Штатский - Юрий Ра
На найденном листке, чистом с одной стороны, Парамонов нарисовал схему дорог, а точнее просто крест. Цифрами от единички до восьмерки он обозначил все направления возможного движения. Задача для Генки была проста — сидеть на дереве, смотреть на перемещающиеся колонны и транспорт, записывать примерный состав, обозначать цифрой направление и примерное же время следования. Особо обращать внимание на предмет пользования дорогами местным населением.
— Чего, председатель, снова хочешь дорогу заминировать?
— Да, Алексей, уж больно мне понравилось так воевать, когда фрицы на дороге мрут, а мы дома сидим да кашу трескаем. Жалко, что не видно само представление, но я готов потерпеть.
— То есть, наблюдать не станем? А раненых с контуженными тогда кто добьёт?
— Вот же ты жестокий человек, Лексей! Но правда в твоих словах есть. Хотелось бы подсыпать добавки супостатам.
Мониторинг транспортной обстановки, проведенной силами Генки, сидящего на березе, что твой ворон, дал информацию к размышлению. Во-первых, движение было небольшое, так что при небольшой доле везения можно было пересечь и дорогу, и голое пространство, обогнув язык топкой луговины. Всё-таки одно дело пройти вдвоём через поле, имея возможность упасть в любой момент в траву, и совсем другое — с подводой. Во-вторых, подросток за всё время наблюдения увидел всего одну телегу с условно местными мужиками. Во всяком случае, они были в гражданской одежде. Так что всё говорило в пользу и переселения, и перспектив минирования дороги.
Вот только то, что было плюсом, тут же шло в минус: ну какая польза от, скажем, одного подорванного мотоциклиста? А даже одиночный грузовик с двумя-тремя тыловиками и грузом портянок на жирный улов не потянет. Если уж взрывать, так что-то достойное. И чтоб заряд тола двойной-тройной, и чтоб рванул посередине маршевой колонны. Вот где бы пригодился радиовзрыватель. Ага, или залп из «Града», если уж фантазировать, то по-крупному. Вот не было в распоряжении общества ни радиомин, ни реактивных установок, ни чего-то иного столь же полезного. Мало того, кроме Парамонова никто и не думал о таких ништяках.
Переезд случился штатно. На зорьке, пользуясь утренней негой и немецкими уставами, предписывающими первым делом завтрак и построение, заранее свернувшие лагерь герои подполья спокойно и без суеты перетекли в новый для себя лес, не оставив следов. Во всяком случае так хотелось думать. Диверсии и мелкие укусы, производимые обществом любителей природы, были основанием для гордости членов общества, но никак не отразились на боеготовности Вермахта, Люфтваффе и Кригсмарине. Более того, их действия вполне соответствовали почерку разрозненных групп окруженцев, постепенно перевариваемых в желудке оккупационного организма. Так что никакой карательный отряд не был сорван с передовой, чтобы «выжечь каленым железом» этот враждебный микроорганизм.
Парамонов не мог утверждать, что так и будет, но надеялся на это. Он вообще теперь многое планировал и осуществлял исходя из этого несерьёзного чувства. Надежда на авось всплыла в его характере весьма неожиданно и больше походила на фатализм человека, уверенного, что выжить вряд ли получится. Да и какой смысл выживать в этой страшной войне, если потом страну и всех её граждан ждет не менее страшное послевоенное восстановление. Человек, проживший более десяти лет среди благ двадцать первого века, ни за какие коврижки не захочет жить в послевоенное время. Как в том анекдоте про коммуниста, готового отдать жизнь за Родину, такую жизнь отдать не жалко.
Примерно пятнадцать кило тротила в самодельных шашках по шестьсот грамм давали ложное чувство уверенности, вот только со взрывателями было сильно не очень. Уже в новом лагере, пока Алексей с неутомимым Генкой отправились на охоту, а Василий вместе с Ольгой обустраивали быт, Парамонов занялся запалами от гранат. Нормальных, то есть подходящих для минирования их было всего пять штук. То есть даже один испортить экспериментами было нельзя. А еще очень не хотелось, чтоб он рванул в руках. Мелочь, но пальца или глаза можно было лишиться.
Вместо тисков пришлось использовать специальным образом расковырянное полено, оно обеспечивало фиксацию трубки запала вместе с рычагом. Самый тонкий момент — вытащить чеку так, чтобы колпачок запала Кавешникова не подпрыгнул вверх, освобождая ударник. Получилось? Тогда самое время вставить туда нештатный кусок проволоки с большой петлёй наверху. Вынув первый запал из желоба в полене и не услышав характерный хлопок, Александр понял — получилось. Теперь у него в руках находился импровизированный взрыватель противопехотной и противо-любого-транспорта мины. Вставляй в тротиловую шашку, закапывай в грунт дороги и смотри, кто сдернет петлю, присыпанную пылью. А чтоб больше радости было, смотай в одну стопку сразу три шашки! Почти два кило тротила дадут весьма внушительный взрыв, который даже танк выведет из строя. Четырехсекундная задержка? Она помешала бы подрыву одиночного мотоцикла, а если взорвется в колонне, то и пускай. Небось за четыре секунды даже танк не сбежит. Или сбежит? Парамонов начал прикидывать в уме и завис в очередной раз с запалом в левой руке. Впрочем, его товарищи уже привыкли к такой особенности председателя. Сидит, смотрит в никуда, шепчет что-то беззвучно? Значит, снова какую-то гадость для гансов выдумывает!
«Двадцать кэмэ в час, это пять метров в секунду, за четыре секунды четырехметровый танк уедет на шестнадцать метров от эпицентра и не пострадает. А еще он может не только вырвать чеку из запала, но и сам запал из шашки. Нет, танков нам не надо!» — сделал вывод взрывотехник-самоучка. Словно от его желания что-то зависело. Но кое-что он сделать мог, а раз мог, значит стоило попробовать.
На какой дороге пробовать — сомнений не было. Потому как самой загруженной была из двух та, что вела на восток. И движение на ней было поинтенсивнее, и колонны пожирнее. Так что чего проще — ночью заложил заряд под дорогой, протянул проводную взрыв-машинку и… понял, что никакой машинки нет. Создавай другой план, думай дальше. А чего думать? Посадил Генку на березу, научил каркать вороном, сам лежи себе в траве, жди сигнала. Один раз каркнул — кто-то едет, тихарись отчетливо. Два раза каркнет — на горизонте жирная колонна, беги закапывай мину, а потом вали со всей скоростью. Тем более, что и распадок мелкий уже присмотрен, где можно затаиться. То есть, лучше убежать совсем, то есть в лес, но если не судьба, то лежи там, уважаемый минер. Долго лежи, пока ночь не случится.
Генка был проинструктирован, заучил последовательность действий, научился каркать так,
