашем прошлом товарищ Ленин попытался совместить эти два поста и буквально сгорел не работе примерно за четыре года. К тому же, для руководства Советами на местах, будет создан ВЦИК — Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет — высший законодательный, распорядительный и контролирующий орган государственной власти. Как потом вы скажете, Владимир Ильич, «этот орган дает возможность соединять выгоды парламентаризма с выгодами непосредственной и прямой демократии, то есть соединять в лице выборных представителей народа и законодательную функцию и исполнение законов».